Эрик Джиакометти - Братство смерти

— Хм… — проворчал Антуан.

— Поиски не похожи на длинную спокойную реку, — прокомментировал Мутье.

— Порой приходится проверять и маленькие притоки, — добавил Андриво, показывая на небольшую книжечку, переплет которой отсутствовал. — Это антимасонская брошюра 1815 года. Она была написана после падения Наполеона убежденным роялистом, который, разумеется, разоблачал заговор братьев, приведший к Революции.

— Старая песня, — подтвердил Андриво, — но какое отношение она имеет к нашим поискам?

— Автор не просто обвиняет братьев, он выдает их с головой. В частности, аристократов, прошедших обряд посвящения. Подлинных предателей своего социального класса. И чтобы подтвердить эти слова, он указывает название ложи.

— Только не говори мне…

— Вот именно. Аршамбо, член ложи «Братья святого Иакова». В те времена такие названия встречались нечасто. Посвящен в 1775 году.

С непроницаемым лицом Антуан повернулся к директору архива.

— Не стоит объяснять. Я понял. Список членов ложи «Братья святого Иакова». Считайте, что уже сделано.

И Мутье бросился к своему компьютеру. Марка, горевший от нетерпения, лихорадочно выстукивал пальцами дробь по крышке стола. Андриво же продолжал размышлять:

— «Братья святого Иакова». Я впервые слышу подобное название ложи. Обычно прославляют дружбу, братство, свободу или масонские символы.

— Ты напрасно недоумеваешь. Ты же знаешь, что в те времена они обожали играть словами, чтобы создать эффект таинственности.

Вошел Мутье, держа в руках длинный футляр, обитый тканью.

— Вот! Список членов ложи с момента ее создания.

Он вытащил пожелтевший регистрационный журнал, состоящий из нескольких тетрадей, заполненных аккуратным, но очень мелким почерком.

— Разделим страницы?

— А если начать с года посвящения Аршамбо?

— Ну что же, давайте начнем с 1775 года.

И три головы склонились над страницами, имеющими отношение к этому году. Андриво называл фамилии, масонские градусы, должности, занимаемые в ложе.

Такая скрупулезность в конце концов вывела Антуана из себя.

— Не можешь ли ты сразу перейти к букве С? Великий секретарь принялся быстро перелистывать страницы.

— Вот… С… Са… Се…

— Сеневьер! Есть! — воскликнул директор.

Выведенная каллиграфическим почерком фамилия значилась в самом низу колонки.

Сеневьер, Алексис де, посвящен 23 февраля 1776 года.

Мутье показал пальцем на звезду, начертанную на полях, и едва заметную цифру рядом с ней.

— Посмотрите, астериск и номер ссылки. Это значит, что секретарь ложи сделал дополнение на странице…

— 275, — оборвал его Антуан.

— Совершенно верно. Нужно найти эту тетрадь. Вот… «Скорее, — думал Марка, — скорее, или меня хватит удар».

— Да, именно так, — подтвердил директор. — Последующий комментарий. Подождите, я прочту…

«Брат Алексис де Сеневьер скончался в 1837 году в почтенном возрасте 87 лет. Чтобы отдать должное этому великому деятелю Войны за независимость в Соединенных Штатах, в пятидесятую годовщину его смерти состоялось посмертное заседание под председательством его праправнука Луи де Сеневьера из ложи „Эльзас-Лотарингия“».

— На этот раз нам известно, что масонская династия продолжилась, — торжествовал Марка. — Этого праправнука можно найти?

Лицо директора озарила широкая улыбка.

— Без проблем. «Эльзас-Лотарингия» была одной из самых известных лож во второй половине XIX века. Она объединяла писателей, политических деятелей, чиновников, ученых, охваченных чувством патриотизма. Не говоря уже о том — и это должно тебя заинтересовать, — что эта ложа была стержнем франко-американской дружбы.

Марка задал вопрос, который не давал ему покоя еще в Нью-Йорке.

— Огюст Бартольди, автор статуи Свободы, тоже был членом этой ложи?

Мутье встал.

— Дай мне несколько минут, чтобы ознакомиться с его биографией… и я скажу тебе.

Марка понимал, что все будет зависеть от этого ответа.

Париж, Пале-Рояль

— Мой дорогой Эдмон, вы всегда проявляли слишком явный интерес к нашему излюбленному сырью.

Андреа Консюржанс созерцал шикарный кабинет Канселье. Ему никогда бы не пришло в голову жить среди столь подавляющей роскоши. Парижский негоциант входил в число тех членов «Авроры», которые были одержимы эстетикой драгоценного металла и ощущали необходимость владеть этим веществом, дотрагиваться до него, держать в руках. Такими были четверо из двадцати членов картеля. Что касается остальных, они, конечно, любили золото, но, к счастью, не являлись его рабами.

— У каждого свои грехи, Андреа. Каким будет продолжение программы?

Швейцарец скрестил ноги и склонил голову набок.

— Следует перехватить объект, вернувшийся из Нью-Йорка.

Канселье вздрогнул. Тон, которым Консюржанс произнес эти слова, не предвещал ничего хорошего для объекта. Он слышал о вмешательствах агентов ДБР, но предпочитал не вдаваться в детали. После возвращения с предыдущего срочного совещания, состоявшегося в шале Андреа, его энтузиазм в отношении «Авроры» поостыл. История с алхимическим золотом действовала ему на нервы. Необходимо было остановить все это.

— Знаете, мы ведь не на Среднем Востоке или в какой-нибудь банановой республике.

— Знаю. Ну и что? — ответил Консюржанс решительным тоном.

— Вмешательство на французской территории может иметь серьезные последствия.

Андреа Консюржанс принял благодушный вид отца, объясняющего ребенку, что перед едой нужно мыть руки.

— Я понимаю ваши терзания. Но представьте, что секрет алхимического золота станет достоянием гласности или попадет в руки недобросовестного человека, каким, полагаю, и является наш объект. Последствия будут не только серьезными. Они будут катастрофическими. Все полетит кувырком.

— Я знаю. Конец мира, о чем я говорил полицейскому, сидевшему на вашем месте. Тем не менее…

В кабинете зазвонил золотой телефон. Канселье снял трубку и нахмурил брови. Он произнес только одно слово — «невозможно» — и через тридцать секунд повесил трубку.

— Объект потерян, — с раздражением сказал он. — Мне очень жаль, я…

Консюржанс и глазом не моргнул. Он по-прежнему улыбался. Француз удивился:

— Я думал, что это известие приведет вас в ярость.

— Я никогда не впадаю в ярость. Я давно забыл об этом чувстве и даже о его горьком привкусе. В любом случае, если наш человек — именно тот, о ком я думаю, я знаю, куда он направится.

Париж, резиденция масонских послушаний

Мутье вернулся с толстой книгой в руках. Он сказал, перелистывая страницы:

— Огюст Бартольди был посвящен 14 октября 1875 года в ложе «Эльзас-Лотарингия», за несколько дней до создания Франко-американского союза, ассоциации, в которую в те времена входили многие масоны, начиная с ее вице-председателя историка Анри Мартена, великого магистра лож того времени. А это не какая-нибудь мелкая сошка!