Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка

Советник заколебался, но судья Ди поймал его быстрый взгляд, который тот бросил на каллиграфический свиток с изображением цветов, висевший на стене. Судья отодвинул картину. Указав на массивную железную дверь, вделанную в стену, он приказал Вэнь Туну:

— Откройте!

Сев за высокий стол, судья неторопливо теребил усы, изучая извлеченные из шкафа кипы бумаг. Это были секретные личные донесения и другие документы, имевшие отношение к внутренней жизни Дворца. Ни-; чего касавшегося частной жизни принцессы или заговора с ожерельем среди бумаг не было. Судья положил все просмотренное обратно и дал Вэнь Туну знак закрыть шкаф.

— Ведите меня теперь в ваш рабочий кабинет, Кан. Пусть начальник дворцовой охраны сопровождает нас.

Кабинет Кана был очень просто обставлен, но необыкновенно опрятен. Большое окно выходило на широкий, обнесенный стенами двор, где несколько гвардейцев упражнялись в стрельбе из лука. Кан открыл кованый сундук, стоявший на полу, и судья осмотрел его содержимое. Но и здесь он не обнаружил ничего подозрительного. Он обратился к Кану:

— Четыре дня назад, ближе к полуночи, во Дворце случилось некое происшествие. Доложите о нем, Кан.

Начальник императорской гвардии выдвинул один из ящиков своего скромного деревянного стола и извлек большую конторскую книгу. Он положил ее перед судьей. Каждая страница была разделена на маленькие пронумерованные квадратики, обозначавшие объекты, охраняемые гвардией. Перелистав книгу и найдя необходимую дату, Кан изучил запись, сделанную на полях. Оторвавшись от книги, он сказал:

— За полчаса до полуночи неожиданно загорелась крыша чайного павильона в шестом дворе. В то время я находился в другой части Дворца, но мой помощник тотчас послал гвардейцев на место происшествия, и те без труда погасили огонь. Тем не менее, заметив дым, Главный Евнух отдал распоряжение оцепить весь этот район и следить', чтобы разлетающиеся искры не попали в покои ее высочества. Мой помощник отдал соответствующий приказ гвардейцам, которые несли охрану в западной и северной частях Дворца. Они вернулись на свои посты через час после полуночи.

— Вам есть чем подтвердить это?

Кан перевернул страницу. Там был вклеен листок бумаги с написанными на нем указаниями Главного Евнуха и печатью.

Судья кивнул.

— А сейчас, господа, мы все вместе направимся в покои Главного Евнуха.

Известие о прибытии императорского прокурора уже облетело Дворец. Часовые у входа в канцелярию Главного Евнуха распахнули ворота при приближении трех высоких j посетителей, а толстый помощник торопливо выбежал им навстречу. Он распростерся ниц, коснувшись лбом каменных плит.

— Оставайтесь здесь, — повелел судья Ди двум своим спутникам, — а я зайду в покои и попрошу разрешения пересечь Золотой мост.

Судья постучал в дверь, покрытую золотым лаком. Ответа не последовало» и тогда он вошел, прикрыв за собой створки.

В роскошной библиотеке никого не было. Запах старых книг смешивался с тяжелым ароматом орхидей, росших на подоконнике. Судья Ди выглянул из окна. Старый евнух стоял в саду подле высокого валуна, облаченный в простой утренний халат с длинными рукавами и домашнюю шапочку из кисея. Судья вышел в сад и направился по мощеной дорожке, извивавшейся среди миниатюрных прудов с золотыми рыбками и цветущих кустарников. Крошечные разноцветные птицы порхали меж зеленых ветвей, еще сверкавших от росы.

Главный Евнух обернулся. Пристально глядя на судью из-под тяжелых век, он сказал:

— Ночью, Ди, случилось чудо. Смотрите, этот редкостный цветок вдруг раскрылся! Взгляните, какие изящные бархатистые лепестки! Этот экземпляр мне прислали с юга со специальным курьером. Я лично ухаживал за растением в течение трех месяцев. Но я даже надеяться не смел, что орхидея так быстро зацветет!

Судья Ди склонился над цветком размером с ладонь. Орхидея росла в дупле пальмы, притулившейся к камню скальной породы. Желтые лепестки с темно-фиолетовыми крапинками отличались почти кошачьей грацией. Орхидея испускала слабый, но совершенно особый аромат.

— Должен признаться, я никогда не видел ничего подобного, — заметил судья, выпрямляясь.

— И никогда больше не увидите, — тихо сказал старик. Он надломил стебель своими длинными ногтями и поднес цветок к носу. Слегка покачивая орхидеей, он продолжал: — Когда вы явились сюда позавчера, Ди, я сразу догадался, что вы не обычный врач. При виде моего любимого палача за моей спиной вы должны были трепетать от страха, пресмыкаться, распростершись ниц. Вместо этого вы преспокойно обменивались со мной глубокомысленными замечаниями, как с равным. В следующий раз, меняя одежду, постарайтесь также менять и свою сущность, Ди!

— Вы приложили немалые усилия для того, чтобы избавиться от меня, — отвечал судья. — Но счастье было на моей стороне, и сейчас я верну ожерелье ее императорскому высочеству. Для этого я прошу вашего разрешения пересечь Золотой мост.

Старик повертел орхидею в своей худой руке.

— Вы неправильно толкуете мои действия, Ди. Да, я жажду власти. Той почти безграничной власти, которая могла бы быть доступна тому, кто знает греховную тайну Императора. Но у меня была другая, гораздо более важная причина. Я желал, чтобы Третья принцесса всегда была со мной, Ди.

Я мечтал любовно ухаживать за ней, так же как я ухаживал за этим редким цветком. Я хотел видеть ее каждый день, слышать ее чудесный голос, знать, чем она занята… всегда. А сейчас ее похитит этот грубый солдафон…

Неожиданно он смял орхидею своей похожей на когтистую птичью лапу рукой и бросил цветок на землю.

— Пройдемте в библиотеку, — сказал он резко. — Я страдаю от многих хронических заболеваний, и сейчас мне нужно принять капли.

Судья последовал за Главным Евнухом. — Старик сел в огромное резное кресло, отпер ящик. Он достал крошечный сосуд из горного хрусталя в форме тыквы-горлянки и хотел было открыть пробку, привязанную красной лентой. Но в этот миг судья схватил его за тонкое запястье и твердо сказал:

— Зловещий заговор должен быть до конца раскрыт.

Главный Евнух поставил на стол хрустальный сосуд. Он нажал на бутон в сложном цветочном узоре, вырезанном по краю стола, из открывшегося потайного ящика достал запечатанный конверт и протянул его судье. Презрительная усмешка искривила тонкие синие губы старика:

— Распорядитесь, чтобы их замучили до смерти, каждого из них! Их презренные души будут рабски служить мне там, в потустороннем мире!

Судья сломал печать и просмотрел листки тонкой бумаги. На каждом значились имя и должность. Ниже были помечены даты и суммы полученных денег. Все было записано скорописью одной и той же рукой. Судья кивнул и убрал конверт в рукав.