Дэйл Фурутани - Убить сёгуна

Тояму захватил вихрь мыслей и чувств, причиной которых стал Токугава Иэясу. Он презирал сёгуна, ибо семья Тоямы была куда более благородного происхождения. А теперь он — всего лишь вассал нового правителя Японии. Вообще-то клан Иэясу носил имя Мацудайра до тех пор, как правитель получил разрешение изменить его. Так что хотя Токугава — старинное имя, оно всего лишь три десятка лет принадлежит могущественному выскочке.

Тояма боялся Иэясу, так как новый правитель проявляет склонность к урезанию владений неугодных ему даймё и даже принуждению их к совершению сэппуку, ритуального самоубийства. Он ненавидел нового сёгуна из-за власти, которой тот обладал, и в то же время хотел ему нравиться, чтобы не попасть в немилость.

— Будь проклят Иэясу! Почему он избежал смерти в момент покушения?!

Как только эти слова сорвались с губ Тоямы, он тотчас пожалел, что произнес их. Мать часто повторяла ему: «Кабэ ни мими ари, сёдзи ни ме ари». У стен есть глаза и уши. Изменой считаются даже подобные мысли. А произносить такое вслух, да еще находясь вдалеке от своего замка, — прямое самоубийство. Большинство слуг нанимаются в Эдо, так что никакой гарантии, что среди них не находится шпион Токугавы. Зная подозрительность Иэясу, можно с точностью сказать, что тут есть хотя бы один доносчик. Тояма выругался про себя.

Он никак не мог придумать, каким образом укрепить свое положение, которое никак нельзя было назвать устойчивым. Тояма не очень-то активно поддерживал Токугаву и окончательно принял его сторону лишь после того, как победа при Сэкигахаре стала очевидным фактом. И вдруг в его голове сверкнула мысль. Иэясу сам высказал ее. Тояма улыбнулся. Надо обязательно осуществить этот план.

Наконец-то он может закрыть глаза и погрузиться в сон.

На следующее утро Кадзэ проснулся рано. Он снял театральный костюм, в котором спал, и надел свое кимоно. На рукаве, как и следовало ожидать, имелось отверстие, проделанное пулей. Хорошо, что не повреждены ножны. Кадзэ продел в дырку палец и покрутил его там. Потом рассмеялся.

Ранее Кадзэ никогда не был за кулисами театра. Из чистого любопытства он стал осматривать корзины и костюмы, лежавшие и висевшие вокруг него. Увиденное заставило его задуматься.

Улица кишела людьми. Торговля шла очень бойко. Продавец рисовых лепешек установил лоток на оживленном месте.

Лоток был сделан в форме башни высотой в половину человеческого роста. На вершине находился медный ящик, где горел уголь. По бокам имелись ручки и полочки для товара. На ящике — иероглифы и изображения того, что продает торговец. Таким образом, и грамотные и неграмотные люди понимали, каков ассортимент товара.

К лотку, прихрамывая, подошел какой-то человек. Торговец внимательно посмотрел на него. У незнакомца были мускулистые руки и плечи, а развевающаяся борода и волосы, выбивающиеся из-под шляпы, абсолютно белые. И ходил он с палкой.

— Как тут много людей, не правда ли?

Голос показался лоточнику не очень старым, однако он явно не принадлежал и молодому человеку. Торговец решил быть вежливым по отношению к старику и сказал:

— Настоящее столпотворение. И уже несколько дней, одзи-сан.

— Это вон там находится ягура, где прятался наемный убийца, покушавшийся на жизнь Иэясу-сама?

— Да, дедушка. А это стена замка, на которой стояли Иэясу-сама и его вельможи, когда раздался выстрел. На дне сухого рва оборвалась жизнь господина Накамуры. Вот почему здесь постоянно толпятся люди. Они хотят видеть место, имеющее столь дурную славу.

— Я тоже хочу его видеть, — сказал старик, глядя сначала на ягуру, а потом на недостроенный замок. — Какое большое расстояние для выстрела, — добавил он. — Неудивительно, что убийца не попал в Иэясу-сама, а поразил Накамуру-сама.

Продавец поскреб затылок.

— Я ничего в этом не соображаю, — сказал он. — В сражениях не участвовал. Разве мушкет не может стрелять на такое большое расстояние?

— Из обычного мушкета это сделать невозможно. Тут нужно ружье мастера Инатоми Гайки.

— Инатоми?

— Гомэн насай. Извини меня. Я старый солдат и знаю, о чем говорю. Инатоми — самый известный ружейный мастер во всей Японии. Только он мог сделать мушкет, который бьет на такое расстояние.

— А я был здесь в день покушения, — заметил торговец.

— Да и я тоже, — отозвался старик. — Только ушел еще до того, как прозвучал выстрел.

— О, тогда ты много потерял. Тут такое началось! Люди метались туда и сюда, повсюду бегали стражники, все смешалось. Когда на пожарной вышке нашли мертвого стражника, тело спустили вниз и положили его прямо на улице. Просто ужас. У него было перерезано горло, и голова откинулась назад, когда его несли вниз по лестнице. — Торговца передернуло.

— А разве никто не слышал крика стражника, когда убийца поднялся на ягуру?

Торговец нахмурился:

— Никто об этом ничего не говорил.

— Значит, стражник не издал ни звука, увидев на башне вооруженного человека?

— Выходит, что так. Странно, однако.

— И никто не заметил человека с мушкетом, после того как совершилось покушение?

Торговец почесал затылок:

— Ничего об этом не слыхал. И правда странно, не так ли? Уж человека с ружьем можно бы увидеть.

— О чем и речь.

— А, какая разница. Теперь имя убийцы известно, и за его голову назначена большая награда.

— Откуда ты знаешь?

Торговец показал пальцем:

— Видишь толпу во-он там? Люди читают объявление. В нем говорится об убийце и о награде.

Старик посмотрел в указанном направлении и проговорил:

— Спасибо. Пойду взгляну.

— Послушай, а как насчет горячей рисовой лепешки?

— Гомэн насай. Боюсь, что у меня слишком скверные зубы для такой еды, — сконфуженно сказал старик.

— А для меня лепешки очень хороши, — заметил лоточник, когда дед с клюкой удалился.

Старик подошел к толпе. Кто-то впереди громко читал объявление для неграмотных собратьев:

— «…вышеупомянутого гнусного убийцу необходимо немедленно передать властям. Любой, кто встанет на его защиту, будет умерщвлен вместе с пятью соседями. А если вы сообщите властям о его местонахождении, то получите в награду тысячу рё». — Тут чтец был вынужден остановиться, потому что люди начали взволнованно и громко обсуждать услышанное, полностью заглушая его голос.

Переодетый Кадзэ упорно прокладывал себе дорогу в толпе, подбираясь поближе к доске с объявлением. Одежда, белая борода, волосы и шляпа делали его похожим на старика. И он рискнул влиться в толпу.

Его глаза скользили по знакам хираганы, которые употреблялись вместо иероглифов на таких досках: хирагану читать легче.

В объявлении стояли два его предыдущих имени, а также «Мацуяма Кадзэ». Имелось и описание внешности. К счастью, тысячи других самураев могли бы соответствовать такому описанию.