К. Харрис - Когда умирают боги

— У меня есть причины.

— Угу. Это-то меня и пугает.

Наклонив голову, чтобы скрыть улыбку, виконт повернулся и собрался было уйти, но, сделав шаг, остановился.

— Вы ведь интересуетесь научными достижениями?

Лавджой гордился тем, что с усердием следил за развитием науки. Но он не знал, откуда Девлину стало об этом известно.

— Да. А что?

— Вы, случайно, не знаете, где сегодня будет проходить подъем на воздушном шаре?

Подъем на воздушном шаре должен был состояться тем же утром, в одиннадцать часов, на Сен-Джордж-Филдс, на южном берегу Темзы.

— Темное это дело, — изрек Том, когда они подъезжали к лугу и над вершинами деревьев уже виднелись полотнища красного и желтого шелка, начинавшие принимать форму шара. — Людям природой не дано летать среди облаков.

Себастьян рассмеялся и передал мальчишке поводья.

— Держи экипаж подальше от толпы. Я слышал, эти аппараты иногда загораются, что вызывает панику.

Том деловито кивнул.

— Об этом, ваша светлость, можете не волноваться. Я и близко не подъеду к этой штуковине.

Продолжив путь пешком, Себастьян с трудом протолкнулся на поле. Поглазеть на воздушный шар собралась пестрая толпа: господа в цилиндрах и дамы с зонтиками вперемежку с принаряженными торговцами и обычной шушерой — ворами, головорезами и карманниками. Прохладный утренний ветерок утих, день обещал быть тихим и жарким. Торговля пивом шла бойко, из бочонков поднимался густой аромат солода и смешивался с запахом травы, нагретого газа и разгоряченных, тесно прижатых друг к другу тел.

Виконт нашел Моргану, сводную сестру Гиневры Англесси, недалеко от ревущей топки, медленно заполнявшей газом шелковый чехол. Высокая костлявая женщина с длинным, резко очерченным лицом и веснушчатой кожей, Моргана не обладала ни округлыми формами сестры, ни обаятельными манерами. Она пришла в сопровождении камеристки с топорным лицом, отдавая дань приличиям, хотя Себастьяну показалось, будто Моргана Куинлан принадлежит к тому типу женщин, которые сами способны постоять за себя.

— Прошу прощения. Леди Куинлан, не так ли? — произнес Себастьян, приподнимая шляпу. — Не подскажете ли мне имя джентльмена, совершающего сегодняшний подъем на шаре?

— Этот «джентльмен» на самом деле дама, — ответила леди Куинлан, указывая на миниатюрное, смахивающее на птичку создание в шляпе с пером и узкой юбке, которое металось вокруг плетеной корзины и проверяло крепежные канаты, удерживавшие аппарат на земле, — знаменитый французский воздухоплаватель Мадлен-Софи Бланшар. Вам нет необходимости притворяться, милорд. Я знаю, вы расследуете обстоятельства смерти моей сводной сестры. — Она улыбнулась с каким-то мрачным удовольствием при виде краткого замешательства своего собеседника, а потом добавила: — Мне рассказала леди Портланд.

Себастьян, запрокинув голову и прищурившись от солнца, наблюдал, как шар наполняется горячим воздухом, блестя на фоне ярко-синего неба цветным шелком.

«Гиневра с детства дружила с моей женой Клэр», — упомянул в разговоре Портланд. Вполне логично, что леди Портланд поддерживала отношения и с сестрой Гиневры.

— Ума не приложу, чем, по-вашему, я могу помочь, — продолжала леди Куинлан, как и Себастьян, не сводившая глаз с вздымающегося над их головами шелка. — Мы с Гиневрой никогда не были близки, даже в детстве.

Он перевел взгляд на собеседницу.

— Разве между вами была такая большая разница в летах?

Она пожала плечами.

— Три года, а это немало, если речь идет о детях. Будь мы даже погодками, то все равно вряд ли бы сдружились. У нас с ней было мало общего. Лично я всегда интересовалась науками, а вот Гиневра… — Она помялась немного, потом сухо закончила: — Гиневра — нет.

— Что же интересовало леди Гиневру?

— Скалы над морем. Отцовские лошади. Заброшенные шахты среди холмов за Ателстон-Холлом… в общем, все, кроме сведений, которые можно почерпнуть из учебника. Она скиталась по полям, словно дитя какого-нибудь батрака.

— Или мальчишка.

Моргана повернула голову и встретилась с ним взглядом.

— Или мальчишка. Она всегда отличалась упрямством. Наверное, нашим гувернанткам было проще отпустить ее на все четыре стороны, чем воевать с ней.

«Разумеется, так было проще», — подумал Себастьян. Но что же граф Ателстон, ее отец? Неужели его не заботило, что средняя дочь растет дикаркой? Или он довольствовался тем, что передал воспитание дочерей гувернанткам и печальной череде мачех, обреченных умирать одна за другой при родах?

— К сожалению, она привыкла к такой жизни, — сказала Моргана. — Привыкла поступать как ей вздумается и считать, что она сама способна строить свою жизнь. Выйти замуж по собственному выбору.

— За кого она хотела выйти?

У Морганы вырвался презрительный смешок.

— За совершенно неподходящего для нее субъекта. Боже, какой скандал она закатила, когда узнала, что папа собирается отослать ее в Лондон к тетке провести там сезон. Гиневра поклялась, что больше никогда с ним не заговорит, и сдержала свое слово. Даже когда папа, лежа на смертном одре, послал за ней, она отказалась приехать.

— Потому что он принудил ее стать женой Англесси?

— Никто ее не принуждал. Она сама выбрала Англесси. — Леди Куинлан, одетая для прогулок, слегка встряхнула черную юбку из плотного шелка. — Она всегда твердила, что не может простить папа за то, что он не позволил ей выйти замуж за ее избранника. Но, по правде говоря, я думаю, на самом деле она не могла простить ему то, что ей он предпочитал Джерарда.

— Кто такой Джерард?

— Наш младший брат.

Себастьян внимательнее присмотрелся к скрытной хмурой женщине.

— А вас это не беспокоило?

Она смущенно нахмурила лоб.

— Разумеется, нет. Да и с какой стати? Все мужчины предпочитают дочерям сыновей. Так устроен мир. Но Гиневра никак не могла с этим смириться. Она была такая наивная идеалистка. — Ее губы презрительно дрогнули. — Дурочка.

Себастьян снова отвел взгляд и посмотрел вдаль, через головы людей, заполнивших выжженный солнцем луг, где поблескивала прохладная река. Что могло произойти, мысленно удивился он, что вызвало такую враждебность и заставило Моргану так сильно ненавидеть сестру, что даже сейчас, после ужасной смерти Гиневры, эта женщина не смягчилась, в ней не чувствовалось ни капли любви или сожаления?

Шар почти заполнился, он раздулся, приподняв плетеную корзину с земли и натянув канаты. Маленькая француженка, мадам Бланшар, находилась в корзине, занимаясь последними приготовлениями и регулируя клапан, который позволит ей во время полета понемногу выпускать из шара газ и контролировать подъем.

Себастьян не отрывал взгляда от шара.