К. Блом - Кто-то дает сдачи

- Да, как я слышал, он без сознания, хотя это было несколько дней назад… Почему я об этом вспомнил… понимаешь, с ним там возник целый ряд проблем.

- Вот как?

- Видишь ли, мы не сумели найти его родственников. Единственный адрес, который был при нем,- это адрес некоего пансиона. Мы проверили и выяснили, что он

действительно два месяца жил там, но хозяева понятия не имеют, есть у него родные или нет. В прошлый четверг я договорился с врачом, что они известят родных, когда он очнется и расскажет, где их искать.

- Господи боже! - простонал Хольмберг.- Стефан Стрём в больнице. Похоже, все крутится вокруг этой чертовой больницы… все…

Он поспешил к себе.

Биргитта Стрём стояла у окна, курила одну из его сигарет и глядела на улицу.

Услышав шаги, она обернулась.

- Знаешь, Мартин, если б не это… деньги, неурядицы, безработица… как бы мы с ним хорошо жили…- Она отвела взгляд в сторону.- Только будут ли у него хоть когда-нибудь шансы…- И в первый раз за все время она расплакалась.

Они поехали в больницу.

Услышав, что Стефан попал в автомобильную катастрофу, она испугалась. И еще горше заплакала.

Потом пошла, умыться, а Хольмберг тем временем вызвал Улофссона и Вестерберга и рассказал им, как обстоит дело.

- Только поспокойнее с ней, ладно? - попросил он.- И с ним тоже…

Улофссон бросил на него удивленный взгляд.

Вел машину Хольмберг. Биргитта Стрём сидела впереди, рядом с ним.

- Ты вот недавно сказала,- тихо проговорил он,- как бы вам было хорошо вместе…

- Да? - Она взглянула на него, лицо ее покраснело от слез.

- Это ведь вроде из книги? Я, кажется, читал…

- Да,- улыбнулась она. - Это Хемингуэй… «Фиеста»…

- Точно. Я знал, что…- Слова замерли у него на губах.

В вестибюле Улофссон справился у дежурной, в каком отделении лежит Стефан Стрём.

- Из-за чего он попал к нам?

- Пострадал на прошлой неделе в автомобильной катастрофе.

- Так. Одну минуту.- Она набрала какой-то номер.- Алло? Это из приемного. Стефан Стрём у вас лежит? В вашем отделении жертвы дорожной катастрофы?.. Да… Да… Подождшс секундочку.- Она прикрыла трубку рукой.- А кто им интересуется?

- Полиция.

- А-а… Алло. Тут трое из полиции и с ними дама… Да.

Она опять надолго умолкла, слушая собеседника. Взглянула на Биргитту Стрём, потом сказала:

- Подождите…- и опять прикрыла ладонью трубку.- Вы родственница?

- Я его жена.

- О-о… Вы слушаете? Здесь его жена… Да, понимаю…- Она повесила трубку.- Дежурная сестра проситвас поднягься в отделение.

- Куда именно?

Она объяснила. И в голосе, и в интонации ее было что-то странное.

Хольмберг заметил это и нахмурился.

Лифт доставил их наверх; у дверей ждала медсестра.

- Вы из полиции?

- Совершенно верно.

- А это фру Стрём?

- Да, это я.

- Меня зовут сестра Улла.

- Здравствуйте…

- Прошу вас, идемте.

Они двинулись за ней. Сначала по коридору, потом она подвела их к какой-то двери и открыла ее.

- Проходите, пожалуйста.

- Он здесь? - спросила Биргитта Стрём.

- Нет…

Они вошли. Это был кафетерий.

- Как же так? Где он? - повторила Биргитта Стрём. Глаза ее расширились, и в голосе зазвучали решительные нотки: - Что это значит? Что-нибудь не так?

- Садитесь, фру Стрём. Она опустилась на стул.

- Мне очень жаль, фру Стрём. Но он умер… Биргитта медленно встала, не отрывая глаз от медсестры.

- Умер…- прошептала она.- Умер…

- Да.

Сестра взяла ее за плечи, усадила на стул и вызвала свою коллегу.

- Ждите здесь… Я схожу за доктором Гольдбергом. Она ушла.

