Брэд Гигли - День лжецаря

Когда Симеркет очнулся, его все еще тащили. Услышав громкое эхо шагов, он решил было, что они в подземелье. Но звука падающей воды не было; и сквозь прищуренные веки он не увидел корней деревьев, ползущих по проходам и стенам. Наоборот, через равные промежутки времени им попадались фонари; а это говорило о том, что здесь живут люди.

Болела голова, во рту ощущался вкус крови, но Симеркет уже не был пьян. То ли от удара, то ли от страха, но он протрезвел. Он мгновенно составил план: надо продолжить безвольно висеть, и пусть его волокут и дальше, однако в конце концов его должны будут опустить на землю, вот в этот момент он вскочит на ноги и обратится в бегство.

Спустя еще некоторое время они остановились у какого-то дверного проема. Симеркет напрягся. Вот где ему следует осуществить задуманное! Но он услышал, как отодвинули тяжелый засов и, скрипнув, распахнулась дверь.

Египтянин понял, что его внесли в какое-то помещение. Он почувствовал одновременно облегчение и страх; это означало, что его не собирались сразу же убивать, однако попытка побега исключалась. Его бросили на каменный пол. По движению света, проникавшему сквозь закрытые веки, Симеркет понял, что это фонарь.

Когда грубые руки начали срывать с него одежду, он перестал притворяться и громко закричал, отбиваясь.

— Очнулся! — раздался чей-то голос.

— Вот и хорошо! — раздался второй. Это был голос Эспа. — Так ему будет еще интересней!

Протест Симеркета закончился тем, что с него содрали всю одежду и даже разули. Совершенно голого, его толкнули к стене и оставили одного. Отходили, на всякий случай держа наготове мечи, дабы арестованный не выскочил вон, хотя бы и обнаженный.

Последним выходил молодой стражник, которому он подарил копье. Парень ничего не сказал, но внимательно посмотрел на него, указывая глазами на стену. Симеркет повернул голову и увидел, что стражник оставил на стене фонарь.

Зачем он это сделал, озадачился Симеркет. Что из того, если он будет иметь возможность созерцать камеру своего заключения? Что это ему даст?

Дверь захлопнулась. В бессильной злобе он бросился на нее, колотя кулаками, но услышал только, как задвинули засов. Вслед за этим открылось маленькое зарешеченное окошко в верхней части дверной панели, и на него уставилась пара темных глаз — Эсп!

— Выпусти меня отсюда! — взмолился Симеркет. — У меня есть золото! Я сделаю тебя богатым…

— У меня достаточно золота, — усмехнулся экзекутор. Сколько людей предлагали ему это ради спасения своих жизней! Это бесполезно, подумал Симеркет с тоской. Эспу нужно не золото.

Он услышал звук приближающихся шагов. До него долетел голос Менефа, похожий на радостное ржание:

— Он здесь?

— Здесь, — усмехнулся Эсп.

— Покажи-ка!

Посол был столь ничтожного роста, что ему пришлось подняться на цыпочки, чтобы приложить глаза к решетке.

— Ты ответишь за это фараону, Менеф! И тебе повезет, если тебя не сожгут за это живьем! Я знаю, что ты принимал участие в заговоре!

— Какое это теперь имеет значение? — усмехнулся Менеф. Симеркет в ярости заколотил в дверь.

— Когда я отсюда выйду, Менеф, я скажу Кутиру, что это ты приказал напасть на плантацию, что это сделали твои люди…

Посол бесстрастно перебил его.

— Я этого не приказывал, Симеркет.

Симеркет умолк. Даже в такой момент его мозг пытался разгадать загадку. Кто-то внезапно оттолкнул посла от окошка. Вместо его глаз там показалась пара знакомых серебристых очей…

— Это я приказала! — раздался голос с сильным акцентом. Однако на этот раз речь царицы не была невнятной от выпитого. — Ты наверняка уже догадался!

Симеркет медленно покачал головой.

Смех Нарунте напоминал вульгарное хихиканье.

— А мой муж еще считал тебя выдающимся следователем! — Стоявший позади нее Менеф подобострастно загоготал.

— Но зачем? — машинально спросил Симеркет и ужаснулся тому, как беспомощно прозвучал его слабый голос.

Нарунте вздохнула, закатив свои демонические глаза, и снисходительно объяснила:

— Потому что Нагэш и Пиникир были посланы, чтобы уничтожить моего мужа. Их подослал Шутрук, их собственный отец. Он боялся, что сын затмит его. Его не остановил даже голос крови. Я ни за что на свете не могла этого допустить!

Значит, вот что имел в виду Рэми, когда сказал, что Найя знала тайную причину, по которой Пиникир прибыла в Вавилон.

— Менеф и я все обдумали, — продолжала царица, — и пришли к превосходному решению сразу двух наших проблем. Мы могли уничтожить двух наших врагов и заставить всех подумать, что это сделали исины. — Ее голос сделался торжествующим. — Это был превосходный план — превосходный! Пока здесь не появился ты. Ты даже сумел одолеть убийцу, которого мы к тебе подослали. Ты его убил?

— Да.

Он увидел, как потемнели серебристые очи.

— Он был моим родственником. Эсп сказал, что видел, как это сделали сопровождавшие тебя люди.

— Я был там в ту ночь, — вмешался Эсп.

Так это он был вторым человеком!

Голос Менефа за дверью сделался льстивым:

— Нет необходимости волноваться, госпожа! Через несколько мгновений он умрет, и царь никогда не узнает обо всем этом. Ваш родственник будет отмщен. Вам больше ни о чем не придется тревожиться.

Симеркет снова заколотил в дверь.

— Фараон обыщет все страну, разыскивая меня, Менеф!

— Увы, Симеркет, ты исчезнешь, навсегда! От тебя не останется даже ногтя, по которому тебя можно было бы обнаружить.

Последнее, что увидел Симеркет, прежде чем они закрыли зарешеченное оконце, был Эсп, заглядывавший в него; его лицо с застывшей на нем зловещей усмешкой напоминало маску смерти.

— Прощай, Симеркет! — услышал он слабый голос Менефа из-за толстой двери. — Мы бы остались здесь и понаблюдали, но царь будет искать нас. А его величество нельзя заставлять ждать. — Пауза. — Опустите рычаг, — приказал он. И Симеркет услышал эхо быстро удалявшихся шагов.

С потолка до него долетел громкий скрежет работающего механизма. Крутились колеса, задвигались запоры, распахивались потайные дверцы. Позади себя он услышал другой звук и повернулся посмотреть, что это. Маленькая дверца в дальней стене открылась. Раньше он не замечал ее — она была у самого пола, в тени. Возле нее были две другие дверцы, но они оставались закрыты.

Его внимание привлекло легкое движение в черном углублении дверцы. Что-то полезло на свет. Крыса, подумал Симеркет. Однако существо было не серым, как полагалось крысе, а переливалось всеми цветами радуги, словно было сделано из металла. Он присмотрелся. Существо ползло вперед. Его плоские, блестящие глазки сверкали в мерцающем свете фонаря, а в голове двигались челюсти. Затем его длинная спина раздвоилась, и за ней словно выросли крылья. Существо оторвалось от пола, и огромный черный шмель полетел прямо на него.