Анна Барт - Венец Государя

– Полицию вызовет семья. Нас там не было. Твоя машина была припаркована на соседнем ранчо, ты все время провела с лошадьми. Вместе со мной. Моя машина заглохла в миле отсюда, я вызвал эвакуатор. Домой мы вернулись вместе около десяти, после любования твоими лошадьми. Это понятно? С этим все. Теперь экспедиция…

Телефон продолжал разрываться, но некто звонивший не оставлял сообщений. Наконец телефон замолчал. Вадим подошел к аппарату и отключил его. Очень вовремя.

– Кстати, если возникнут вопросы, почему ты не брала трубку, наш ответ должен совпадать. Я даю алиби тебе, а ты – мне. Мы ничего не слышали, потому что были вместе.

Меня колотило и больше всего на свете мне хотелось, чтобы он исчез, но тут Вадим обнял меня и почему-то, совершенно неожиданно для себя, я обняла его в ответ. Наши губы встретились, и я вернулась в далекий, но незабытый первый поцелуй, и так же, как пятнадцать лет назад, весь мир перестал существовать для меня…

Я проснулась на рассвете от громкого щебета птиц. Я тихо лежала и смотрела, как постепенно светлели шторы. Начинался новый день. Я знала, что скоро придет Дейк, моя немецкая овчарка, сунет холодный нос под одеяло и попросится на улицу, а потом раздастся недовольное мяуканье Тиберия. Тиберий – кот суровый и завтрак требует строго по расписанию, независимо от обстоятельств жизни.

Я вздохнула, перевернулась и посмотрела на спящего Вадима. И чем дольше я смотрела на него, тем больше он мне нравился.

Вадим тихо дышал рядом со мной. Я всматривалась в любимые черты лица в неясном свете сумрака раннего утра и не переставала изумляться, как мало он изменился со дня нашей последней встречи, только седина немного выступила на висках, но седины – «украшение мужчины», и они ему очень шли.

Я осторожно провела пальцами по его волосам, скользнула вниз по колючей щеке. Он тут же недовольно заворчал во сне, и я быстро отдернула руку. Темные волосы тяжелыми завитками разметались по подушке. Я не удержалась от искушения и накрутила одну прядку на палец – она была мягкой и шелковистой на ощупь. Я всегда завидовала его копне с естественными завитками, которым он не придавал никакого значения. Еще у Полонского глаза необычайно глубокого синего цвета, настоящие сапфиры – и зачем ему? Они и сейчас не потеряли своей сумасшедшей синевы; в юности же он страшно бесился, когда его кокетливо спрашивали девушки, носит ли он цветные линзы для форса.

Несмотря на ранний час, спать больше не хотелось. Я вылезла из постели и вышла на открытую веранду. Светало. Дейк и Тиберий тихонько выскользнули вслед за мной. Ночью шел дождь, и при свете хмурого рассвета тяжелые от ночной влаги ветви елей казались еще темней. Я глубоко вдохнула запах мокрых деревьев, прелых листьев и мха.

Странно, но все страхи предыдущего дня растворились в ночном мраке ночи. Теперь я могла более спокойно размышлять над происшедшими со мной событиями. То, что Вадим втравил меня в какое-то явно авантюрное предприятие с криминальным душком, было ясно. Но зачем ему понадобилась я? По-испански я не «спикала», связей никаких не имела ни в Америке, ни в Мексике, денег у меня отродясь не бывало. Хотелось думать, что наконец-то Вадим оценил мои выдающиеся академические способности, но, увы, в это объяснение я тоже не верила. Просто потому, что знала Полонского. Он никогда не верил в умственные способности женщин.

Я смахнула елочные иголки с перил, уселась на качели и поплотнее завернулась в плед. Попыталась сосредоточиться и вспомнить по порядку все, о чем мы говорили позавчера, за день до убийства профессора. Итак, в пятницу профессор представил меня инквизитору-Майку и его верной подружке Линде.

Я закрыла глаза, и вечер картинкой нарисовался перед моим мысленным взором. Молчащий весь вечер профессор, пытающий меня вопросами Майк, мужеподобная лимонообразная Линда, полная согласия с Майком, нарочито не принимающий участия в разговоре Вадим – все это взволновало меня больше, чем я думала. Что хотел мне сообщить профессор Кронин, убитый вчера? Он не доверял Майку и Линде. А Вадим? Могу я доверять ему? Почему он пришел к Кронину раньше намеченного срока? Что он там делал? Ни на один вопрос у меня не было ответа.

Я совсем не думала о том, что меня могут вызвать в полицию давать показания. Ехать в экспедицию или не ехать? Вот был главный вопрос, который занимал меня. Но в глубине души я знала, что играю сама с собой в поддавки. Конечно, поеду…

Весь тот вечер я слушала Майка, но исподтишка наблюдала за Полонским. Если честно, я бы вообще не пришла, но надеялась пообщаться с ним в неофициальной обстановке. Самой пригласить Вадима куда-нибудь я постеснялась, а он меня не замечал. А что я получила?

В это раннее, такое мирное утро мне не хотелось думать о Монтесуме и иже с ним. Я хотела думать о Вадиме и вспоминать нашу любовь и даже глупый разрыв много лет назад…

Тиберий нежно мяукнул и потерся о мои ноги. Я взяла его на руки и поцеловала в усатую морду.

А вообще-то, должна признать, Майк лихо сфабриковал свою гипотезу из отрывков общеизвестных фактов. И историю России проштудировал неплохо. С ума сойти, похоже, у американцев появилось новое хобби – все увлекаются русской историей! Профессор с лету вспомнил годы правления мало кому известного царя Симеона, а Майк лихо оперирует выдержками из мало-мальски известных исторических источников.

Я не хотела признать, но невероятная теория, выдвинутая Майком, захватила меня. В пятницу я была уставшей, раздраженной и не хотела его слушать, но сегодня… Нет, конечно, я не верила ни в какие сокровища Монтесумы, однако… Почему народ майя ждал белых богов? А безжалостное уничтожение населения? А загадка покинутых городов? Майк прав – тут что-то не связывается.

Испанцы высаживаются на незнакомом полуострове. Три месяца они шли через джунгли. Они не знали ни местности, ни обычаев… Да простые москиты закусали бы их до смерти. Хотя у индейцев была специальная мазь, которая специфическим резким запахом отгоняла мерзких тварей. Об этом рассказывал профессор Кронин. А жара? Летом в Юкатане жара может быть невыносимой – градусник зашкаливает за 40 градусов по Цельсию. А испанцы шли, одетые в тяжелые доспехи, которые сверкали на солнце и приводили в священный трепет местных жителей. По крайней мере, так уверяют нас сохранившиеся письменные источники.

Ладно, оставим людей. А кони? Историки дружным хором утверждают, что Кортес привез всего 16 лошадей, а не конницу, для покорения целого материка. Меня же всегда интересовало другое. Как кони могли идти сквозь непроходимые джунгли без еды и питья? А ведь все историки, объясняя невероятнейшие победы кучки испанцев во главе с Кортесом, напирали на факт, что именно кони и сверкающие доспехи являлись первой и основной причиной поражения индейцев. Дескать, увидев коней и ярко сверкавшие на солнце доспехи, полудикая многотысячная армия индейцев побросала оружие и пала ниц, славя белолицых богов.