Николай Волынский - Наследство последнего императора

Указывают, затем, на портрет Александра Первого, имеющийся в Московском коммерческом училище и также весьма схожий с карточкой старца. На этом портрете даже поза (одна рука, левая, заложена за пояс, другая – на груди) та же самая, что на портрете Феодора Козьмича.

Конечно, одно сходство Императора Александра Благословенного с таинственным сибирским отшельником еще ничего не доказывает: сходство это могло быть чисто случайным. Но совершенно иную ценность приобретает оно в связи с другими обстоятельствами, могущими дать повод возникновения «легенды».

А такие обстоятельства имеются.

Последние дни царствования Императора Александра Первого, начиная с его отъезда из Петербурга в последнее путешествие в Таганрог, и обстоятельства, непосредственно предшествовавшие 1-му ноября 1825 года заключают в себе много необъяснимого, загадочного и таинственного.

Самая обстановка отъезда Государя из Петербурга невольно наталкивает на мысль, что Император Александр или предчувствовал близкую кончину, или прощался под давлением неотвязно преследовавшей его затаенной мечты – удалиться от власти.

Вот как описывает картину отъезда Императора из Петербурга Н.К. Шильдер в своем превосходном, единственном по полноте сочинении: «Император Александр Первый, его жизнь и царствование»:

«…1-го сентября 1825 года Император Александр покинул свою столицу уже навсегда. Ночная тишина и мрак царствовали над городом, когда он выехал один, без всякой свиты, из Каменноостровского дворца.

В 4 часа с четвертью по полуночи коляска остановилась у монастырских ворот Александро-Невской Лавры. Здесь ожидали Государя Митрополит Серафим, архимандриты в полном облачении и братия. Александр Павлович в фуражке, шинели и сюртуке; без шпаги поспешно вышел из коляски, приложился к святому кресту, был окроплен святой водою, принял благословление от митрополита и, приказав затворить за собою ворота, направился в соборную церковь. Хор пел тропарь: «Спаси, Господи, люди твоя…».

В соборе Государь остановился перед ракою святого Александра Невского. Начался молебен, во время которого Император плакал. Когда наступило время чтения Евангелия, Государь, приблизившись к Митрополиту, сказал: «Положите мне Евангелие на голову». И с этими словами опустился на колени под Евангелием. По окончании молебна, положив три поклона пред мощами Благоверного Князя, приложившись к его образу, он поклонился всем, бывшим за молебном. Из собора Государь зашел ненадолго к митрополиту, посетил келью схимника Алексея, принял от него благословление и вышел, чтобы продолжать свое путешествие.

Садясь в коляску, он поднял к небу глаза, наполненные слез, и, обратясь еще раз к Митрополиту и братии, сказал: «Помолитесь обо мне и о жене моей». Лаврою до самых ворот он ехал с открытою головою, часто оборачивался, кланялся и крестился, смотря на собор…»

В книге И.А. Галактионова «Император Александр Первый и его царствование» (СПб. 1877) – находим еще следующий рассказ о последних днях пребывания Александра Павловича в столице:

«…За два дня до отъезда, Государь отправился на молебствие в Александро-Невскую Лавру, в сопровождении Великих Князей Николая и Михаила Павловичей и высших государственных сановников. В Лавре его ожидало все высшее столичное духовенство. После Литургии Государь пошел завтракать к митрополиту Серафиму и здесь, отозвав его в сторону, сказал шепотом:

– Прошу вас отслужить для меня панихиду, которую желаю отслушать перед отъездом в южные губернии.

– Панихиду? – спросил удивленный Митрополит.

– Да, – ответил Государь и тяжело вздохнул. – Отправляясь куда-либо, я обыкновенно приношу молитву в Казанском соборе, но настоящее мое путешествие не похоже на прежние… И к тому же здесь почивают мои малолетние дочери… Да будет мой путь под кровом этих ангелов…

Перед выездом из Петербурга, Государь остановился у заставы, привстал с коляски и, обратившись назад, в задумчивости несколько минут глядел на город, как бы прощаясь с ним…».

«Было ли то грустное предчувствие, навеянное встречею со схимником, была ли то твердая решимость не возвращаться Императором, кто может решить этот загадочный вопрос», так заканчивает сцену последнего расставания Императора Александра Павловича с его столицею Н.К. Шильдер.

Если можно объяснить предчувствием горячую молитву Императора перед отъездом, если тем же объясняется его трогательное расставание с Петербургом, когда он «привстал на коляске и несколько минут глядел на город, как бы прощаясь с ним», то таинственная ночная панихида, ночное же молебствие в Александро-Невской Лавре, произнесенные Государем слова, что «настоящее мое путешествие не похоже на прежние» – указывают на преднамеренность, наводят на мысль, что Император замыслил что-то важное, о чем не хотел, чтобы не только знали, но и подозревали другие, что должно было сохраняться в строжайшей тайне.

Любопытно и следующее обстоятельство: для какой цели Император Александр взял с собой при отъезде в Таганрог церемониал погребения Императрицы Екатерины.

Н.К. Шильдер говорит, что Александр Первый, предвидя близкую кончину Елизаветы Алексеевны, взял этот церемониал, вероятно, для того, чтобы в случае надобности, соображаясь с ним, начертать самому весь порядок похорон.

Но это лишь одно предположение. На самом же деле назначение церемониала могло быть совершенно иное. 1 сентября 1825 года Александр Павлович расстался навсегда со своей столицей, а 19-го ноября, после весьма короткой болезни, совершенно неожиданно скончался в Таганроге.

Перед смертью Императора внимание населения Таганрога обратило на себя небесное явление, о котором в книге Великого Князя Николая Михайловича находим такой рассказ:

«…В одну ночь, в октябре, многие жители Таганрога видели над дворцом две звезды следующим порядком: сначала они были одна от другой на дальнем расстоянии, потом соединились и опять до трех раз расходились, после чего из одной звезды сделался голубь, сел на вторую звезду, но через короткое время упал и его не стало видно. Затем и вторая звезда постепенно исчезла…»

Кроме того, в Петербурге с 1 сентября по 1 ноября была видна темная комета, лучи которой простирались вверх на большое пространство к западу. О комете Государь спросил кучера своего Илью:

– Видел ли ты комету?

– Видел, Государь, – отвечал он.

– Знаешь, что она предвещает?

– Бедствие и горесть.

Потом, помолчав, Государь изволил заключить:

– Так Богу угодно…

Нужно заметить, что последние слова часто повторял старец Феодор Козьмич. Вскоре же после кончины Императора Александра Благословенного начали ходить всевозможные толки и слухи, сущность большинства которых сводилась к тому, что Император Александр Первый не умер и что вместо него похоронен кто-то другой.