Жан-Франсуа Паро - Убийство в особняке Сен-Флорантен

— Там ведется постоянное наблюдение, — ответил Бурдо.

— Надобно следить за подступами к особняку Сен-Флорантен. Если министр снова выедет из дома и по дороге отпустит экипаж, мы обязаны во что бы то ни стало проследить, куда он отправится. Я хочу знать цель его ночных вылазок, которые он упорно хранит в тайне. В Шатле должны быть наготове несколько фиакров и хорошая лошадь для меня. Никаких строптивых кобыл, выберите лошадь добродушную и покладистую, ибо мне будет необходимо остаться незамеченным.

— Полагаю, вы не намерены участвовать в этом деле лично, — полувопросительно произнес Бурдо, и в голосе его прозвучало неприкрытое волнение.

— Разумеется, намерен.

— Но это безумие! По крайней мере, позвольте мне сопровождать вас.

— Нет, дорогой Пьер, вы останетесь в Шатле руководить операцией. Зная, что вы на месте, я буду уверен, что все пройдет так, как я рассчитал.

— Следовательно, если я правильно вас понял, вы хотите тайно проникнуть на вечеринку, куда нас приведет Руссильонка? Но вас немедленно узнают, и последствия, как вы понимаете… Вы слишком известная личность.

— Аргумент неубедительный. Я буду в маске и вооружен. Найдите мне карту с тузом червей и широкий черный плащ с высоким воротником. Я загримируюсь, притворюсь молодящимся старикашкой, натяну светлый парик и наложу на лицо толстый слой белил и румян.

— Хорошо, я немедленно займусь приготовлениями. Но я нисколько не одобряю ваш рискованный план. Откуда вы тронетесь в путь?

— Разумеется, с улицы Вьей Тюильри, где Руссильонке назначили свидание. Иначе я могу не успеть вовремя… Итак, лошадь для меня и для второго всадника, который будет следовать за мной на расстоянии, а потом заберет мою лошадь и отведет ее в конюшню. Третий всадник останется в резерве, готовый либо отвезти записку, либо оказать помощь. В его обязанности также входит…

— Вторым всадником буду я, даже не сопротивляйтесь, — решительным тоном прервал его Бурдо.

— И речи быть не может!

— Напротив, так и должно быть: надеюсь, что взываю к человеку разумному. Сами посудите, сколько времени понадобится, чтобы сообщить мне, куда вы поехали. Потом дорога туда, дорога обратно…

Николя насмешливым взором уставился на инспектора.

— Хорошо, я сдаюсь. В самом деле, потребуется никак не менее трех четвертей часа, чтобы доставить известия о ходе операции. Итак, как говаривал мой отец, «иногда надобно уступать придворным».

Он отдавал распоряжения и одновременно писал, постоянно внося в текст поправки, словно составлял протокол их разговора. Затем он свернул листок и, не став его запечатывать, протянул Рабуину и попросил его без промедления доставить записку начальнику полиции в его особняк на улице Нев-Сент-Огюстен.

Остаток дня они придумывали и готовили грим для Николя. Господин Ленуар незамедлительно ответил, что предоставляет комиссару полную свободу действий, в том числе и во всем, что касается галантного вечера и его участников. Ответ начальника завершался теплыми пожеланиями и просьбой не слишком рисковать в этом опасном предприятии, и Николя мысленно поздравил себя с победой. К восьми все было готово, и комиссар явился перед изумленными взорами Бурдо и Рабуина в облике молодящегося старца, согбенного, с лицом, покрытым толстым слоем грима а-ля Ришелье, и в кудрявом светло-рыжем парике. Он победоносно размахивал надорванным тузом червей.

Дальше все пошло по плану. Верхом на спокойной лошади Николя добрался до места встречи и укрылся в небольшой нише возле расположенных чуть поодаль ворот. Улица была пустынна и плохо освещена, ибо в период полнолуния предписывалось уменьшать освещение улиц; но сегодня луна надежно спряталась за тучами. Незадолго до десяти часов появилась чья-то темная фигурка: без сомнения, это была Руссильонка. Словно солдат на параде, она меряла шагами улицу, и над ее высокой прической победоносно развевался султан из перьев. Платье а-ля полонез с турнюром соблазнительно подчеркивало изгиб ее талии, лицо скрывала маска. В десять часов с минутами неподалеку от девицы остановился городской фиакр. Переговорив с кучером, Руссильонка, подобрав юбки, села в экипаж, и лошадь медленно затрусила по улице. Подождав, когда фиакр подъехал к улице Шерш-Миди, Николя тронулся с места. Он слышал, как позади него едут Бурдо и третий всадник. В какое адское логово они держат путь?

Караван направился на улицу дю Фур, доехал до площади Сент-Андре-дез-Ар, затем проследовал по улице Юшетт до Порт-о-Тюиль. Когда фиакр переехал через мост Турнель, Николя содрогнулся, сообразив, что путь их лежит в места, так или иначе связанные с расследованием. Замедлив ход, экипаж резко свернул к берегу и остановился в нескольких туазах от воды. Николя увидел, как Руссильонка вышла и неуверенным шагом по грязи направилась в сторону реки, и скоро стелющийся над берегом туман поглотил ее. Куда она могла пойти? На минутку тучи на небе рассеялись, и он увидел плавучие бани — длинную баржу с выстроенными на палубе двумя павильонами, объединенными общим порталом. Зажженный фонарь указывал на вход. Девица исчезла внутри строения. Спрятавшись за штабелем дров, Николя при свете огнива взглянул на часы: они показывали немногим более половины одиннадцатого. Он услышал шаги Бурдо, а скоро увидел и самого инспектора: тот шел пешком, ведя лошадь на поводу.

— Ну и дыра! — прошептал он.

— За городскими стенами, а значит, вне контроля… — шепнул в ответ Николя.

— Мы действуем по плану.

— Идите к нашему нарочному, пусть пришпорит коня и мчит в Шатле предупредить Рабуина. Боевая тревога. Через три четверти часа, а именно…

Он вновь взглянул на часы.

— В одиннадцать двадцать все должны быть на месте. Не забудьте, лодки должны отходить от острова Сен-Луи и двигаться совершенно бесшумно. На набережной Орлеан всегда много пришвартованных лодок. Действуем с оглядкой: мышеловка должна захлопнуться, когда все будут в сборе. Идите, Пьер, и возвращайтесь ко мне в укрытие. Скоро начнут собираться гости.

Убедившись, что путь свободен, Бурдо удалился. Вскоре он вернулся, и потянулось тревожное ожидание. Наконец стали подъезжать кареты. Опасаясь, как бы огонек огнива не выдал его присутствия, Николя больше не смотрел на часы, но скрывать свое нетерпение ему становилось все труднее. Наконец появился Рабуин. План, разработанный комиссаром во всех подробностях, начал приводиться в исполнение: более шести десятков человек незаметно заняли свои места вокруг баржи с банями. Проникнуть через невидимое оцепление было можно, но выйти нет. На реке патрулировали три лодки; благодаря туману в случае необходимости они могли незаметно приблизиться к плавучему заведению. Настало время Николя занять свое место.