Линдсей Дэвис - Заговор патрициев, или Тени в бронзе

Это неизбежно: как только прощаешься навсегда, то натыкаешься на девушку, куда бы ты ни пошел. Так что моя сейчас сидела на солнечной террасе в Геркулануме и слизывала толченый миндаль со своих пальчиков, с соблазнительным пятнышком меда на подбородке, которое я бы сам с удовольствием слизнул.

Елена была одета в белое, как мне нравилось, и сидела очень тихо, что мне не нравилось. Она игнорировала меня, хотя я не собирался изза этого терять силу духа.

Знаменитый Секст Эмилий Руф Клеменс, сын Секста, внук Гая, из Фалернской трибы; трибун, эдил, почетный жрец и в настоящее время претор, облокотившийся на спинку своей кушетки; я смутился. Меня приветствовала отлично выполненная копия Аполлона Праксителя. Если бы я поставил его на постамент без одежды и с задумчивым выражением лица, Гемин тотчас же купил бы его. Классические черты лица, напористый ум, очень светлый цвет лица в редком великолепном сочетании с невероятно темными карими глазами. Друг Елены Юстины обладал настолько приятной внешностью, что мне хотелось плюнуть на него и посмотреть, не смоется ли эта красота.

Руф быстро продвинулся в обществе. Я бы дал ему немного больше тридцати. Через пять лет он мог бы командовать легионом в одной из лучших провинций, а через десять легко стать консулом. Поскольку магистрат жил с сестрой, я подумал, что он холостяк, хотя это не мешало ему набирать голоса. Причина, по которой он оставался одиноким, возможно, была связана с трудностью выбора.

Он взял мой паспорт с маленького серебряного столика, прочитал его, потом, когда я подошел поближе, оглядел меня своими ясными темными глазами.

— Дидий Фалько? Добро пожаловать в Геркуланум! — Он искренне и открыто мне улыбнулся, как человек, который честно ведет дела, хотя я предполагал, что он не лучше, чем все остальные. — Я слышал, что у когото есть маленький испуганный ослик, который никогда уже не будет прежним… Так как всетаки зовут вашего быка?

— Пятнышко! — твердо заявил я. Он улыбнулся. Я улыбнулся. Дружелюбие никогда не длится долго. — У нас с Ларием, — настаивал я, защищая нас, — было унизительное утро, и мы намереваемся написать жалобу на несправедливый арест. Нерон был одним из немногих императоров, которому удалось избежать чести быть объявленным святым.

— Он считается святым в Кампании, Фалько; он женился на местной девушке!

— Черт возьми! А разве с Поппеей Сабиной не случилось несчастье, когда он ударил ее в живот во время беременности?

— Это бытовая ссора, о которой хорошие жители Кампании предпочитают забыть! — Золотой магистрат Геркуланума улыбнулся мне, обнажив привлекательно блестящие зубы. — Согласен. Богохульство похоже на несправедливое обвинение. Предположим, вместо этого я спрошу о ваших неортодоксальных поставках свинца? — Его извиняющийся тон расстроил меня. Я предпочитал более прямые вопросы, сопровождающиеся ударом коленом по моим нежным конечностям.

— Какието проблемы, магистрат? Чем я могу помочь?

— Поступали, — продолжил Руф с такой добротой, от которой у меня сворачивалась печень, — жалобы.

— О, не понимаю, о чем вы говорите, магистрат! — с возмущением протестовал я. — Это высококачественная партия из Британии!

— Это не ваши клиенты жаловались, — заявил Руф. — Это люди с официальными разрешениями, которым вы сбили цены.

— Маловероятно, — сказал я. Я проигрывал битву, результат которой был мне неподвластен. Утомительное занятие.

Магистрат пожал плечами.

— У вас есть еще свинец?

— Нет, магистрат; это последний.

— Хорошо. Вы можете забрать своего быка с извозчичьего двора, но если вы не покажете мне свидетельство о собственности, то мне придется конфисковать свинец.

Для человека с красивым профилем его деловая проницательность была восхитительно острой.

Теперь, когда Руф отобрал мои слитки, мы стали лучшими друзьями. Он указал мне на стул и налил вина, что пил сам — хорошо очищенное и выдержанное вино высшего качества, которое понравилось бы моему другуспециалисту.

— Вы очень щедры, магистрат. Дамы к нам присоединятся? Две его элегантные спутницы держались в стороне, хотя мы знали, что они нас слушали. Руф прикрыл глаза, делая мне намек на мужской тайный сговор, когда девушки соблаговолили взглянуть в нашу сторону, позвякивая браслетами, чтобы выразить неудобство.

— Моя сестра Эмилия Фауста… — Я отвесил ей официальный поклон; ее подруга мудро наблюдала за этим. — Елену Юстину, я думаю, ты знаешь. Она как раз говорила нам, что о тебе думает…

— О, он типичный мужчина! — остроумно насмехалась Елена, не в состоянии упустить такую возможность. — У него ужасные друзья, глупые привычки, а его выходки вызывают у меня только смех!

Руф открыто и с любопытством посмотрел на меня. Я заявил:

— Дочь Камилла Вера — это человек, которого я глубоко уважаю! — Прозвучало не слишком правдоподобно; так часто бывает, когда говоришь правду.

Елена проворчала чтото себе под нос, и Руф засмеялся. Он скрутил свою салфетку и бросил в нее; она игриво ударила его в ответ с легкой непринужденностью старых друзей семьи. Я мог представить, как они проводят свою юность здесь во время летних каникул, купаясь, катаясь на лодках и устраивая пикники. Плавая в Суррент. Путешествуя на Капри. Байи. Озеро Аверн. Поцелуи украдкой в пещере Сивиллы в Кумах… Я представил, какой эффект, должно быть, производил на Елену Юстину этот великолепный красавец, когда она была еще подростком.

Возможно, до сих пор производит.

Терпкое вино в тюрьме и мягкое вино на солнечной террасе наполняли меня приятным чувством безответственности. Я широко улыбнулся девушкам, затем снова сел на солнце, наслаждаясь напитком.

— Ты работаешь на Веспасиана, — начал магистрат. — Так что привело тебя сюда? — Он играл роль невинного, хорошо воспитанного хозяина и одновременно с этим без промедления выяснял, что мне нужно было в его доме.

Положившись на хорошую оценку Елены, пославшей меня сюда, я сказал:

— Император хочет найти сенатора по имени Крисп. Он находится гдето в этом районе, хотя люди с неохотой признаются, что видели его…

— О, я его видел!

— Ты мне не рассказывал! — Первый раз заговорила сестра магистрата: резким, почти недовольным голосом.

Руф посмотрел на нее.

— Нет, — сказал он; его тон не был вздорным, но в то же время он не оправдывался. Я вспомнил слова Елены, что Эмилия Фауста хотела выйти замуж за Криспа, но он отказался выполнить условия договора. То, что Крисп дал задний ход, могло показаться оскорблением ее семье; брат Фаусты наверняка не одобрял ее продолжающийся интерес. Он снова повернулся ко мне. — Ауфидий Крисп недавно связался со мной; мы виделись в терме в Стабиях.