Джанет Глисон - Чаша Бланшара

Через десять минут Агнесс с Филиппом уже были на Лондонском мосту. Их обогнал человек с тачкой, полной тряпок, за которой неслась свора собак. С противоположной стороны с приличной скоростью двигался портшез. В этот момент за человеком с тачкой остановился большой фургон, запряженный двумя волами. Чтобы обойти препятствие, Агнесс с Филиппом перешли на другую сторону моста. Они миновали несколько лавок, торгующих шарлатанскими снадобьями, перчатками и лентами. В воздухе разносились крики: «Дорогу!.. Посторонись!.. Поберегись!.. Смотри назад!..» В этой какофонии звуков Агнесс разобрала высокий, визгливый голос:

— Подождите, миссис! Ради бога, постойте! Одно только слово, пожалуйста!

За раскачивающимся фургоном и мослами волов Агнесс увидела алую шаль — это снова была та самая девчонка. У Агнесс не было ни малейшего желания разговаривать с ней при Филиппе. Наверняка он уже знал, как уличная попрошайка обокрала ее: между ним и Джоном не было секретов. Дай им волю, и они снова начнут насмехаться.

— Иди дальше, Филипп, — распорядилась она, когда дорога впереди расчистилась. И, нырнув в ближайший магазин, добавила: — Мне еще нужно оставить заказ на свечи — миссис Тули просила. Я догоню тебя через минуту.

Девчонка подбежала, но в магазин зайти не рискнула. Дождавшись, когда Филипп отойдет подальше, Агнесс вышла.

— Итак, мисс, — осторожно сказала она, — что такое ты хотела сказать?

Девочка, скорее всего, бежала всю дорогу от Грустной тропинки — щеки ее раскраснелись, дыхание было тяжелым.

— Вы знаете, кто я, — с трудом выговорила она, смело глядя на Агнесс.

— Я видела тебя у мастерской Бланшаров два дня назад, — недовольно признала Агнесс. — Ты украла у меня апельсин и кошелек, хотя я сама дала тебе три фартинга.

Девочка даже не потрудилась оправдаться.

— Я хочу знать, что вы собираетесь делать, — сказала она. — Вы рассказали об этом человеку, который с вами? — Девочка кивнула головой в ту сторону, куда ушел Филипп.

— Нет.

— Тогда кому вы расскажете?

Агнесс задумалась. Присутствие девочки в доме Питта нельзя оставить без внимания, но также нельзя позволить ей снова скрыться. Агнесс уже решила рассказать обо всем судье Кордингли; Теодора Бланшара тоже следует поставить в известность. Это им решать, какие шаги нужно предпринять, чтобы разузнать, кто помогал Питту и отцу этой девочки.

Затем ей пришло в голову, что, если она поведет себя умно, девочка может подтвердить, что ее отец — убийца и грабитель, и открыть имя того человека в доме, который помогал ему. Но Агнесс не знала, как выудить все это из девчонки, которая наверняка обкрадет ее снова, дай ей только такую возможность.

— Скажи сначала, как тебя зовут? — осторожно спросила она.

— Элси, — ответила девочка.

— А фамилия?

— Элси Дрейк.

— Ладно, Элси, кому ты посоветуешь мне рассказать?

— Думаю, вы считаете, что должны рассказать хозяину, чтобы он мог прищучить моего папашку. Но я пришла сказать, чтоб вы этого не делали, пока, во всяком случае. Это вам не поможет.

Меньше всего Агнесс рассчитывала услышать такие слова.

— Почему?

— Если мистер Питт об этом услышит, он расплавит чашу и продаст, и тогда мистер Бланшар никогда ее не получит, — ответила Элси без всяких колебаний.

Логика девочки удивила Агнесс, не говоря уже о наглости, превосходившей всякие ожидания.

— Какое тебе дело до этой чаши? — спросила она.

