Уильям Дитрих - Пирамиды Наполеона

— Лучше не ходите на этот ужин, — посоветовала Астиза. — Богиня сообщила мне, что мы должны держаться подальше от этого человека.

— А мой маленький бог, Бонапарт, повелел мне отужинать с ним.

Она выглядела встревоженной.

— Тогда ничего не говорите ему.

— О моих исследованиях? — Тут мне вспомнились подозрения, вызванные журналистом. — Или о тебе?

Ее щеки вспыхнули.

— Его не интересуют ваши слуги.

— Неужели? А вот Тальма сообщил мне, что узнал о твоем прежнем общении в Каире с графом Силано. И в Александрию Тальма отправился, чтобы побольше разузнать вовсе не о бин Садре, а именно о тебе. Так насколько же хорошо ты знакома с Алессандро Силано?

После долгого молчания она призналась:

— Да, я знала о нем. Он изучал здесь древние источники, как и я. Только он хотел использовать их в своих целях, а не защитить от постороннего посягательства.

— Знала о нем ? — Клянусь Гадесом, я знал о нескольких китайцах, но никогда не имел с ними ничего общего. Нет, Тальма подразумевал нечто большее. — Наверное, ты отлично знала и его самого и упорно скрываешь от меня ваши отношения.

— В наше время, — вмешался Енох, — люди страдают от излишней любознательности. Они непочтительно относятся к чужим тайнам. Это порождает множество неприятностей.

— Мне необходимо знать, что она…

— Древние мудрецы понимали, что некоторые тайны лучше всего оставить нераскрытыми, а некоторые истории — вообще забыть. Не позволяйте вашим врагам, Итан, лишить вас настоящих друзей.

Меня разозлили их укоризненные взгляды.

— Но он, конечно же, не случайно прибыл сюда, — упорствовал я.

— Безусловно нет. Он идет по вашим следам, Итан Гейдж. И за вашим медальоном.

— Мне хочется забыть его, — добавила Астиза. — И то, что я помню о нем, заставляет меня считать его более опасным, чем он кажется.

Я пришел в замешательство, но все же понял, что они не желают посвящать меня во все подробности. Наверное, со мной сыграло шутку мое богатое воображение.

— Ну, вряд ли он посмеет причинить нам вред, находясь в окружении французской армии, — не придумав ничего лучшего, сказал я.

— Французская армия не в силах защитить нас на улицах Каира. — Астиза выглядела очень встревоженной. — Я так испугалась за вас, услышав новости о морском сражении. А потом еще нам сообщили о прибытии графа Силано.

Я ответил бы ей примерно так же, если бы не был слишком смущен.

— Но я же вернулся, и для защиты у меня есть винтовка и томагавк, — заявил я, просто чтобы что-то сказать. — Я не боюсь Силано.

Она вздохнула, от нее опьяняюще пахло жасмином. Со времени нашей суровой походной жизни она превратилась с помощью Еноха в египетскую красавицу, облаченную в шикарные одежды из льняных и шелковых тканей; с ног до головы ее украшали золотые драгоценности, сделанные в древнем стиле, а блеск больших глаз подчеркивала наложенная на веки краска. Глаза Клеопатры. При виде очертаний ее стройной фигуры у меня в памяти вдруг всплыл изящный алебастровый кувшин с благовониями, который я видел недавно на местном рынке. Все это напомнило мне о том, как давно я не знал женских ласк, и мне с новой силой захотелось овладеть ее прелестями. Можно было бы ожидать, что, приобщившись к миру науки, я буду неизменно парить в более возвышенных сферах, но мой организм нуждался в земных радостях. Однако во всем ли я могу доверять этой женщине?

— Оружие не сможет противостоять магии, — заметила она. — Полагаю, что лучше всего мне вновь перебраться в вашу спальню, чтобы присмотреть за вашей безопасностью. Енох все понимает. Вы нуждаетесь в божественной защите.

А вот это уже обнадеживает.

— Если ты настаиваешь…

— Он уже поставил мне вторую кровать.

Моя улыбка стала такой же напряженной, как содержимое моих панталон.

— Ваша чуткость просто потрясающа.

— Сейчас очень важно сосредоточить все наши силы на разгадке тайны, — сказала она с сочувствием или с намерением помучить меня. Хотя, возможно, в женском понимании эти побуждения едины.

Я постарался ответить небрежным тоном.

— Только постарайся оказаться достаточно близко, чтобы убить следующую змею.

В полном душевном смятении — обычное состояние, угрожающее любому увлеченному женщиной мужчине, — я отправился на ужин к Бонапарту. Сей банкет должен был вселить в старших офицеров уверенность в неизменности правящего положения французов в Египте, дабы они, в свою очередь, донесли эту уверенность до своих подразделений. Также важно было продемонстрировать египтянам, что, несмотря на недавнее морское поражение, французы развлекаются с прежней невозмутимостью. Попутно предполагалось подготовить местное население к празднованию революционного Нового года, отмечаемого по республиканскому календарю в день осеннего равноденствия, то есть по старому стилю 21 сентября. А эта дата ровно на месяц опережала ту, что я вычислил по древнему египетскому календарю. В праздничные планы входили концерты войсковых оркестров, скачки на лошадях и впечатляющий полет одного из воздушных шаров Конте.

Торжественный ужин устроили в чисто европейских традициях. Раздобыли множество стульев и кресел, чтобы никто не сидел на полу в мусульманском стиле. Привезенные из Франции китайский фарфор, кубки для воды и вина и серебряные столовые приборы перевезли через пустыню с не меньшей заботливостью, чем патроны и орудия. Несмотря на жару, меню включало традиционный суп, горячие мясные и рыбные блюда и холодные французские закуски.

Силано, напротив, всем своим видом подчеркивал приверженность восточным обычаям. Он явился в восточных одеждах и тюрбане, открыто украсив сей наряд масонской символикой в виде латинской буквы «G», обрамленной циркулем и угольником. Тальма пришел бы в ярость от такого сочетания. Кольца поблескивали не только на четырех его пальцах, но и в одном ухе, а красные ножны рапиры привлекали внимание блеском золота и изысканной перегородчатой эмалью. Когда я вошел в зал, он встал из-за стола и поклонился.

— Месье Гейдж, наш американский друг! Ходили слухи, что вы отправились в Египет, теперь я вижу, что они подтвердились! Во время нашей последней встречи мы с вами наслаждались игрой в карты, если вы помните.

— Я, по крайней мере, действительно насладился. Даже, помнится, выиграл.

— Ну разумеется, кто-то всегда проигрывает! И тем не менее сама игра уже является наслаждением, разве нет? Естественно, я иногда могу себе позволить поразвлечься, проиграв некоторую сумму. — Он улыбнулся. — И, как понимаю, выигранный медальон привел вас в эту экспедицию?

— Да, он и одна преждевременная смерть в Париже.

— Вашего друга?

— Нет, одной шлюхи.