Энн Перри - Скелет в шкафу

— Но вы же были так воодушевлены идеей больничных реформ!

— К несчастью, руководство лечебницы эту идею не поддержало. Пожалуйста, мистер Рэтбоун, не перебивайте меня! Это действительно очень важное дело; может свершиться чудовищная несправедливость.

— Выдвинуто обвинение против невинного человека, — сказал Рэтбоун.

— Совершенно верно. — У Эстер не было времени удивляться его проницательности. — Это лакей Персиваль, личность весьма непривлекательная: он тщеславен, заносчив, эгоистичен, волочится за женщинами…

— Да, и впрямь не слишком привлекательная личность, — согласился Рэтбоун, откидываясь на спинку стула и не сводя с посетительницы внимательных глаз.

— По версии полиции, — продолжала она, — он приударял и за миссис Хэслетт — то ли с ее одобрения, то ли без оного. В общем, они считают, что Персиваль проник ночью в ее спальню. Она же, предвидя приход лакея и боясь его, припасла кухонный нож… — Эстер видела изумление Рэтбоуна, но решила не обращать на это внимания, — собираясь с его помощью защищать свою честь и достоинство. Произошла борьба, в результате которой оружие обернулось против нее самой…

Рэтбоун задумчиво глядел на нее, сведя вместе кончики пальцев.

— Откуда вам все это известно, мисс Лэттерли? Точнее, каким образом полиция это установила?

— Спустя какое-то время с начала следствия — фактически через несколько недель — кухарка обнаружила отсутствие одного из разделочных ножей, — объяснила Эстер, — и полиция провела еще один, более тщательный обыск в доме. В комнате этого лакея за ящиком комода были обнаружены окровавленный нож и пеньюар, принадлежавший миссис Хэслетт, также со следами крови.

— А почему вы не уверены в его виновности? — с интересом спросил адвокат.

Коротко и ясно ответить на столь прямой вопрос было весьма затруднительно.

— Возможно, он и виновен, но ведь это совершенно не доказано, — сказала Эстер уже не так уверенно. — Кроме ножа и пеньюара, нет никаких улик, а их мог подбросить в его комнату кто угодно. Зачем держать их у себя, вместо того чтобы просто уничтожить? Он легко мог вытереть нож и вернуть его на кухню, а пеньюар сунуть в печь. Шелк бы превратился в пепел.

— Перст судьбы? — предположил Рэтбоун, но особой уверенности в его голосе не слышалось.

— Это слишком наивно, а Персиваль далеко не глуп, — немедленно возразила Эстер. — Он мог хранить эти вещи разве что с целью подкинуть их после кому-нибудь и тем навлечь на него подозрение…

— В таком случае, почему он этого не сделал? Вероятно, не знал, что кухарка хватилась ножа, после чего немедленно должен был последовать обыск? — Рэтбоун слегка покачал головой. — Тогда это какая-то удивительная кухня.

— Конечно, об этом знали все, — сказала Эстер. — И поэтому тот, у кого хранились нож и пеньюар, немедленно подбросил их Персивалю.

Рэтбоун озадаченно нахмурился, его интерес к истории заметно возрос.

— Крайне подозрительно, — заметил он, разглядывая собственные ногти, — что полиция не нашла ничего при первом обыске. Наверняка они искали достаточно внимательно, как только убедились, что убийство совершил не грабитель, а кто-то из обитателей дома.

— Этих вещей не было тогда в комнате Персиваля, — страстно сказала Эстер. — Их принесли туда втайне от него и положили так, чтобы можно было легко найти. Что и случилось.

— Да, дорогая мисс Лэттерли, все могло быть именно так, но я имею в виду другое. Логично предположить, что и в первый раз полиция тщательно обыскала весь дом, а не только комнату злосчастного Персиваля. Где бы эти вещи ни находились, их все равно нашли бы еще при первом обыске.

— О! — внезапно она поняла его мысль. — Вы хотите сказать, что эти вещи были спрятаны где-то вне дома и лишь потом принесены обратно? Какое чудовищное хладнокровие! То есть их специально приберегли, чтобы в дальнейшем при необходимости свалить вину на другого?

— Наверно. Но почему это было сделано именно тогда, а не раньше? Или, может быть, кухарка никак не могла заметить отсутствия одного из ножей? Возможно, пришлось долго ждать, когда она наконец его хватится. Хотелось бы знать, сама она обнаружила пропажу или все-таки кто-то ей подсказал. Тогда интересно, кто именно.

— Я попытаюсь узнать.

Рэтбоун улыбнулся.

— Полагаю, слуги не могут покидать дом, когда им вздумается, и уж тем более во время работы.

— Нет. Нам… — Как странно причислять себя к слугам! Тем более перед Рэтбоуном… Однако времени на переживания у Эстер не было. — Нам дают свободные полдня каждую вторую неделю, если позволяют обстоятельства.

— Значит, у слуг не было возможности вынести из дома нож и пеньюар сразу же после убийства, как и вернуть их обратно перед самым обыском, стоило только кухарке хватиться ножа, — заключил он.

— Вы правы. — Это была маленькая, но очень важная победа. Эстер встала и подошла к камину. — Вы совершенно правы. Ранкорн об этом даже и не подумал. Когда он узнает, ему придется многое пересмотреть…

— Сомневаюсь, — угрюмо сказал Рэтбоун. — Логически это выглядит безупречно, но я буду приятно удивлен, если выяснится, что полиция в данном случае руководствуется логикой. Вы сами сказали, что Персиваль уже арестован по обвинению в убийстве. Кстати, ваш друг мистер Монк принимает участие в этом расследовании?

— Принимал. И предпочел получить отставку, отказавшись арестовать Персиваля, поскольку не был убежден в его виновности.

— Весьма благородно, — кисло заметил Рэтбоун. — И весьма опрометчиво.

— Если не ошибаюсь, его подвели нервы, — сказала Эстер, чувствуя себя предательницей. — Но я не могу его за это упрекнуть. Меня тоже уволили из лечебницы, так как я посмела превысить свои полномочия.

— В самом деле? — Брови Рэтбоуна поползли вверх. — Пожалуйста, расскажите, как это случилось.

— Я не могу тратить попусту ваше время, мистер Рэтбоун. — Эстер улыбнулась, чтобы смягчить свои слова — и те, которые уже произнесла, и те, которые еще только собиралась произнести. — Если я начну рассказывать, то мы потратим полчаса уже моего, а не вашего времени. Впрочем, я буду весьма этому рада.

— А я — так просто счастлив, — поддержал ее Рэтбоун. — Побеседуем здесь, или мне будет позволено пригласить вас отобедать? Как высоко вы цените свое время? — спросил он с напускной серьезностью. — Возможно, такая роскошь мне просто не по карману. Или все-таки мы придем к соглашению? Полчаса вашего времени за еще полчаса моего. Таким образом вы успеете закончить историю о Персивале и Мюидорах, я постараюсь вам что-либо посоветовать, а после вы расскажете мне о том, что случилось в лечебнице.

Это было весьма соблазнительное предложение, и не только потому, что Эстер хотела помочь Персивалю, — Рэтбоун был ей симпатичен.