Филипп Ванденбер - Восьмой грех

– Одну минуту, - перебил Конелла и достал из кейса обгоревший паспорт. Он приставил паспорт к экрану ноутбука и сличил: - Возможно, вы и правы… Но у меня все равно есть сомнения. И если позволите, я задам вопрос: почему вы с такой уверенностью утверждаете, что это Фредерико Гарра, если даже не знаете его.

– Конечно нет, - ответил Гонзага. - Живым я этого человека никогда не видел…

– Вы говорите с какой-то непонятной интонацией!

– Ну… - Государственный секретарь, смутившись, откашлялся. - В этом месте я должен сделать небольшое пояснение. Когда газеты сообщили о неопознанном трупе в фонтане Треви, я сначала подумал, что это Джанкарло Соффичи. Он к тому времени уже несколько дней числился пропавшим. Просто как сквозь землю провалился. Боясь самого страшного, я поехал в патологоапатомическое отделение универ ситетской клиники. Но труп, который мне показали, был не Соффичи, а именно этот человек! - Гонзага постучал паль цем по монитору.

– И откуда вам известно его имя? - Конелла посмотрел на кардинала.

– Его имя? Я разве назвал его имя? - Гонзага начал заикаться.

– Вы сказали «Фредерико Гарра» или что-то похожее.

– Ах да, припоминаю. Через пару дней после первого сообщения в газете «Messagero» писали, что труп опознали. Это был известный преступник по имени Фред ери ко lappa. Да, что-то в этом роде.

Начальник безопасности с интересом слушал разговор и молчал. То, о чем говорил Гонзага, он слышал впервые. Почему государственный секретарь не сообщил о пропаже монсеньора?

– Можно я покажу другую запись? - спросил Келлер.

– Есть еще?

– Конечно, ваше преосвященство. И она кажется мне в определенном смысле загадочной. Съемка велась другой камерой, с другого ракурса.

– Ну-ка, покажите нам! - взволнованно закричал Конелла. 11о щелчку появился кадр, на котором были видны эти же два

человека в среднем нефе собора Святого Петра, только сняты они были сверху и немного сбоку, так что их лица и даже мимика были хорошо видны. Мужчины оживленно о чем-то беседовали. При этом Обожженный не переставал оглядываться по сторонам.

Опершись о стол, Гонзага и Конелла просматривали видеозапись, как вдруг кардинал замер как громом пораженный.

Конелла недоверчиво посмотрел на Гонзагу и невольно пожал плечами: сам он не смог бы объяснить увиденное. Государственный секретарь застывшим взглядом следил за сменяющими друг друга кадрами. Вот Обожженный достает из кармана пиджака целлофановый пакетик и сует под нос незнакомцу. Незнакомец хочет взять его в руки, но lappa молниеносно прячет вещь в карман.

Келлер остановил запись.

У Гонзаги не было сомнений насчет того, что он увидел. Он хорошо помнил рейс из Франкфурта в Милан, когда какой-то пассажир подсел к нему и предложил купить такой же целлофановый пакетик, в котором якобы был кусочек плащаницы Иисуса из Назарета. Обожженный знал цену этому предмету. А кардинал, в свою очередь, прекрасно понимал, насколько важен был этот кусочек ткани для Церкви.

Но кто же стоит рядом с Обожженным? Это был привлекательный мужчина в расцвете сил. Но связан ли он с криминальным миром или является членом братства Fedeles Fidei Flagrantes, скаиіть было трудно. Если же незнакомец не связан ни с тем, пи с дру гим, то почему тогда он заинтересовался маленьким кусочком ткани?

– Ваше преосвященство, что вы думаете? Ваше преосвя щенство?… - Будто откуда-то издалека Гонзага услышал голос начальника швейцарской гвардии: - У вас нет предположений по поводу поведения этих мужчин?

Кардинал смущенно залепетал, как будто Келлер застиг его за нарушением шестой заповеди:

– Разве не наш Господь Иисус выгнал торговцев из храма? Это просто позор. Теперь дилеры не останавливаются даже перед собором Святого Петра.

– Вы считаете, - произнес Конелла, - что камера зафиксировала сделку по продаже героина или что-то подобное? Можно предположить такое или нет?

Начальник безопасности скептически посмотрел на государственного секретаря и промолчал.

– Это дает повод задуматься, что дьявол бесчинствует даже под сводами собора Святого Петра,- продолжил Конелла и лаконично отметил: - Данная запись будет полезна для отдела борьбы с наркотиками. - Затем, не скрывая иронии, начальник полиции добавил: - Даже стенам Ватикана не удалось остановить волну торговли наркотиками.

– Это мерзкое посягательство на чистоту Церкви и Ватикана! С вашей стороны было бы нахальством делать заявления о том, что дьявол бесчинствует в высших государственных учреждениях. Будьте любезны, запомните раз и навсегда: в Ватикане нет наркотиков. Всевышний хранит нас от этой дьяволь щины! - Голос государственного секретаря охрип. Гонзага посмотрел на Келлера, как будто прося поддержки: «Ну подтвердите же наконец мои слова!»

Но Келлер молчал.

Вместо этого он еще раз включил просмотр записи.

– Вот здесь, - произнес Келлер и ткнул пальцем в снимок. - Это второй, не менее загадочный эпизод. Обожженный показывает незнакомцу три фотографии. Я долго смотрел на них и пришел к выводу, что это негативы рентгеновских снимков. Видите, как незнакомец накладывает один снимок на другой и смотрит на свет?

– Вы правы! - взволнованно вскрикнул Конелла. И тут же пошутил: - Если вы решите найти новую работу, непременно позвоните мне!

– Договорились,- легкомысленно откликнулся Келлер и продолжил: - Но и это еще не все. Вот здесь Обожженный показывает собеседнику руки с растопыренными пальцами, будто называет цифру. А дальше мы снова видим Обожженного, и его пальцы все так же растопырены. Кстати, этот жест был записан через десять секунд после первого.

Гонзага был в замешательстве.

– Что вы хотите этим сказать, Келлер? - недоумевая, спросил он.

Начальник безопасности остановил просмотр и сказал:

– Понаблюдайте за секундной стрелкой ваших наручных часов.

Кардинал и начальник полиции беспомощно переглянулись, но, тем не менее, сделали так, как просил Келлер. А тот, в свою очередь, растопырил пальцы на руках и сделал десять движений руками, будто хотел замедлить ход приближающегося автомобиля.

– Как долго это длилось? - спросил он.

Конелла сказал то, чего ждал начальник безопасности.

– Как раз десять секунд.

– Да, именно десять секунд отделяют эти два снимка. Если сделать такое движение десять раз, то получится сто. А теперь следите за губами Обожженного!

– Губы у него плотно сжаты, словно он хочет что-то скрыть, - вмешался Гонзага.

– Возможно, но маловероятно, когда оба о чем-то разговаривают.

– Mille - тысяча! - вмешался Конелла в спор. - Мужчина произнес слово «mille». Соотнеся все это с жестами Обожженного, можно сделать вывод, что он просит за пакетик сто тысяч!

– Долларов?- взволнованно вскричал государственный секретарь.