Хольмберг быстро обменялся взглядом с Улофссоном и кивнул на Биргитту.

Улофссон молча поднял указательный палец. Хольмберг вышел в коридор и окликнул сестру:

- Что случилось? От чего он умер? И когда?

- Поговорите с доктором Гольдбергом. Сейчас я его приведу. Потерпите немного.

Появился доктор Гольдберг: маленький полный пыхтящий мужчина в белом халате. Дыхание не то, как у курильщика, не то, как у астматика.

- Я - ассистент уголовной полиции Хольмберг. Скажите, от чего он умер?

Доктор Гольдберг пожал Хольмбергу руку.

- Ни от чего. Он покончил самоубийством. Врач говорил с датским акцентом.

- Самоубийством?.. И когда это случилось?

- Сегодня ночью. Утром его нашли мертвым. Вены на руках были перерезаны ножом, который он получил, чтобы чистить апельсины.

У Хольмберга задрожали колени. Это уже чересчур.

Сначала ненависть - ненависть к человеку, стрелявшему в Бенгта.

Потом все переменилось: яснее и яснее вырисовывался образ стрелявшего - и ненависть угасала, обращаясь в ничто.

А теперь новый удар - самоубийство.

Погоня за человеком, медленно выступающим из тьмы. Погоня из ненависти, из одной только ненависти, не дающей сомкнуть глаз.

И вот они, наконец, разыскали его…

- Может быть, поговорим попозже,- предложил Гольдберг.- Мне надо к фру Стрём.

Улофссон и Вестерберг тоже вышли в коридор, и все трое стали ждать.

Биргитте Стрём сделали инъекцию успокоительного и уложили на кушетку.

- Стрёма привезли к нам в тяжелом состоянии,- сказал Гольдберг.- Он был без сознания; скверный перелом бедра, повреждение черепной кости, смещение позвоночника и тяжелые ожоги, потому что его машина загорелась. Мало-помалу он пришел в себя, но был слишком слаб, чтобы сознавать что-либо. Только в воскресенье он начал говорить, и выяснилось, что он не помнит ни того, что с ним стряслось, ни того, где он находится. Вчера он чувствовал себя сравнительно неплохо и поболтал с сестрами. А вечером ему принесли два апельсина и нож, чтоб их очистить. Его мучила сильная жажда, он много пил, а фруктовый сок в таких случаях очень полезен. И вот утром его нашли мертвым. Постель была залита кровью.

- Ночная сестра ничего не заметила? - спросил Хольмберг.

- Очевидно, нет. Он натянул простыню и одеяло до подбородка, а руки спрятал под ними. Только когда пришли его будить, то… н-да…

Он развел руками.

Некоторое время все молчали.

- Еще нашли письмо.

- Письмо?

- Да вот,- кивнул врач,- лежало в ящике ночного столика. На конверте надписано: «Биргитте». Думаю, там письмо. Во время обхода вчера вечером он попросил ручку и бумагу. Конверт я не вскрывал.

- Можно нам взглянуть?

- Не знаю… его жена…

- Она его получит,- сказал Хольмберг и посмотрел на конверт.- Гм, адреса-то нет.

- Адреса нет.

- Он что-нибудь говорил о родных?

- Только, что хочет написать жене.

Хольмберг прочитал письмо.

Там были ответы на все «как» и «почему».

«Однажды вечером я встретил Фрома. Неожиданно столкнулся с ним в городе. Я спросил, как обстоят дела, принял ли он уже решение и есть ли у меня шансы получить работу. Он ответил, что об этом и речи быть не может. Молол насчет ответственности перед фирмой н перед клиентурой и что я отнюдь не подходящая персона для такого солидного поста. Потом завел про мои политические взгляды. Такое впечатление, что он с каждой минутой распалялся и в конце концов почти прокричал, что фирме, право же, не нужны всякие там уголовные леваки. Он-де звонил своему знакомому в полицию и навел справки. Думаю, он не собирался называть имя того человека, но в запале оно нечаянно сорвалось с языка. Кончилось тем, что Фром повернулся и ушел. Сказал только, что, мол, благодарит покорно за таких работников. «Левацкий подонок» - вот как он меня обозвал».