Евгений Латий - Дело гастронома № 1

Скачко скривился:

– Я не один месяц вел это следствие и хорошо знаю, что Беркутов преступник. Конвертики, посылочки и прочее! Вы же читали обвинительное заключение!

– Это еще надо доказать, многоуважаемый Павел Сергеич, – заулыбался Гарумов.

– Да все об этом знали! И все говорят, а кроме того, у нас есть и конкретный свидетель, который принимал участие в этих махинациях и который все подтвердит.

Гарумов мгновенно насторожился.

– Кто это?

Тут уж настала пора Скачко загадочно улыбнуться.

– Мы не только его предъявим, но и устроим очную ставку, где все сразу встанет на свои места. Я только хочу, чтобы Беркутов не упорствовал, не занимался намеренным сокрытием истины, а во всем чистосердечно признался. Убедите его и вы в этом!

Слабая улыбка скользнула по губам Гарумова. Он на мгновение задумался.

– Предположим! Но что взамен?

– Я обещаю все по справедливости и уменьшение наказания за помощь следствию.

Гарумов поморщился:

– Я хочу знать конкретно, сколько мой подзащитный получит в том и в другом случае. А вы мне, извините, гоните волну! Мы же с вами серьезные люди. Я понимаю, что вы лично эти вопросы не решаете. Но есть те, кто решает! И вот если они дадут такое обещание, то тогда я буду обсуждать это предложение с моим клиентом.

Скачко задумался:

– Хорошо, я поговорю с этими лицами. Попрошу их высказаться по данному вопросу.

– Тогда все и решим!

Гарумов поднялся, вежливо улыбнулся полковнику, они пожали друг другу руки, и адвокат вышел из кабинета.

– Черт собачий! – прорычал ему вслед Скачко.

Антон со своей подружкой в обнимку вошел к себе во двор. У «Жигулей», стоявших недалеко от подъезда, Платонова поджидал Ширшов. Увидев Антона, капитан, взмахнув рукой, подозвал его. Тот подошел. Ширшов хлопнул по крыше «Жигулей».

– Ну, принимай свою тачку! – весело проговорил капитан. – Ты меня попросил, я тебе купил! Можешь меня не благодарить, я это сделал из хорошего отношения к подрастающему поколению, которое будет жить при коммунизме!

Антон недоуменно посмотрел на Ширшова.

– Не понял!

– Что тут непонятного? Ты мне деньги давал? Давал! Подыскать недорогую машину просил? Просил! Ну вот я тебе и подыскал! Пробег всего ничего, сорок тысяч километров, машина крепкая, на ходу, еще лет семь без ремонта пробегает. Бери, и благодарить не надо! Тем более что у тебя и права есть.

Антон с удивлением посмотрел на «Жигули». Ширшов бросил ему ключ зажигания. Антон поймал его.

Подружка с восторгом посмотрела на «Жигули».

– Слушай, клевая машина! – обрадовалась она. – Ты мне не говорил, что «Жигули» покупать собираешься!

– Вот пока тебе доверенность! – Ширшов вручил Антону документ. – На неделе оформим купчую через магазин. У матросов есть вопросы?

Антон молчал, не зная, что ответить.

– Можешь прокатиться с подружкой, сам увидишь, что машинка почти новая! Ну, без обид?

Он улыбнулся, протянул Антону руку. Тот не сразу, но все же пожал ее.

– Будь здоров, не кашляй!

Ширшов подмигнул Антону и ушел. Антон недоуменно взглянул на подружку.

– Ты что-нибудь поняла?

– Я поняла, что ты «Жигули» приобрел. Почти новые!

Антон вздохнул:

– И что с ними делать?

Таня пожала плечами:

– Если это твоя машина, то никто нам не запрещает прокатиться на ней с ветерком!

И Таня, весело хмыкнув, села в «Жигули» и захлопнула дверцу. Антон помедлил, сел на место водителя, завел машину, и «жигуленок» рванул с места.

По телевизору под траурную музыку транслировалась церемония похорон Леонида Ильича Брежнева. Звук был уменьшен до предела, еле слышен. На трибуне Мавзолея стояли члены Политбюро во главе с Андроповым. На его рукаве все могли видеть траурную повязку, что негласно означало одно: председатель похорон и становится новым Генсеком. Андропов зачитал правительственное сообщение о смерти Генерального секретаря. Началась церемония захоронения Брежнева у Кремлевской стены. Гроб медленно спускали на веревках в могилу, но шел дождь, гроб вдруг сорвался и упал в яму. Раздался глухой стук. Старшинов, смотревший похороны в своем кабинете, поморщился.

– Вот идиоты! Гроб удержать не смогли! Вот и вся кремлевская команда у них такая же!

Он сидел за столом без пиджака, в черных подтяжках, обернулся к Зое, которая вместе с ним смотрела по телевизору похороны Брежнева, покачал головой.

– Леня умер, а вместе с ним похерены и наши надежды! – вздохнув, обронил он и утер сбежавшую слезу.

Зоя это заметила.

– Вы думаете, Андропов нас в порошок сотрет?

– Я не думаю, я знаю, Зоенька! Во всяком случае, дни нашей команды сочтены. И с нами он церемониться не будет! Я следующий на очереди, вот увидишь!

– Типун вам на язык, как говорила моя бабушка, – возмутилась Зоя Сергеевна.

– Передай Лиде мои симпатии, но я бессилен помочь Жоре. Думаю, как и Виктор Васильевич. Тут Рыбинец вершит свои разборки, и кто посмеет сунуться в его дела?

Старшинов нахмурился, развел руками. Зоя кивнула. Но со стула не поднялась.

– А что нам-то делать? – спросила она.

– Сухари сушить, – без тени юмора ответил он.

– Пока побудешь исполняющей обязанности. Я, конечно, попробую провести твою кандидатуру через горком, но боюсь, не утвердят. Ты была первым замом Георгия, его имя теперь осквернено, так что…

– Я и не рвусь в директорское кресло!

– Меня сейчас волнует одно: если они арестовали Георгия, то у них есть на него железный компромат! – он сложил гармошкой кожу на лбу. – Жора из крепких ребят, у них на поводу не пойдет! Кто же нас тогда предал, сударыня ты моя?

Он взглянул на Зою. Она покраснела, нервно пожала плечами.

– Я не знаю!

– Вот и я тоже! – мрачным тоном произнес он. – Жора мне говорил, что Анилина ничего не знала о наших делах?! Тогда кто, если знала одна ты?

Он в упор взглянул на Зою, нервно забарабанив пальцами по столу. Зоя от страха не могла сдвинуться с места. Холодок пробежал по спине.

– Лишь одно не дает мне поверить в твое предательство: все говорили, да я и сам наблюдал, как ты уже много лет была влюблена в Жору, а любимого человека не сдают. Ведь так?

Зоя кивнула.

– Но кто тогда, кто?! – мучаясь, пробормотал Старшинов, однако Зоя молчала. – Думай, Зоенька, это очень важно!

И он шумно вздохнул.

Гарумов сидел в камере для допросов, попивая из своего термоса чаек с Беркутовым и ведя с ним тихую беседу.

– Сегодня похороны Брежнева. Вместо него уже выбрали Андропова. Новости грустные. Одна надежда: обычно генсеки, как и любые правители, начинают с амнистий и помилований, это известная традиция. Андропов ее нарушать не будет. Но и тут нам с тобой ничего не светит. Ты, можно сказать, личный враг Генсека.

Беркутов помрачнел. Гарумов вытащил из кармана карамельку, протянул ее Беркутову. Тот взял.