Борис Акунин - Алмазная колесница. Том 2

Кажется, Онокодзи успел неплохо обжиться в своём убежище. Полки с Масиными припасами и хозяйственными мелочами были завешены одеялом, на полу стояла погашенная лампа, на пустом ящике – остатки ужина. Сам князь безмятежно спал, приоткрыв в полуулыбке тонкие губы, – судя по всему, его сиятельство пребывал во власти каких-то сладостных сновидений. После О-Юми смотреть на спящего человека, да ещё такого несимпатичного, Эрасту Петровичу показалось кощунством, к тому же происхождение чудесных сновидений сомнений не вызывало – у подушки поблёскивал пустой шприц.

– Вставайте. – Фандорин потряс свидетеля за плечо. – Тс-с-с. Это я, не пугайтесь.

Но Онокодзи и не думал пугаться. Открыв мутные глаза, он улыбнулся ещё шире – действие наркотика продолжалось.

– Вставайте, одевайтесь. Мы уходим.

– На прогулку? – хихикнул князь. – С вами, мой дорогой друг, хоть на край света.

Натягивая панталоны и штиблеты, пританцовывал, вертелся, да ещё без умолку стрекотал – пришлось сказать, чтоб не шумел.

Из дома Фандорин вывел беспокойного спутника под локоть. Вторую руку на всякий случай держал в кармане, на рукоятке «герсталя», но вынимать револьвер не стал, чтоб не пугать князя.

Моросил дождь, пахло туманом. От свежего воздуха Онокодзи начал понемногу приходить в себя. Заоглядывался на пустынную набережную, спросил:

– Куда вы меня ведёте?

– В более надёжное место, – объяснил титулярный советник, и Онокодзи сразу успокоился.

– А я слышал в вашей квартире женский голос, – лукаво проговорил он. – И этот голос показался мне знакомым, О-очень знакомым.

– Не ваше дело.

До тридцать седьмого пирса идти было долго, дурман из князя успел выветриться. Он уже не болтал, всё чаще нервно озирался по сторонам, но больше ни о чем не спрашивал. Должно быть, свидетелю сделалось холодно – его плечи мелко подрагивали. А может быть, дрожь была следствием укола.

Кажется, пришли. На низком годауне Фандорин увидел намалёванные белой краской цифры «37». От берега в море тянулся длинный причал, начало которого было освещено фонарём, а конец терялся во мраке. Там поскрипывали швартовочные канаты, чернели силуэты лодок.

Под ногами гулко зарокотали доски, где-то внизу плескалась вода.

Тьма была не такой уж кромешной, небо начинало сереть в предвкушении рассвета. Наконец, показалась оконечность пирса. Там торчала мачта большой лодки, а перед нею, на канатном пале сидел Асагава, в полицейской форме: было видно кепи и широкий плащ с пелериной.

Эраст Петрович облегчённо выпустил локоть спутника, махнул инспектору рукой.

Тот тоже помахал в ответ. Идти до лодки оставалось шагов двадцать.

Как странно, подумал вдруг титулярный советник. Почему он не поднялся нам навстречу?

– Постойте-ка, – сказал Фандорин князю и сам остановился.

Тут сидящий встал, и оказалось, что ростом он гораздо ниже Асагавы. «Прислал вместо себя другого полицейского?» – пронеслось в голове Эраста Петровича, а рука уже тянула из кармана револьвер – бережёного Бог бережёт.

Дальше произошло невероятное.

Полицейский сдёрнул с головы кепи, сбросил плащ – и его не стало. Под одеждой никого не было, одна чернота!

Князь тонко вскрикнул, да и Фандорина охватил мистический ужас. Но в следующее мгновение мрак шевельнулся, и стало видно силуэт в чёрном, он быстро приближался.

Ниндзя!

С истошным воплем Онокодзи кинулся наутёк, а вице-консул вскинул «герсталь» и выстрелил.

Чёрная фигура бежала не прямо, а зигзагами, то приседая, то отпрыгивая, и проделывала все эти манёвры с непостижимой быстротой – Фандорин не успевал перемещать дуло.

Второй выстрел, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой. Неужто ни одна пуля не достигла цели? Ведь расстояние всего пятнадцать, десять, пять шагов!

Оказавшись в непосредственной близости от Эраста Петровича, человек-невидимка высоко подскочил и ногой выбил «герсталь» (впрочем, уже бесполезный) из руки ошарашенного Фандорина. Револьвер загрохотал по деревянному настилу, а вице-консул увидел прямо перед собой, в прорезях чёрной маски два глаза – будто два раскалённых уголька.

Увидев эти глаза один раз, забыть их было невозможно.

Он! Это он! Укротитель змей, человек без лица! Он жив!

Не понимая, как такое возможно, и вообще ничего уже не понимая, титулярный советник все же не намеревался отдавать свою жизнь задёшево.

Снова, как с Сугой, принял боевую стойку и – ура! – сумел отбить локтем первый удар, нанесённый ногой. Теперь, согласно науке дзюдзюцу, следовало развить успех – перейти в атаку. Эраст Петрович сделал выпад (скорее уместный в боксе), но в противника не попал. Тот пропустил кулак над собой, пружинно распрямился, и ноги Фандорина оторвались от причала. Титулярный советник летел, переворачиваясь в воздухе, и, пока этот удивительный полет продолжался, ни о чем не думал. Потом, когда ударился головой о край причала, – тем более: увидел вспышку, услышал крайне неприятный треск, и всё.

Но холодная вода, в которую с громким плеском упало тело побеждённого вице-консула, вернула его в чувство. И первая мысль (ещё до того, как вынырнул на поверхность) была: почему не убил? Булкокс наверняка приказал меня убить!

По лицу стекала кровь, звенело в ушах, но терять сознание Эраст Петрович не собирался. Ухватившись за скользкое бревно, он вцепился в поперечную сваю, подтянулся, кое-как вскарабкался на пирс.

Сквозь шум и плавающие перед глазами огненные круги пробилась вторая мысль. Что князь? Успел ли сбежать? Время на это у него было. Если успел, то где и как его теперь искать?

Но искать князя было не нужно. Эраст Петрович понял это, когда вдали, под единственным фонарём увидел тёмную кучу – будто набросали груду тряпья.

Пошатываясь, закрыв пальцами кровоточащую ссадину, Фандорин шёл по причалу. Про человека-невидимку не думал, потому что твёрдо знал: если б тот хотел его убить – убил бы.

Прожигатель жизни лежал лицом вниз. Над воротником, глубоко уйдя в шею, блестела стальная звёздочка. Титулярный советник выдернул её двумя пальцами, из раны сразу засочилась кровь. Метательное оружие, догадался вице-консул, осторожно коснувшись остро наточенных краёв звёздочки. И, похоже, чем-то смазано.

Снова поразился: зачем человек-невидимка рисковал, уворачиваясь от пуль? Ведь мог кинуть эту штуковину, и дело с концом.

Наклонился (от резкого движения всё вокруг закачалось), перевернул мертвеца на спину.

И увидел, что Онокодзи ещё жив.

В открытых глазах плескался ужас, трепещущие губы ловили воздух.

– Нан дзя? Нан дзя? (Что это? Что это?) – пролепетал умирающий.

Должно быть, так и не понял, что за напасть с ним приключилась. Бежал сломя голову, ничего вокруг не видел, вдруг удар ниже затылка…