Томаш Миркович - Паломничество в Святую Землю Египетскую

Но, видя, как Камар ходит печальный и поникший, царь скрепя сердце в конце концов согласился. Царевич поцеловал руку отца, обещал вернуться как можно скорее и сел на купеческий корабль, направлявшийся в Египет.

Много дней они плыли, и тут на море поднялась страшная буря. Капитан испугался, как бы огромные волны не смыли царевича с палубы, и привязал его к мачте толстым канатом. Но вскоре налетел такой сильный ветер, что мачта с треском сломалась и упала в воду, и царевич вместе с нею.

Буря давно утихла, а Камара все носило по морю, и нигде не было видно ни пяди суши. Он поклялся, что если уцелеет, то вернется к отцу и никогда больше не отправится ни в какое путешествие. На второй день он так ослабел, что боялся не дожить до утра. Но прежде чем зашло солнце, показался корабль.

Камар принялся кричать и бить по воде руками, и корабельщики наконец его заметили. Двое из них спрыгнули в воду и разрезали канат, привязывавший его к мачте, другие бросили ему веревку и втащили на корабль. Царевич хотел поблагодарить их, но они вдруг подхватили его под руки, стащили по трапу вниз и заперли в каморке, которая насквозь провоняла рыбой. Камар кричал, что он царский сын, и обещал, что, если его отвезут в Белый Город, отец щедро их наградит. Но моряки не верили его словам, а над обещаниями только смеялись и сказали ему, что они пираты и вытащили его из воды только затем, чтобы продать в рабство.

Когда назавтра приплыли в порт, капитан пиратского корабля и двое крепких матросов связали Камару руки, отвели на невольничий рынок и продали торговцу, с которым уже не раз обделывали подобные дела. Красота юноши восхитила торговца, и хотя он громко протестовал, что капитан хочет за него больше, чем стоит небесноокая черкешенка со свидетельством о девственности, однако же заплатил за него половину запрошенного, чего между ними никогда прежде не случалось. А чуть только пираты ушли, тотчас перепродал царевича другому торговцу втрое дороже.

Камар пытался убедить своего нового хозяина, что он не раб, а царский сын, выловленный из моря пиратами, но торговец расхохотался и заявил, что слыхал истории и получше. Юноша погрустнел, и, увидев это, торговец похлопал его по плечу и сказал: «Не печалься, я тебя абы кому не продам. Ведь я отправляюсь в Каир, где самый большой на свете невольничий базар, и за красивого юношу там можно выручить целую тысячу дирхемов. А с таким дорогим рабом никто не будет плохо обращаться и не станет принуждать его к тяжелому труду».

Несколько дней спустя торговец нанял корабль и погрузил на него двести рабов, сто рабынь, десять надсмотрщиков вооруженных длинными бичами, и тридцать молочных коз' Камар думал, что коз тоже хотят продать в Каире, но оказалось, что торговец взял их затем, чтобы рабыни мыли тело их молоком, потому что это очень хорошо для кожи. После долгого пути приплыли в другой порт, гораздо больше того из которого вышли. Здесь торговец нанял сто двенадцать дромадеров и пристал к большому каравану, направлявшемуся в Каир. Камара, единственного из рабов, посадили верхом на верблюда. Остальные бежали, звеня цепями. Но старый верблюд, на котором ехал юноша, был гораздо медлительнее, чем верблюды надсмотрщиков, так что о побеге не могло быть и речи.

Когда караван добрался до Каира, Камар совсем не обрадовался при виде города, который еще недавно мечтал посетить. Он шел, опустив голову, и почти ничего не видел вокруг.

На огромном базаре торговца и его товар сразу окружила толпа. Легко было заметить, что среди выставленных на продажу мужчин Камар вызывает самый большой интерес. Клиенты предлагали за него все более высокую цену, но торговец только смеялся и качал головой. Он ждал купца, который поставлял рабов ко двору султана, ибо рассчитывал, что красота юноши обратит на себя его внимание.

Наконец появился султанский поставщик. Видно было, что он положил глаз на Камара: он внимательно осмотрел юношу и спросил торговца о цене. Когда тот сказал, что не намерен продавать этого раба меньше, чем за двести динаров, поставщик расхохотался.

– Да, я ищу красивого юношу для службы в султанском гареме, – сказал поставщик. – Но он должен быть евнухом, а этот юнец не оскоплен. Если я покупаю курицу к обеду, то хочу чтобы она была ощипана и выпотрошена. Если я покупаю раба в гарем, то хочу, чтобы он был скопец. Сам посуди: если я велю отрезать ему ядра, мне придется держать его у себя, пока рана не заживет. А ну как парень умрет? Такое случается редко, но как знать! Впрочем, юноша мне нравится я дам тебе за него сто динаров.

Камар задрожал от страха за свое естество, зная, что поставщик предлагает на двести дирхемов больше, чем торговец надеялся получить. Но тот, вырывая волосы из бороды, кричал, что не собирается продавать юношу себе в убыток. Они азартно торговались, но тут вдруг из толпы выступил старик с изборожденным морщинами лицом и длинной седой бородой. Взглянув на Камара, он сказал торговцу:

– Мне нравится этот раб. Дам тебе за него двести динаров, он того стоит.

По толпе прошел шум – старика Дубана в городе все знали, уважали его и титуловали хакимом, потому что он был весьма учен, особенно в искусстве врачевания.

Забрав Камара домой, хаким Дубан не только не велел ему выполнять никакой работы, но даже приказал слугам заботиться о новом рабе, как о нем самом. С тех пор царевич изо дня в день ел изысканные яства и пил только молоко и розовую воду. Целыми днями он мог ничего не делать; только вечером хаким Дубан звал его к себе в кабинет, где принимал больных и готовил для них лекарства, отчего вокруг разносился запах всевозможнейших трав. Он приказывал юноше раздеться донага, после чего внимательно осматривал его со всех сторон, щупал мускулы, тверды ли они, мерил ширину плеч и причмокивал от восхищения.

Поначалу Камар не говорил своему хозяину, кто он на самом деле, потому что боялся опять показаться смешным. Но в конце концов, исполнившись веры в мудрость хакима Дубана, юноша открыл ему правду о себе и рассказал, что с ним приключилось с той минуты, когда он взошел на корабль.

– Хорошо, что ты мне это сказал! – воскликнул старик. – Я сейчас же напишу твоему отцу. Если твоя история подтвердится и царь вернет мне сумму, которую я за тебя заплатил, – я отпущу тебя на волю. Но пока что никому больше не говори кто ты, хорошо?

Камар не сомневался, что, получив письмо, отец немедленно пришлет в Каир визиря с мешком денег. Но он понимал, что для этого нужно время, и вооружился терпением.

В один прекрасный день он проснулся поутру и нашел рядом с подушкой сложенный листок. Исполнившись любопытства, он развернул его и прочел: «Тебе грозит страшная опасность! Беги из этого дома!» Тогда он расхохотался, уверенный, что это написал слуга, завидуя милостям, которыми хозяин осыпал нового раба. «Он хочет склонить меня к побегу в надежде, что или мне это удастся, или меня схватят и накажут», – подумал Камар. У царевича не укладывалось в голове, что какая-то опасность может его подстерегать в доме у добродетельного и всеми уважаемого старика, который с самого начала так хорошо к нему относится.