— Никакого, но к отцу она имеет отношение, а, кроме него, у меня никого нет. Если мистер Питт узнает, что за отцом идет охота, он, скорее, отдаст его, чтобы получить сорок гиней вознаграждения, чем позволит правосудию захватить его даром. И если такое случится, он расплавит чашу, просто чтобы быть в безопасности.

Агнесс поняла, о чем говорит девчонка. Как охотник за ворами, Питт получал плату за каждого пойманного им преступника. Таким образом он избавлялся от тех, кто не подчинялся ему, или тех, кто мог предать.

— Твой отец… как его зовут?

— Гарри.

— Гарри Дрейк?

Элси кивнула, глядя под ноги.

— И что он делает для мистера Питта?

Девочка угрюмо пожала плечами:

— Я мало чего знаю. Он про это не рассказывает.

Агнесс не сомневалась, что она лжет. Впрочем, как еще могла девочка ответить? Отец, пусть убийца и вор, единственный близкий ей человек.

— Кто-нибудь помогал твоему отцу? Кто-нибудь из мастерской мистера Бланшара?

— Откуда мне знать? Я просто следила снаружи и рассказывала ему, что видела.

— Кому рассказывала?

— Моему папе.

Элси, не мигая, явно враждебно смотрела на нее. Сообразив, что так она ничего не добьется, Агнесс сменила тактику:

— Когда ты начала следить?

— Он хотел, чтобы я сидела там почти всю ночь. Сказал, что ночь его больше всего интересует.

— А в ночь ограбления ты там сидела?

— Нет.

Агнесс не могла скрыть своего разочарования.

— Зачем вы спрашиваете? — резко спросила Элси. — Думаете, что я подсмотрела, как вы делаете что-то, чего нельзя?

— Твой отец не видел, как из дома уходила женщина? Молодая и красивая, в плаще и темно-синем платье, — настаивала Агнесс, не обращая внимания на слова девочки.

Элси быстро мигнула, но глаз не отвела.

— Нет, он ничего никогда не говорит, — рассердилась она. — Я же уже сказала.

Агнесс взглянула на несчастное лицо, рваную одежду, босые, грязные ноги. Смелость, с какой Элси подошла и отвечала на ее вопросы, лучше всяких слов говорила, что девочку действительно волнует судьба ее отца. Агнесс не сомневалась, что Гарри Дрейк был убийцей и вором, и горький опыт подсказывал ей, что дочери убийцы и вора нельзя доверять и что девочка далеко не невинная овечка. Но ее поразила преданность Элси своему отцу. Это было даже трогательно. В конце концов, независимо от того, кто прав, а кто виноват, Ной Праут мертв, чаша исчезла и Бланшары готовы платить за ее возвращение. Если Гарри Дрейка повесят за убийство, Элси останется сиротой, а Питт все равно поживится. Какая же тут справедливость?

— Так как, миссис? — не отставала Элси. — Вы ведь ничего не скажете?

— Нет, — устало произнесла Агнесс. — Не скажу.

Агнесс вскоре догнала Филиппа. Когда они подошли к дому, она, оставив его у двери, пошла в мастерскую. Теодор, которому не терпелось услышать новости, велел ей отчитаться сразу же после возвращения. Но Агнесс почти не думала о том, что ему скажет. Теперь, когда ее опасное задание было завершено, ее снова волновало только одно: что делать с Питером и миссис Кэтчпоул? Возможно, подумала Агнесс, раз она так хорошо справилась с заданием сегодня утром, Теодор позволит ей завтра заняться устройством Питера? Но, поразмыслив, решила, что лучше воспользоваться поисками Роуз как поводом, чтобы выбраться из дома. Если Теодор поверит, что в его интересах отпустить ее, он вряд ли ей откажет. «Какой же хитрой я становлюсь, — подумала Агнесс, когда этот план сложился в ее голове, — с какой легкостью пользуюсь всякими уловками».