Тереза Бреслин - Печать Медичи

Он гневно сверкнул на меня глазами, но потом взгляд его несколько смягчился.

— Я расскажу тебе об обстоятельствах твоего рождения, и только после этого ты можешь судить меня.

Он рассказал мне, что, когда я был зачат, ему было столько лет, сколько мне теперь. Медичи часто посещали охотничий замок в деревне Кастель-Барта, а моя мать была дочерью экономки, приглядывавшей за этим домом. Экономка была умной и порядочной женщиной, наполовину цыганкой. Она прекрасно знала народные песни и легенды и очень хорошо разбиралась во всем, что связано с природой. Ее дочери Мелиссе, моей матери, было всего пятнадцать лет, когда она и Якопо де Медичи полюбили друг друга.

— Я испытывал к твоей матери больше чем страсть, — сказал Якопо. — И ты стал результатом этой страсти. Но я был связан брачным контрактом с другой семьей и не мог узаконить твое рождение. Поэтому ты оставался в Кастель-Барте с мамой и бабушкой, а я навещал вас в каждую свободную минуту. Но летом тысяча четыреста девяносто четвертого года твоя мама умерла. Тебе было всего два года. Это были тяжелые времена. Несколько месяцев спустя начались восстания, и вскоре Медичи были изгнаны из Флоренции. Наши враги обязательно убили бы тебя. Поэтому самым безопасным для тебя было просто исчезнуть. Мы нашли цыганскую кибитку, и твоя бабушка увезла тебя. Именно тогда Большая печать Медичи была передана на хранение нашему родственнику, священнику, которому я доверял. Это был отец Альбиери из прихода в Кастель-Барте. Лишенные власти, Медичи вынуждены были скитаться по всем дворам Европы в поисках помощи и поддержки. За мною самим шла охота, и я не мог посылать твоей бабушке деньги из страха, что это будет обнаружено.

А потом я потерял вас из виду. Чтобы спасти от преследования, бабушка увезла тебя далеко на север, в Венецию. А потом в той местности, где для меня оборвался ваш след, разразилась чума. Я начал думать, что и ты, и бабушка погибли.

Разбойник Сандино был агентом семьи, к которой принадлежала моя жена, не злая, но очень ревнивая особа. Женщина чувствует, когда ее не любят. Прошло много лет, а у нас с нею не появилось детей. Она часто впадала в истерику, обвиняя меня в том, что из-за меня не может зачать ребенка, и однажды в гневе я проговорился, что у меня здоровое семя, способное породить сына, и когда-то это было доказано. Услышав это, моя жена промолчала. Страшись ярости, скрывающейся за молчанием! Когда гнев кипит и выливается наружу, он представляет собой опасность, которую видишь и с которой можешь бороться. Но молчаливое зло — смертельный враг. Жена каким-то образом узнала, что ты родился в Кастель-Барте, и наняла Сандино, чтобы он нашел и убил тебя. Однако тот долго не мог напасть на твой след. Потом Чезаре Борджа вторгся в Романью, чтобы любой ценой установить контроль над папскими территориями. Сандино принадлежал к числу его многочисленных шпионов. К тому времени Сандино уже напал на твой след благодаря одному своему знакомому, профессиональному убийце. Этот человек, покупая яд у одной старой цыганки, заметил, что та прячет в кибитке какого-то мальчика. Он сообщил об этом Сандино.

— О, я помню этого человека! — воскликнул я. — Он заставил бабушку приготовить для него маковый отвар. Она тогда очень испугалась, и, как только он ушел, мы тут же, ночью, тронулись в путь и уехали в горы.

— Она поступила мудро, — сказал Якопо. — Ведь теперь Сандино оказался совсем рядом с вами. Но он желал убедиться в том, что ты именно тот мальчик, которого он ищет. Он знал, где ты родился, и поэтому отправился прямиком к приходскому священнику в Кастель-Барту, то есть к отцу Альбиери. Там он притворился, что работает на меня, и сказал, что я разыскиваю тебя для того, чтобы дать тебе деньги и титул.

— Отец Альбиери сказал, что он не знает, где ты находишься, но обязательно узнает тебя, если снова встретит.

— Но как он мог узнать меня? — спросил я. — Он не видел меня с моего младенчества! Бабушка никогда не привозила меня в окрестности Кастель-Барты, вплоть до того времени, когда поняла, что умирает.

Якопо де Медичи встал и вышел из-за стола. Он повернул мою голову тем же манером, как сделал это перед дверью церкви в Прато.

— Вот здесь, прямо под линией волос, у тебя есть родимые пятна по обеим сторонам шеи.

Следы от пальцев повитухи! Я вспомнил, что их заметил еще Джулио, главный портной во дворце Аверно, когда советовал мне постричься.

— Отец Альбиери был хорошим человеком, но очень наивным, — продолжал свой рассказ Якопо. — Он сказал Сандино, что если ты действительно Джакомо де Медичи, то являешься законным обладателем печати Медичи, которая была отдана ему на хранение. Сандино увидел в этом возможность обогащения. Печать можно было использовать для подделки самых разных бумаг, банковских чеков, секретных писем.

— С ее помощью можно было свергнуть флорентийский Совет.

— Он знал, что Чезаре Борджа хорошо заплатит ему, если он принесет ему эту печать. Поэтому Сандино разработал план, с помощью которого мог одновременно заполучить и тебя, и печать. В целях большей безопасности отец Альбиери спрятал печать в саду своего двоюродного брата в Ферраре. Он не назвал Сандино местонахождение печати, но сказал, что едет в Феррару на бракосочетание Лукреции Борджа и герцога Альфонсо, и попросил Сандино, чтобы тот привел тебя к нему под каким-либо предлогом. Мол, если ты действительно окажешься Джакомо, он передаст печать тебе и приведет тебя в условленное место. Он сделал это, веря в то, что Сандино намеревается в добром здравии вернуть тебя твоим близким.

— Но когда мы встретились, он не сказал мне, кто я на самом деле, — заметил я.

— Ты был еще очень мал. Вероятно, отец Альбиери счел более разумным сохранить это в тайне и предоставить мне, твоему отцу, рассказать это тебе при встрече.

— Священник настоял на том, чтобы я унес печать с собой, — сказал я. — Думаю, он заранее условился с Сандино, что таким образом подтвердит ему, что я и в самом деле Медичи. Потому что, когда мы пришли в условленное место, отец Альбиери положил руку мне на плечо и сказал: «Я принес вам то, что вы искали».

— И как только он произнес эти слова, его участь была решена, — сухо сказал Якопо. — Ведь Сандино он больше был ни к чему.

— Я должен был догадаться, что за моей спиной происходит какая-то игра, — заметили, — потому что замок, который мне предстояло вскрыть, оказался очень простым. И хотя в то время я не думал ни о чем подобном, священник, отец Альбиери, попросил меня встать на колени для благословения.

— Когда я подчинился, он положил руки на мою шею и развел волосы в стороны. Я думал, что таким образом он дает мне прощение за грех, который я совершил этой кражей. А он просто хотел убедиться, что я ваш сын.