Сергей Зверев - Разбой в крови у нас

– Почему? – удивленно нахмурилась девушка.

– Да как же? Вот как дело мое на ноги встанет, тогда я к ней и приду – тебя сватать. Как ты на это посмотришь?

Видя, что девушка молчит, Захар смущенно продолжил:

– Коли это тебе не по сердцу, то так и скажи, неволить тебя я не стану…

Наконец Катерина ответила, не поднимая на собеседника глаз:

– Неволить тебе меня не придется, ты мне сразу приглянулся. Но вот матушка… – Девушка вдохнула, подбирая слова. – Она хоть сама и из мещан, да хорошо образованная и считает это очень важным. Как бы не прогнала тебя…

– Ну, значит, попытаю удачу – может, мне она улыбнется.

Молодые люди замолчали, чувствуя новую неловкость, возникшую между ними.

– Ты же вещи свои, наверное, забрать хотел? Я твой палаш сберегла! Вот сейчас сбегаю, принесу… – первой встрепенулась Катерина.

– Нет, постой! – остановил ее молодой человек. – Это будет мне повод к твоей матушке в гости прийти!

– Ах, вот как! Ну, тогда ладно. Тогда расскажи, что ты за дело такое начал? – продолжила расспросы девушка. – Нанялся куда работать или к купцам в приказчики подался?

– Нет, – улыбнулся довольный собой Захар. – После этого нашего пароходного приключения решил я прикупить какой-нибудь маленький цепной паром. Знаешь такие? Ходят вдоль реки, а не поперек, но как паромы по цепи едут, которая под водой проложена. А лебедка на них теперь уже везде паровым механизмом крутится. Грузы разные на таких возят. Уже присмотрел себе один.

– Ох, – всплеснула руками девушка. – Так они же, наверное, целое состояние стоят!

– А вот и нет! – радуясь своей идее, продолжил Захар. – Они сейчас уже в цене сильно упали, так как обычный пароход во много раз быстрее плавает, да больше везти может! А эти паромы цепные – мелкота! Они даже по реке целыми обозами ходят, как телеги по суше! Но ежели с умом, то можно немного подзаработать, а потом и баржу прикупить. Это уже солидное дело будет. Вот будет у меня баржа, тогда и поженимся, – неожиданно заключил свой рассказ Захар и наклонился к девушке через широкий подоконник. Она не стала отстраняться и позволила ему поцеловать себя, мельком радуясь, что комната ее выходит окнами в противоположную от улицы сторону. Любопытных глаз можно было не опасаться.

– Ты расскажи, что там у вас стряслось? Как вы спаслись? Все ли живы? – засыпала она вопросами молодого человека и чуть отодвигалась в смущении.

– Да много там занятного – долгий рассказ выйдет, – ответил Захар и уселся на подоконник, чувствуя себя тут почти как дома.

Дочь сегодня не спешила показываться из своей комнаты, и Анастасию Леонтьевну это скорее радовало, чем огорчало. На откровенные разговоры у нее сейчас не было сил, а тревожное ожидание не давало покоя.

После короткого завтрака (кусок не лез в горло) вдова посидела на веранде, листая газету. Не обнаружив в ней скандальных статей о своем семействе, она вскочила и отправилась гулять по саду.

Сама того не замечая, она скоро оказалась в зарослях сирени, расположенных у забора. Находясь здесь, она была совершенно незаметна с дороги, при этом сама могла обозревать окрестности. Отсюда была хорошо видна проходившая через деревню дорога на Казань.

Ничто не отвлекало здесь Анастасию Леонтьевну от созерцания пустой дороги и наслаждения сладким ароматом сирени.

Но неожиданно до нее донеслись какие-то звуки: сначала это были только голоса детей, а затем появились и они сами. Гурьба деревенских детишек неслась по дороге в туче пыли, а над ними как-то странно плыл мужской силуэт.

Когда эта процессия перевалила через холм, Анастасия Леонтьевна наконец поняла, что эта толпа преследовала диковину – настоящего велосипедиста. Необычное явление отвлекло вдову от навязчивых страхов, и она принялась следить за происходящим.

Шумная ватага детей и велосипедист приближались, и Башмакова с изумлением поняла, что узнает этого мужчину. На перекрестке у соседнего дома велосипед остановился, и вдова окончательно убедилась, что перед ней Григорий Распутин.

Дети тут же окружили его плотным кольцом, продолжая галдеть. Паломника это не смутило. Порывшись в карманах неизвестно откуда взявшегося совершенно нового кафтана, он извлек ворох чего-то яркого и бросил это детям. Они с восторженными воплями бросились подбирать, и Анастасия Леонтьевна догадалась, что это были дешевые карамельные конфеты.

Тут окна соседнего дома открылись, и из них высунулась недовольная физиономия соседки – зажиточной крестьянки, обожавшей учить жизни всю свою многочисленную семью.

– Что тут за безобразия творятся?! Вот я вас, хулиганов! Пойдите прочь от моего двора, пока целы, а то вот спущу на вас собак! И ты, прохожий, иди своей дорогой! Не сбивай детей с пути!

Дети притихли и поспешили прочь вместе со сладкой добычей.

Освободившись таким образом от назойливого внимания детворы, крестьянин двинулся к дому Башмаковых, ведя велосипед рядом с собой.

Неизвестно почему взволновавшаяся вдова поспешила в дом с черного хода, чтобы успеть до появления Григория.

– Там к вам какой-то крестьянин пожаловал, – сообщила через минуту барыне растерянная служанка. – Назвался Григорием. Примите?

– Зови, я его знаю! – потребовала Анастасия Леонтьевна.

Под ногами неожиданного гостя жалобно скрипнули половицы. Крестьянин без стеснения вошел в незнакомую гостиную и, не давая вдове опомниться, заключил ее в объятия.

– Здравствуй, матушка! – прозвучал его низкий голос прямо у нее над ухом, а губы прикоснулись к щеке. И тут Анастасия Леонтьевна сама не поняла, как так оказалось, что она сама поцеловала своего неожиданного гостя. Будто затмение нашло. В сильном волнении, испуганная и смущенная, вдова высвободилась из рук все еще обнимавшего ее паломника. Она тут же забормотала что-то невнятное, силясь объяснить свое поведение не столько ему, сколько себе.

– Тише, тише, матушка! – попытался остановить ее Григорий. Но видя, что это не помогает, вместо слов прикоснулся пальцем к ее губам. Вдова испуганно замерла, вскинув глаза на крестьянина.

– Вижу, истосковалась, – произнес он, беря Анастасию Леонтьевну за руку. – Чего стыдишься да пугаешься? Любить не стыдно, в любви человек ближе всего к богу бывает. Но только не нужно избирать, потому что равны все мужчины и женщины, и любовь должна быть ровная, бесстрастная ко всем, без прелести. А будем избирать лица, а не души – это бездна ада совершится. Если чиста любовь, то на тебя грех не падет…

Слова звучали так убедительно, голос был полон искренности и ласки, а тепло сильных рук так близко, что вдова позволила себе расслабиться и отдаться на волю позабытых ощущений. А потом останавливаться у нее не было никакого желания.