Наталья Александрова - Тьма над Петроградом

– Ну, с Богом! – С этими словами Луиджи выскользнул через окно и через минуту дернул веревку, дав знать, что находится на земле.

Борис повернулся к Сашеньке:

– Давайте теперь вы! Садитесь на эту скамейку и ничего не бойтесь, я вас спущу…

– Нет, сначала тетя! – решительно ответила девушка. – Она немолода, ей будет труднее. Спустите ее первой!

Препираться было некогда, и Борис помог Агнии Львовне устроиться на импровизированной скамейке, а потом начал понемногу спускать ее на веревке вдоль стены башни.

В первый момент, оказавшись на страшной высоте, Агния Львовна вскрикнула, но потом, осознав, что другого пути нет, закрыла глаза и шепотом молилась, пока не коснулась ногами земли.

Борис втянул веревку со скамейкой обратно, усадил на скамью Сашеньку и бережно спустил ее на землю.

Затем он ухватился за веревку и начал спускаться вдоль стены, перебирая по веревке руками.

Однако он не успел пройти и четверти высоты башни, как вдруг почувствовал, что веревка рвется.

К счастью, в этот момент он опирался ногой на выступ в стене и поэтому не сорвался. Он успел вцепиться рукой в выбоину, прижался к стене, как ящерица, и перевел дыхание.

Во время своих крымских приключений Борису приходилось лазать по отвесным каменным стенам*. Он вспомнил прежние навыки и от выступа к выступу, от выбоины к выбоине продолжил опасный спуск. Снизу все еще доносились пулеметные очереди, им отвечали отдельные винтовочные выстрелы, которые становились все чаще и чаще. Борис старался не прислушиваться к стрельбе и не думать, что будет с ним и с женщинами, если Серж погибнет или отступит. Ему нужно было сейчас все его хладнокровие, чтобы спуститься по стене, а дальше… проблемы нужно решать по мере их поступления.

Наконец он увидел, что до земли осталось не больше трех метров, и спрыгнул. Расстояние было все же великовато, Борис не устоял на ногах и покатился. Когда он пришел в себя и приготовился встать, перед его глазами показались ноги в широких клетчатых штанах.

– А ты живучий! – проговорил Луиджи, наклонившись над Борисом. – Я думал, что ты сорвешься и разобьешься насмерть, так что у меня будет одной проблемой меньше… ну что ж, придется довести начатое до конца!

Борис изумленно поднял взгляд.

Луиджи склонился над ним, держа в руке револьвер.

Ствол был направлен прямо в голову Бориса.

– Луиджи, что вы делаете? – проговорил Борис едва слышно. – Вы что – сошли с ума?

– Отнюдь! – ответил тот, щелкнув курком. – Я вполне отдаю себе отчет в своих действиях. Как говорят американцы, которых я очень уважаю, это бизнес. Мне поручили за хорошие деньги вытащить отсюда кое-что – и я это сделаю. А вы, все вы мне только мешаете… Ванечка, этот наивный Ванечка, кое-что пронюхал, и его пришлось убрать еще там, в Париже. Остальные были мне нужны, чтобы добраться до цели. Мари сделала свое дело, и я с ней распрощался. Она все равно не могла жить с тем грузом, который несла в своей душе. Сейчас Серж, глупый храбрый Серж отстреливается от анархистов. Он тоже сделает свое дело и погибнет в неравном бою. Собственно, это то, о чем он мечтал всю жизнь. Остались вы… вы тоже больше не нужны, так что прощайте…

Внезапно наступила ужасная тишина.

Стихли даже пулеметные очереди, доносившиеся с другой стороны флигеля. Борис подумал, что оглох, но в следующую секунду он услышал грохот выстрела.

Он подумал, что все кончено, что сейчас пуля разнесет его мозг и наступит вечный мрак…

Но секунда прошла, а ровным счетом ничего не изменилось.

Борис поднял глаза и увидел, как Луиджи выронил револьвер из обвисшей руки и мертвым рухнул на землю.

Там, где только что стоял вероломный циркач, Борис увидел Сержа с дымящимся «кольтом» в руке.

– Теперь мы не узнаем, из-за чего он пошел на предательство, – проговорил Борис, поднимаясь на ноги.

– Что – вы считаете, мне нужно было подождать, пока он вас пристрелит? – процедил Серж, убирая оружие. – Я знаю самое главное: это он убил Мари! Все остальное не имеет значения.

– Мари погибла? Я думал, что он блефует… Черт, черт… – Борис обхватил голову руками.

– Не делайте вид, что вас очень взволновала ее смерть… – процедил Серж, – вы были к ней совершенно равнодушны.

– Мне жаль Мари, – просто ответил Борис, – она была… мужественной и смелой…

– Она была мне так нужна! – Серж заскрежетал зубами, как будто его боль хотела вырваться и он сдерживал ее внутри себя с большим трудом. – Мы столько пережили вместе! Видит Бог, как я хотел, чтобы она забыла страшное прошлое и вернулась к нормальной жизни. Я приложил столько сил – и никакого результата. А тут появился ты – и она буквально восстала из пепла как феникс. Я никогда, слышишь – никогда ее не видел такой… обновленной, такой молодой!

– Ну хватит, – мягко сказал Борис, поднимаясь, – у нас есть еще невыполненные обязательства. И давайте оставим все разговоры до более подходящего времени. Сейчас нам нужно скорее удирать, пока эта анархистская шушера не опомнилась…

– Как хотите, а дальше не поеду, барин! – Возчик повернулся, мрачно взглянул на Сержа из-под картуза.

– Я добавлю!

– Да сколько хочешь, барин, добавляй – не поеду! Здесь архангелы под каждым кустом сидят, караулят…

– Архангелы? – удивленно проговорила Сашенька, опустив воротник полушубка. – Какие архангелы?

– Это он гепеушников так называет! – пояснил Борис.

– Во-во! – подтвердил крестьянин. – Они самые. А мне в тюрьму ихнюю не охота и на тот свет тем паче! Стрельнут – и каюк, а мне, господа товарищи, семью кормить надо!

Слово «семью» он произнес с ударением на первый слог, и от этого почему-то стало ясно, что уговоры бесполезны.

– Нет так нет! – решительно проговорил Серж, спрыгивая с телеги и помогая Агнии Львовне. – Дальше пойдем пешком!

Возчик развернул телегу, хлестнул лошадь и покатил прочь.

– Пешком? – Борис растерянно огляделся. – До финской границы еще километров пятнадцать, женщины столько не пройдут. Нести их на себе? Мы потеряем очень много времени, а здесь и правда полно гепеушников… Неужели все зря? Неужели мы зря проделали весь этот путь? Неужели зря погибла Мари?

– Не нужно паниковать раньше времени! – остановил его Серж. – Идем вон по той тропе, к берегу…

Вырвавшись из анархистской коммуны, отряд добрался до Петрограда. Здесь, в домике Неонилы Дмитриевны, они провели несколько дней. Серж куда-то уходил, с кем-то встречался и наконец сообщил, что идти через границу прежним окном нельзя, их там караулят, так что придется переходить через финскую границу возле Белоострова.

– Оно и ближе, – заключил Серж свое сообщение. – Не придется ехать поездом, значит, меньше возможности засветиться. Тем более что теперь мы идем с грузом, да еще и двойным! – И он выразительно взглянул на Агнию Львовну.