К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

– Брат Александр никогда не был мне ни врагом, ни другом. Это был глупый ленивый старик. Что же до Саймона, – он издал вздох, который скорее смахивал на стон, – да, он и впрямь подружился с этой девушкой в первые дни, как только она у нас появилась. Мне кажется, они оба ощущали себя потерянными. Как будто оба боялись чего-то. Я предупреждал его, чтобы он не путался с прислугой. Что ничего хорошего из этого не выйдет. Он говорил, что она рассказывала ему о чьих-то домогательствах…

– Чьих именно?

– Этого он не говорил. Она взяла с него клятву, что он будет молчать. Этим типом мог быть кто угодно. Я советовал ему не вмешиваться в эти дела, а девчонке обратиться за помощью к брату Гаю. Тот только что заступил на место лекаря. Сразу после того, как умер брат Александр. От стыда, – с горечью в голосе добавил он.

– А потом она исчезла.

Лицо его исказила гримаса.

– Подобно всем остальным, я считал, что она сбежала. – Он посмотрел на меня невидящим взором, после чего продолжил спокойным и холодным тоном. – Насколько я понимаю, сэр, вы уже построили версию, которая привела вас к определенному умозаключению. И дело только за тем, чтобы кто-то дал против меня ложные показания, после чего вы отправите меня на виселицу. В наши дни подобные дела в чести. Мне известно, как расправились с сэром Томасом Мором.

– Нет, брат Габриель. Никаких ложных свидетелей не будет. Я найду все необходимые мне доказательства сам. – Я придвинулся к нему на шаг ближе. – Но учтите. Вы находитесь под очень серьезным подозрением.

– Я невиновен.

На мгновение задержав на нем взгляд, я отступил назад.

– Я не буду арестовывать вас прямо сейчас. Но в ближайшее время вы не имеете права покидать стен монастыря. И если попытаетесь это сделать, это послужит подтверждением вашей вины. Ясно?

– Я не сбегу.

– Будьте готовы к разговору со мной в любое время дня и ночи. Пошли, Марк.

Я встал и пошел прочь, оставив брата Габриеля наедине с кипой книг. Но, выйдя из церкви, я не удержался и треснул кулаком по каменной двери.

– Я думал, что он у меня в руках.

– Вы до сих пор считаете его виновным?

– Не знаю. Я надеялся, что если он виновен, то при допросе не выдержит и признается. Но… – Я по качал головой. – Нет, он все равно что-то скрывает. Я это нутром чую. Он назвал меня дешевым законником и, возможно, попал в самое яблочко. Ибо двадцатилетняя судебная практика кое-чему меня научила. Я знаю, как ведут себя люди, когда что-то утаивают. Пошли.

– А теперь куда?

– В прачечную. Проверим его показания. И заодно поглядим на этого самого Люка.

Прачечная располагалась в одной из небольших построек, что находилась по соседству с кладовой. Из лопастей приспособления, по виду напоминавшего мельницу, наружу валил пар. Я уже не раз видел, как прачечную входили и выходили служки с корзинами белья. Поэтому уверенно направился к тяжелой деревянной двери, приподнял защелку и вошел внутрь. Следовавший за мной Марк закрыл за собой дверь.

Внутри оказалось очень тепло и мрачно. Поначалу после яркого света я сумел разглядеть только большую покрытую каменными плитками комнату, которая была уставлена множеством корзин и ведер. Но потом Марк воскликнул: «О Господи!», и я внезапно прозрел.

Помещение, в котором мы находились, было переполнено собаками, огромными шотландскими овчарками, которые в день нашего приезда разгуливали по двору. В нос мне ударил сильный запах псины. Едва завидев нас, собаки встали, и две из них с рычанием двинулись в нашу сторону. Шерсть у них на хребте вздыбилась, а челюсти оскалились, обнажив острые желтые зубы. Марк медленно вытащил из ножен меч, мне же не оставалось ничего иного, как вцепиться в трость.

За внутренней дверью слышались чьи-то голоса, и я уж подумывал о том, чтобы позвать кого-то на помощь, но, поскольку мое детство прошло в деревне, то я не понаслышке знал, чем это могло для нас обернуться. Подобное поведение, скорей всего, вспугнуло бы собак, и тогда они не оставили бы нам ни малейшего шанса выйти из этой заварухи невредимыми. Стиснув зубы, я свободной рукой схватился за Марка. Мне было не по себе: сначала я подверг его ужасным событиям у пруда, а теперь нам предстояло пережить еще одно испытание.

Раздался скрип двери. Мы обернулись и увидели, что из внутренней двери вышел брат Хью, неся в своих пухлых руках бадью с пищевыми отходами. Увидев нас, он от удивления открыл рот. Мы уставились на него с мольбой, он быстро взял себя в руки и позвал к себе собак:

– Брутус! Огастус! Сюда! Сюда!

Он принялся кидать на пол ошметки пищи. Псы поначалу не знали, куда и смотреть, потом один за другим направились за едой. Их вожак еще некоторое время недовольно рычал, но потом развернулся и присоединился к своим сородичам. Лишь после этого я позволил себе сделать судорожный вздох. Брат Хью быстро указал нам на дверь.

– Сюда, сэр. Умоляю вас. Быстрей. Пока они едят.

Обойдя свору грязных животных, мы последовали за ним через внутреннюю дверь в саму прачечную, которая оказалась еще сильней заполнена паром. Едва мы вошли, он затворил за нами дверь и закрыл ее на щеколду. Под присмотром двух монахов одни служки трудились над кипящими на огне котлами с одеждой, другие – выжимали сутаны и нижнее белье под прессом. Мы ввалились в прачечную в тяжелом верхнем облачении, которое тут же поспешили снять. Наше появление невольно привлекло к себе любопытные и недоуменные взоры служек. Я почувствовал, что начинаю обильно покрываться испариной, то же самое происходило и с Марком. Схватившись за край стоящего по соседству стола, он тяжело дышал. Я даже подумал, что он вот-вот потеряет сознание, но несколько мгновений спустя к нему вернулся прежний цвет лица. Я тоже чувствовал себя не лучшим образом, ноги у меня дрожали и подкашивались. Рядом с нами стоял брат Хью, в волнении ломая руки.

– О, господа, сэр… – начал он. – Слава Иисусу, что я вовремя пришел.

При упоминании Господа он поклонился, и его примеру последовали все остальные.

– Примите нашу благодарность, брат, – произнес я. – Однако почему вы держите здесь этих собак? Им нельзя тут находиться. Они ненароком могут кого-нибудь загрызть насмерть.

– Видите ли, сэр. Для нас они не представляют никакой опасности. Они нас всех знают. А чужие в наших краях появляются крайне редко. Аббат приказал запереть их здесь, пока не сойдет снег.

Я стер со лба капли пота.

– Очень хорошо, брат управляющий. Насколько мне известно, за работу прачечной отвечаете вы?

– Да, я. Чем могу служить? Аббат велел нам помогать вам по мере сил и возможностей. Я слыхал, кто-то утонул в пруду.

Его покрасневшие глаза горели любопытством.

– Об этом вам все расскажет приор. Я пришел к вам, сэр, чтобы задать один вопрос. Не могли бы мы с вами пройти к столу?