Кэндис Робб - Аптекарская роза

Люси нашла Николаса в ужасном состоянии: он стонал, тихонько подвывая. Она опустилась рядом с ним на колени и принялась молиться, чтобы Господь унял его боль, освободил от страданий. Она представляла себе, что мужу грезится страшный суд, та самая минута, когда Господь призовет его ответить за маму, Монтейна и Фицуильяма.

Николас громко вскрикнул и крепко схватил ее руку. Люси поцеловала его и зашептала слова утешения в надежде, что он ее слышит. Позже веки его вздрогнули, и он открыл глаза.

— Я прощаю тебя, Николас, — сказала Люси. — Да пребудет с тобой покой.

Он взглянул на жену и прошептал ее имя. Затем вздрогнул и безжизненно замер.

Сердце у Люси остановилось, все мысли исчезли. Цепенящий холод сковал ее пальцы и полез вверх к плечам. Она обхватила себя руками. Николас мертв. Люси поднялась и подошла к окну, выходящему в сад. Она представила мужа там, среди его любимых растений, в старой шляпе, с выпачканным землей лицом. Летом у него на носу и щеках выскакивали веснушки.

— Все кончено, — прошептала она. — Его больше нет.

Она разрыдалась, снова вернулась к постели и опустилась рядом с Николасом на колени. Она ведь любила его, он хорошо с ней обращался, такой ласковый муж, всегда пекся о ее благополучии, счастье. Его светло-голубые глаза, которые раньше с такой любовью следили за каждым ее движением, смотрели теперь в никуда.

Она не решалась их закрыть, понимая, что видит их в последний раз, эти необычные красивые глаза. Воспоминания увлекли на дно голубых омутов: она с мамой гуляет по его саду, его первый визит в монастырь, робкое нерешительное предложение руки и сердца, период обучения. Как терпелив он был с ней, как излучал радость, когда родился их сын, как оплакивал смерть Мартина. Все, что они вместе пережили, теперь будет помнить только она. Одна. Люси вгляделась в знакомые глаза, но души в них уже не было, проблеск жизни исчез. Она закрыла Николасу веки.

Теперь следовало спуститься вниз, рассказать Оуэну, послать служанку за Бесс. Священник уже не нужен, Ансельм успел совершить над Николасом последний обряд. Ничего не оставалось, Кроме как подготовить тело к захоронению, укутать его в саван. Бесс пошлет своего конюшего к Каттеру, чтобы тот сколотил гроб.

Люси хотелось бы похоронить Николаса в его саду — именно там он проводил свои самые счастливые часы, — но это было невозможно. Его надлежало упокоить в священной земле. Пора было встать, спуститься вниз, начать хлопотать. Но она все медлила, чувствуя, что близка ему, хотя глаза его были закрыты, а душа отлетела. Она знала, что как только отойдет от Николаса, то сразу потеряет его по-настоящему, окончательно.

В этот вечер ее чувства к мужу были в полном смятении. Она ощущала, что ее предали. Ее мать погибла от яда, приготовленного человеком, которому Люси полностью доверяла. С ним были связаны все ее надежды на будущее. Он стал отцом ее единственного ребенка — каким пронзительно-радостным вспоминался тот короткий период. Еще раньше Николас поступил безответственно, вручив ее матери средство, приведшее к смерти. Тогда он обратился за советом к своему бывшему возлюбленному, который не мог не ревновать Николаса к Амели Д'Арби.

Вот кого Люси должна ненавидеть — архидиакона. Она бросила обвинение в лицо Николасу, но по-настоящему ей следовало возненавидеть Ансельма.

Ансельм. Он должен заплатить за всю эту боль.

Оуэн выругался, когда звякнул дверной колокольчик. Он надеялся спокойно посидеть и подумать, но не обратить внимания на колокольчик было никак нельзя. По вечерам к ним приходили только в случае крайней необходимости. Мелисенди сторожила свою добычу и лишь скосилась на Арчера, когда тот проходил мимо.

— Да пребудет с вами Господь. — Молодой монах раскраснелся, тяжело дышал, глаза его взволнованно горели. — Я должен поговорить с миссис Уилтон. — Брат Себастьян из аббатства.

— В доме больной. Миссис Уилтон ухаживает за своим мужем.

Молодой монах отвесил поклон.

— Аббат послал меня предупредить, что брат Вульфстан отравлен.

Оуэн поразился. Как такое могло случиться с лекарем, если от Ансельма избавились?

— Он мертв?

— Господь пощадил его. Но он очень болен. И аббата беспокоит, что миссис Уилтон в опасности. Он хочет, чтобы вы отвезли обоих Уилтонов во Фрейторп Хадден. Там они будут под защитой сэра Роберта и его слуг.

— Странный выбор. На знакомой территории защищаться проще. Почему вдруг Фрейторп Хадден?

Брат Себастьян пожал плечами.

— Я просто гонец.

Такие гонцы часто знали больше, чем участники событий.

— Подумай хорошенько. Что могло послужить причиной такого предупреждения?

— Возможно, аббат считает Йорк опасным местом. Здесь повсюду могут быть враги. Да и лекаря попытался отравить один из наших братьев. Брат Микаэло, он действовал по приказу архидиакона. Вероятно, аббат подозревает, что у Ансельма есть и другие пособники. — Себастьян нахмурился, испугавшись, что сказал слишком много. — Но я всего лишь гонец.

— А где сейчас архидиакон?

— На пути в Дарем.

— Но если Ансельм вдруг повернет обратно, — спросила Люси с порога, — и обнаружит, что нас здесь нет, он ведь тут же отправится в дом моего отца!

Брат Себастьян отвесил ей поклон.

— Да пребудет с вами Господь, миссис Уилтон. Аббат о вас тревожится. Он считает, что Оуэн Арчер и слуги сэра Роберта сумеют лучше защитить вас во Фрейторпе.

— Оуэн способен защитить меня здесь. Мой муж только что умер. Я хочу похоронить его здесь, среди людей, которых он любил.

— Николас мертв?

Оуэн подошел к Люси. Она держалась слишком прямо, словно боялась, что не выдержит и сломается. Лицо ее было бледным, отчего глаза выглядели огромными.

— Пожалуйста, поблагодари аббата Кампиана за предупреждение и заботу. Скажи ему, что мы будем внимательны. — И Люси, извинившись, вернулась наверх.

Брат Себастьян встревоженно взглянул на Оуэна.

— Аббату это не понравится.

Оуэн внимательно на него посмотрел.

— А брат Микаэло сказал, что архидиакон намерен убить миссис Уилтон?

— Не знаю.

— Как я понял, архидиакона отослали в Дарем. Наверняка не одного?

— Его сопровождает Брандон, послушник.

— А кто еще?

— Только Брандон.

— И все? Один послушник?

Себастьян явно смутился.

— Брандон сильный.

Оуэн рассмеялся, не веря своим ушам. Поистине, его окружают одни глупцы.

— Одному силачу никак не справиться с разбойниками на дороге.

Брат Себастьян пожал плечами.

Оуэн похлопал его по спине.

— Я понимаю, ты здесь ни при чем, и вовсе не собираюсь тебя дразнить. Но ты сам видишь, я не могу спорить с миссис Уилтон, когда у нее только что умер муж. Боюсь, тебе придется передать аббату ее слова.