Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

— Правильно! Но дежурством тут не обойтись. Петлю вокруг Рахими мы крепко затянули. Пора и приотпустить. Как вы думаете?

— Пора, Василий Степанович, — проговорил Семен.

— Ты, — Никодимов отыскал сидевшего сзади Игоря, — знаешь, что тебе сегодня надо делать, — и, улыбнувшись, повернулся к Семену: — О лоточнике нет никаких вестей?

— Пока нет, Василии Степанович.

Рахими курил. Он дымил с утра, докурив, вставал и ходил по номеру — от стены до стены, на Гертруду не глядел и за дверь не выглядывал. Походив, Рахими опять доставал сигарету и, затянувшись, присаживался, все в нем было напряжено, болела голова, от страха сжималось что-то внутри и подкатывало к горлу. Он курил и покашливал, вскакивал и снова садился. В одну из таких минут он решительно шагнул к двери, но властный окрик Гертруды вернул его:

— Ты куда?

Он остановился и понял: Гертруда ему не верит. Она не доверяла ему с самого начала, а теперь и не верила и боялась. Рахими вернулся, сел и, опустив голову, снова закурил. Гертруда зло рванула форточку:

— Надымил — дышать нечем. Ты можешь не курить?

Рахими сказал сердито:

— А что мне еще остается делать?

Но сигарету бросил и, сняв туфли, лег на кровать…

Вчера, возвратясь в гостиницу, они поссорились.

Рахими лег на диван, а Гертруда на кровать, и так лежали, дулись, а утром встали молча и косились весь день друг на друга. По ее глазам он видел: Гертруда решила что-то, но и он про себя тоже решил и, усмехаясь, глядел, как она сторожила каждое его движение. “Сторожи, сторожи… — со злостью думал Рахими. — Осталось недолго”. Он лениво положил ногу на ногу и скользнул взглядом по ее лицу. Гертруда уставилась на него круглыми злыми глазами, губы поджаты, лоб перечеркнула твердая складка. “Злись, милочка, злись. Посмотрим, какой ты завтра станешь…” — и уже спокойно встретил ее взгляд.

В номер заползли сумерки. Рахими лежал, расслабясь. Усталость брала свое. Он не спал почти всю ночь и, закрыв глаза, задремал, похрапывая несильно и ровно. Гертруда скользнула к двери, приоткрыв, выглянула и попятилась: на диване сидя спал человек, тот, которого они видели почти ежедневно в гостинице, а потом и на улице. Через несколько минут Гертруда Рахими вышла из номера.

Игорь делал вид, что спит, опустив журнал на колени. Слышал, как напротив открылась дверь, слышал легкие шаги, поворот ключа, не открывая век, чувствовал, как по нему холодно скользнули чьи-то глаза. Гертруда Рахими убедилась, что человек, карауливший их, спит. Она заспешила по коридору. Скорей, скорей! Пока этот человек не проснулся.

Шаги к лифту — все тише, все глуше. Лифт бесшумно поплыл вниз. Игорь встал не сразу, свернул журнал, потер глаза, поглядел на дверь Рахими, она была закрыта плотно. Случилось не так, как они ожидали. Рахими показали сначала Игоря, когда он за ними наблюдал, а потом поручили ему представиться в отеле спящим. Конечно, Рахими в их положении должны были воспользоваться моментом. Так чекисты вынудили их поторопиться. Но ушла жена, а муж остался. А может, Рахими решил выйти позднее?

Игорь снова развернул журнал, читая, краем глаза косился на знакомую до маленькой вмятины на нижней планке дверь — она хранила тайну. Игорь снова сделал вид, что дремлет, пусть Рахими выходит без опаски. Дежурная подошла, тронула его за руку. Игорь, вздрогнув, быстро поднялся.

— Извините, — дежурная глядела виновато. — Мне позвонили и спросили, почему не отвечает ваш телефон. Просили передать, что снова позвонят.

— Я сейчас, сейчас, — заторопился Игорь.

Он вошел в свой номер, сел у телефона. Звонок был резкий, дребезжащий.

— Ну, что там у вас? — Никодимов говорил негромко, глуховато.

— Она ушла. А он в своем номере.

— Пусть дежурная под каким-нибудь предлогом зайдет к Рахими, посмотрит, что там делается.

Игорь позвонил вниз Веденину.

— Леня! Поднимись сюда.

Дождавшись Веденина, Игорь поманил дежурную рукой и сказал, чтобы она зашла в номер Рахими и предупредила, что завтра в десять часов предстоит генеральная уборка номера. Удобно ли это для них?

На продолжительный стук дежурной никто не отвечал. Она, забеспокоившись, принесла второй ключ. Открыла номер, вошла и тут же выскочила.

— Он, кажется, мертв, — взволнованно прошептала она.

Игорь и Веденин вошли в номер.

Там было темно и тихо. Свет, идущий с улицы, слабо обрисовывал окна. Форточка была открыта, шелковая занавеска колыхалась. Игорь щелкнул выключателем. Ему показалось, что лежавший на кровати человек вздрогнул от яркого света. Но это только показалось. Рахими лежал, неловко подвернув голову, одна рука на бедре, другая — согнута. Игорь подошел, взял его за руку:

— Господин Рахими…

Рахими молчал. Рука у него была холодная. Игорь отпустил ее, она безжизненно повисла. Игорь повернул Рахими — глаза были мертво приоткрыты. Оглянулся на Веденина и тут сзади его увидел дежурную: зрачки ее расширились. Игорь сказал ей сдавленно:

— Доктора!

Она побежала, кинулась не в ту сторону, вернулась, шаги испуганно летели по коридору.

Доктор пришел, поставил сумку на стол, лениво спросил:

— Ну, что здесь?

— Да вот, — сказал Игорь, подводя его к Рахими.

— Ого! — у доктора приподнялись рыжие брови, — Кто это его так?

— Не знаем. Скажите, когда и отчего наступила смерть.

Доктор неторопливо принялся за свое дело.

Игорь с Ведениным осматривали комнату — вещи, кровати, шкафы, то, что было под подушками. Игорь думал: “Кто убил Рахими: Гертруда ли, уходя, решилась на это дело, или сам он, Ирадж Рахими, поняв, что нет иного выхода, сделал последний шаг в неизвестность?” На эти вопросы пока не было ответа.

Это случилось в одиннадцатом часу — из дверей гостиницы вышла женщина и направилась к перекрестку. Семен сразу узнал ее: и ее шляпку, и посадку головы, и пальто, и походку, но он столько ждал и так волновался, что не сразу поверил. Гертруда Рахими вышла и пошла. Куда? В театр, в кино или в магазин уже поздно. И почему Гертруда одна? Семен оглянулся на дверь — там никого не было. Супруги решили уходить поодиночке? Ну, что ж… Семен кивнул сидевшим сзади:

— Будем наблюдать за ней.

В темном осеннем пальто, в шляпе, с кожаной сумкой в руке, Гертруда быстро шла по тротуару. Шла она недолго. Увидев такси, остановила его, села. Машина пошла быстро, часто петляя. Светлая, с синими кубиками сзади и по бокам, с помятым крылом, она кружила по улицам. Семен терял ее из виду и высовывался в окошко, всматриваясь; в глазах рябило от синего и зеленого света реклам, от мерцания огней. Заметив впереди знакомое помятое крыло, он на минуту успокаивался, и шофер сосредоточенно маневрировал, осторожно пробираясь в потоке машин.