Филип Гуден - Бледный гость

Всякая труппа должна гастролировать. Почему бы не сыграть хорошую пьесу за пределами столицы? Впрочем, есть и более практические соображения: скажем, вспышка чумы или очередной нелепый указ городского совета могут вынудить вас покинуть Лондон на некоторое время. Или вам захочется исчезнуть ненадолго из поля зрения быстро пресыщающейся столичной публики, зная, что по возвращении она вас примет с разыгравшимся не на шутку аппетитом (хотя и виду, разумеется, не подаст). Либо, как в нашем случае, актерам давалось особое задание.

Мне нравится представлять, будто наша труппа – это королевская процессия, совершающая поездку по провинции: многочисленной свиты и каравана вьючных лошадей, разумеется, нет, но все же пышное, церемонное шествие. Нас ждут затаив дыхание, как что-то возвышенное, снизошедшее до суетной мирской жизни. Или мне просто нравится так думать…

Конечно, если бы вы увидели нас устало бредущими по дороге, которая идет через большую равнину до северной границы Солсбери, вы подумали бы, что это просто компания бродяг. В середине нашей колонны лошадь тянула повозку, груженную бутафорией, костюмами и прочими принадлежностями актерского обихода. Этот сценический инвентарь представляет наибольшую ценность в труппе, так что сложено все было аккуратно и укрыто от непогоды просмоленными холстинами. Повозкой правил Уильям Фолл, наш коллега и «извозчик», заполучивший столь высокое звание в силу того, что именно этим ремеслом зарабатывал на жизнь его недавно скончавшийся отец. Уильям частенько говаривал, что перевозки – дело куда более прибыльное, чем игра на подмостках. Он должен был ухаживать за лошадью, однако, когда мы останавливались в гостинице, этим занимались местные конюхи. Лошадь звали Флам, то ли потому, что это был фламандский тяжеловоз, то ли потому, что он страдал одышкой и хрипел, да так, что можно было подумать, будто это его последнее путешествие: пфлам-пфлам!

Место рядом с Уиллом предназначалось для одного из двух наших «ветеранов», занимавших главенствующее положение в труппе, да и в поездке; дорога давалась им с трудом, и время от времени они сменяли друг друга, чтобы отдохнуть. Сегодня утром, когда мы покидали Солсбери, первым туда сел Ричард Синкло, дублирующий актер и опытный путешественник. Он отвечал за правильность направления – не слишком сложное задание, если учесть, что дорога от Лондона до Солсбери была прекрасно видна, поскольку в это время года она была хорошо утоптана путниками и наезжена обозами, следующими в обоих направлениях. Однако на этот раз, перед последним переходом к месту нашего назначения, мастер Синкло решил подправить маршрут, поскольку мы слегка отклонились от дороги, избегая особенно разбитых участков.

Труппа разделялась на тех, кто шел впереди и позади повозки. Молодые, соответственно, шли впереди. Хотя бы первые несколько часов. Так что мы с Джеком Уилсоном частенько оказывались, так сказать, в авангарде.

Этим солнечным утром я вдоволь посмеялся над его трусливым побегом прошлым вечером. Джек не обиделся. Если честно, я и сам не слишком переживал по этому поводу. В конце концов, ценой пары синяков и ссадин я познакомился с мировым судьей Филдингом и с его прелестной дочерью. А кроме того, мне обещали, что мы увидимся снова. Надежда на это, вкупе с предвкушением грядущего, особого представления, которое мы должны были дать через несколько дней, придавали сияния этому летнему утру. Я даже радовался тому, что вновь иду по холмам и долам после узких городских улочек. Не то чтобы я прежде не замечал этих красот…

«Холмы и долы», конечно, не совсем верное описание окружающего нас ландшафта. К северу от Солсбери тянется возвышенность со скудной растительностью. Однако многочисленные курганы и длинные впадины придают ей вид зеленого стеганого одеяла, которое изо всех сил натянули на великоватую для него кровать.

Небо огромно. Над головой – пение невидимых птиц, порхающие бабочки и прочие летучие твари.

Джек подтолкнул меня локтем и сказал: «Смотри!» Поначалу я решил, что его утомили мои насмешки и он пытается отвлечь меня, но, проследив взглядом направление, в котором указывал его палец я встал как вкопанный. Справа, в нескольких сотнях шагов от нас, возвышалось внушительное скопление камней, темнеющих в лучах утреннего солнца. Одни казались остовом дома какого-то великана, другие же просто отброшенными за ненадобностью, словно они не подходили для осуществления некоего замысла. Некоторые камни стояли вертикально, другие исполняли роль перекладин – все это напоминало гигантские дверные проемы, через которые светило солнце. Присмотревшись к этим каменным исполинам, я понял, что они располагаются по кругу. Было очевидным, что это не случайное расположение, кто-то расставил их в таком порядке для некой цели, кто-то из расы более могущественной, чем ныне живущие в нашем грешном мире. Мне стало как-то не по себе, а потом я услышал смех, донесшийся со стороны телеги, которая поравнялась с нами.

– Знаете, что это такое? – спросил Ричард Синкло, восседавший рядом с Фоллом.

Похоже, мое изумление его развеселило.

– Нет, – ответил я. – Ничего подобного я прежде не видел.

– Да-авненько я тут не бывал, – задумчиво протянул Ричард. – В свое время я тоже ломал голову над этими глыбами…

Он глянул по сторонам: остальные уже столпились вокруг, чтобы послушать мастера Синкло.

– Говорят, – начал он, – эти камни перенес сюда из Ирландии сам Мерлин по приказу короля Артура.

– Зачем?

– Чтобы запечатлеть в веках память о тех, кто погиб в битве.

– Это просто легенда, – пожал плечами Ричард и сделал Фоллу сигнал трогать.

Я еще с минуту постоял на месте, разглядывая каменный круг. Нельзя сказать, что я поверил в байку Синкло, как и нельзя утверждать обратное. Во времена короля Артура на этой земле случались многие необычные вещи… Внезапно облако закрыло солнце, и камни стали похожи на торчащие из земли клыки. У меня мороз пробежал по коже. Так что я поспешил присоединиться к товарищам.

Впрочем, на этом загадки тем утром не закончились.

Вскоре мы спустились с возвышенности и вошли в лес. Дорога сузилась настолько, что нам пришлось растянуться в длинную цепочку. После открытой всем ветрам возвышенности лес казался душным, сжимающимся вокруг пространством. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь раскидистые кроны деревьев. Я оказался в самом хвосте нашей компании, ближайший человек шел впереди в паре десятков шагов. И вдруг я почувствовал, что за мной наблюдают. Я ощутил легкое покалывание в затылке. Если вы актер, то эта реакция развита у вас до совершенства и, по сути, довольно приятна. Но на этот раз ощущение было как раз противоположным. Дорога передо мной убегала за поворот. Я украдкой поглядел через плечо, но потом, упрекнув себя в трусости, просто развернулся, чтобы убедиться, что я действительно иду последним.