Джанет Глисон - Смарагдовое ожерелье

В сопровождении двоих караульных Джошуа по винтовой лестнице спустился в круглую камеру в недрах здания. В этом тесном, переполненном помещении, где отсутствовала вентиляция, воздух был тяжелый, пропитанный отвратительными запахами человеческого пота, зловонного дыхания и испражнений. Сырая солома на полу и открытые ведра — вот и все условия. В полумраке Джошуа различил силуэты арестантов. Камера была битком набита мужчинами и женщинами всех возрастов, самой разной комплекции и самого разного воспитания. Одни лежали, некоторые — распростершись ничком; другие сидели в неудобных позах — кто-то сгорбившись, кто-то сжавшись в комок; третьи стояли неподвижно, словно застыв от ужаса.

Когда Джошуа со стражниками приблизился к двери, несколько наиболее энергичных узников, увидев свет фонаря, стали кричать и трясти решетку, тщетно надеясь на то, что Джошуа сжалится над кем-нибудь из них и заплатит за то, чтобы его или ее выпустили на волю. Среди этих горластых заключенных Кобба не было. Джошуа не сразу отыскал его глазами. Наконец он услышал скрипучий кашель, который хорошо помнил по прежним встречам. Кобб сидел у стены в самом дальнем месте от входа. Казалось, он дремлет, ибо голова его покоилась на коленях, словно у него уже не оставалось сил торчать в этой гнусной дыре.

— Кобб, — окликнул его Джошуа. — Это я, Джошуа Поуп. Пришел забрать вас.

Кобб медленно поднял голову, словно ему тяжело было держать ее на весу. Джошуа опять услышал его мучительный кашель.

— Поуп! Мало того что вы забрали все мои вещи, посмотрите, где по вашей милости я оказался! — задыхающимся голосом произнес он и опять уронил голову.

Джошуа настолько был потрясен, что утратил дар речи. Он кивнул стражникам, подтверждая, что тот человек и есть Кобб. Один из них отомкнул дверь и приказал своему напарнику вывести Кобба. Тот, прежде чем войти, достал дубинку. Джошуа увидел, как, шагая сквозь жалкое сборище арестантов, стражник угрожающе размахивает ей, отгоняя всякого, кто пытался приблизиться к нему. Добравшись до Кобба, он схватил беднягу за шиворот, словно неживого, и поволок из камеры. Так же грубо стражники вдвоем потащили его вверх по лестнице и уже в холле толкнули к Джошуа.

Грязный, немытый, Кобб был тощ, как палка. От него исходил тухлый запах, о происхождении которого Джошуа даже думать не хотелось. Идти он не мог, да и стоял еле-еле; рана на его руке гноилась. Он был нездоров, когда Джошуа видел его последний раз, но с тех пор состояние Кобба значительно ухудшилось. Джошуа испытывал отвращение к этому жалкому, вонючему доходяге. Меньше всего ему хотелось вести его к себе домой. Но он строго напомнил себе, что отчасти сам виноват в несчастьях Кобба. Внутренне морщась, он перекинул руку Кобба через свое плечо и, борясь с тошнотой, повел его к себе на квартиру.

Входя вместе с Коббом в дом, Джошуа отчаянно молился, чтобы миссис Куик не вышла, ибо он не сомневался, что она прогонит Кобба, как только увидит его или унюхает этот запах. На этот раз его мольбы были услышаны. Миссис Куик не появилась. Джошуа удалось провести Кобба через холл и протащить по лестнице. Ему показалось, что за дверью, ведущей в хозяйскую гостиную, слышится оживленный женский разговор. Интересно, это миссис Куик отдает распоряжения Китти или Бриджет вернулась?

В своей гостиной Джошуа опустил Кобба на кушетку и звонком вызвал Китти, которой велел принести горячей воды, полотенца и приготовить ванну. Кобб лежал в полубессознательном состоянии, его голова болталась из стороны в сторону. Он закатывал глаза к потолку, что-то невразумительное бормоча себе под нос. Даже налет грязи на его влажной от пота коже не скрывал ее мертвенного оттенка. Джошуа положил ладонь ему на лоб. Кобба лихорадило, он весь горел. Джошуа плеснул пива из кувшина, стоявшего на пристенном столике, и поднес кружку к губам Кобба. Почти все пиво пролилось мимо рта, но Коббу все же удалось сделать несколько глотков, и это, должно быть, его немного успокоило, ибо он перестал метаться.

Когда ванна была принесена и наполнена водой, Джошуа попросил Китти помочь, пообещав ей шестипенсовик за труды, если она ничего не расскажет миссис Куик. Вдвоем они раздели Кобба, а его смердящую одежду связали в узел и велели Томасу сжечь. Потом посадили Кобба в ванну. Тот узловатыми пальцами вцепился в ее края, словно боялся утонуть. Китти, казалось, ничуть не смущает шокирующий вид нагого мужского тела. Она деловито скребла руки, спину и живот, словно драила сковороду.

Кобб покорно отдался на ее волю. По-видимому, вода оказала на него успокаивающее воздействие, ибо через некоторое время он расслабился, перестал цепляться за края ванны и лег с полузакрытыми глазами, улыбаясь сам себе. Правда, его то и дело раздирали приступы кашля. Китти тут же подносила к его рту полотенце, и Джошуа заметил, что он харкает кровью.

Они помогли Коббу вылезти из ванны, вытерли его, облачили в ночную сорочку, которую Джошуа достал из его саквояжа, и вновь уложили на кушетку. Китти отправилась за едой.

Приняв ванну, Кобб немного ожил. Он открыл глаза и посмотрел на свою одежду.

— Вы привезли мой саквояж? — неожиданно спросил он.

— Да, — ответил Джошуа. — В целости и сохранности. Вы в своей ночной сорочке. Больше не волнуйтесь на сей счет.

Кобб, казалось, воспрянул духом:

— Спасибо, Поуп, за то, что сейчас для меня делаете. Оказывается, вы не такой уж плохой человек.

Это внезапное проявление благодарности напомнило Джошуа о его прежних сомнениях.

— Возможно, напротив, это вы — плохой человек, мистер Кобб.

Тот встревожился:

— Что вы имеете в виду, Поуп? Я приехал сюда по вашему приглашению. Вы сказали, что здесь я буду в безопасности, а меня арестовали, как обычного проходимца. Вы вызволили меня из той адской дыры по собственной воле.

— Мне жаль, что вы подверглись столь суровому испытанию, но отчасти вы сами в том виноваты. Нечего было шарить по дому среди ночи.

— Я умирал от голода. Что, по-вашему, я должен был делать?

Джошуа хотел сказать Коббу, что, будь у того хоть капля разума, он бы вымылся, дождался утра и попросил служанку доложить хозяйке о его прибытии надлежащим образом. Но он сдержался. И хотя Джошуа дал себе слово больше не думать о том, что случилось в Астли, присутствие Кобба вновь раззадорило его любопытство. Пусть к гибели Каролины Бентник он не имел отношения, поскольку сидел в это время в арестантской, зато был причастен ко многому из того, что произошло раньше. Почему бы не задать ему пару вопросов? Вреда не будет. Джошуа уточнит кое-что для себя и тогда, возможно, успокоится.

— Скажите честно, Кобб, что привело вас в эту страну?

— Я приехал по поручению. Я — стряпчий. Занимаюсь делом о спорном имуществе.