Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Золото

Поднявшись по широкой мраморной лестнице, носильщики внесли паланкин в просторный двор, опоясанный широкой открытой галереей. Пожилой монах вышел навстречу прибывшим, и судья Ди подал ему свой красный, немалых размеров ярлык.

— Его святейшество как раз завершает свою полуденную молитву, — сообщил монах и повел их вверх по резным мраморным лестницам через три следующих двора, уступами расположенных на склоне горы.

Четвертый двор завершался крутыми ступенями, ведущими к узкой террасе, высеченной, как показалось судье, прямо в замшелой скале. Журчала вода.

— Там что, источник? — спросил судья.

— Воистину так, ваша честь, — ответствовал монах. — Тому уже четыре сотни лет, как вода изверглась из скалы, когда святой основатель храма нашел на этом самом месте священное изваяние Будды Майтрейи. Само же изваяние хранится в часовне по ту сторону расселины.

Только поднявшись на террасу, судья увидел, что между ней и отвесной скалой зияет каменная щель шириной шагов в пять, а через нее переброшен узкий мосток в три перекладины, ведущий к большому темному устью пещеры.

Судья Ди ступил на мост и заглянул в расселину. На глубине локтей в тридцать среди острых камений бурлил поток. Оттуда веяло восхитительной прохладой. По другую сторону моста в полумраке виднелась золотая решетка и красный шелковый занавес, за которым, очевидно, скрывалось святая святых — изваяние Майтрейи.

— Покои настоятеля — в конце террасы, — молвил старый монах и повел их к небольшому домику с изящно изогнутой крышей, приютившемуся под сенью вековых деревьев.

Он вошел в дом, тут же вернулся и пригласил судью внутрь. Старшина же Хун устроился на прохладной каменной скамье при входе.

Великолепное ложе резного черного дерева, покрытое красными шелковыми подушками, занимало всю заднюю часть комнаты. Посреди него восседал, скрестив ноги, маленький пухленький человечек в просторном одеянии из жесткой золотой парчи. Он склонил круглую гладко выбритую голову, а затем указал судье на большое резное кресло, стоящее перед ложем. Повернувшись, настоятель почтительно поместил ярлык судьи на алтарь, устроенный в стенной нише у него за спиной. Остальная часть стены была задрапирована тяжелым шелком с вышитыми на нем сценами из жизни Будды. В комнате витали густые ароматы каких-то диковинных благовоний.

Старый монах подвинул к креслу резной чайный столик розового дерева и наполнил пиалу судьи душистым чаем. Настоятель выждал, пока судья пригубит напиток, и только тогда произнес на удивление сильным раскатистым голосом:

— Невежественный монах собирался явиться в управу завтра, дабы засвидетельствовать вам свое почтение. Но вы, ваше превосходительство, опередив меня, ныне прибыли ко мне сами — я крайне смущен. Ничтожный монах не заслуживает подобной чести.

Его большие глаза прямо и дружелюбно смотрели на судью. И хотя судья Ди как верный конфуцианец без особой приязни относился к учению Будды, ему пришлось признать, что маленький настоятель — личность незаурядная и держится с большим достоинством. Судья произнес несколько вежливых слов о красоте и величии храма.

Настоятель воздел пухлую ручку.

— Все по милости нашего Господа Майтрейи! — воскликнул он. — Четыре столетия назад он соизволил явиться в сей мир в образе изваяния из сандалового дерева высотой более пяти локтей, сидящим в «лотосе» и пребывающим в созерцании. Святой основатель храма обнаружил его здесь, в пещере, и посему Храм Белого Облака был построен на этом месте как покровитель восточных областей Империи и защитник всех странствующих по морю. — Янтарные бусины четок скользнули между пальцами — настоятель тишком произнес молитвенную формулу. Затем продолжил: — Я хотел бы просить ваше превосходительство осчастливить своим присутствием церемонию, которая в скором времени будет иметь место в сем скромном храме.

— Почту за честь, — с поклоном ответил судья Ди. — Что это за церемония?

— Благочестивый господин Ку Мен-пин испросил дозволения сделать копию нашей святыни в натуральную величину, дабы преподнести ее в дар Храму Белой Лошади, главному святилищу исповедников Будды, расположенному в столице Империи. И не поскупился на траты ради столь богоугодного дела: нанял мастера Фэна, лучшего в провинции Шаньдун буддийского ваятеля, дабы тот зарисовал и сделал обмеры священного изваяния. Затем господин Ку предоставил ему помещение, где мастер Фэн в течение трех недель по оным рисункам и промерам изваял из кедра копию. Все это время господин Ку содержал мастера в своем доме как почетного гостя, а завершение работ ознаменовал великолепным пиршеством, на коем мастер Фэн восседал на почетнейшем месте. Сегодня утром господин Ку передал храму оное кедровое изваяние в прекрасном коробе из красного дерева.

Настоятель с блаженной улыбкой покивал своей круглой головой, давая понять, что все это для него имеет немалое значение, и затем продолжил:

— В первый же благоприятный для сего события день мы торжественно освятим копию в нашем храме. Начальник форта испросил для нас дозволения выделить отряд воинов, которые будут сопровождать изваяние на всем пути до самой столицы. Я же не премину сообщить вашему превосходительству день и час, в который состоится церемония освящения, как только оные будут определены.

— Вычисления уже завершены, ваше святейшество, — прозвучал басовитый голос за спиной судьи. — Завтра, в конце второй ночной стражи.

Высокий худощавый монах выступил вперед. Настоятель представил его как Хой-пена, предстоятеля храма.

— Кажется, это вами сегодня утром было опознано тело умершего монаха? — спросил судья Ди.

Предстоятель в знак скорби склонил голову.

— Мы все теряемся в догадках, — сказал он, — каким образом наш сборщик пожертвований Цу-хэй оказался в столь отдаленном месте в столь неурочный час. Единственное, чем это можно было бы объяснить, так это тем, что он пришел на какое-то из тамошних подворий за подаянием, а потом попался грабителям. Но, я полагаю, вашей чести уже что-нибудь известно об этом?

Потеребив бакенбарды, судья Ди ответил:

— Мы предполагаем, что некоему третьему лицу, пока еще неизвестному, потребовалось, чтобы убитая женщина не была опознана. В это самое время ваш сборщик проходил мимо, и оное лицо решило отобрать у него плащ, чтобы завернуть тело. Вы же знаете, что на сборщике, когда его нашли, было только исподнее. Я думаю, что завязалась борьба, и Цу-хэй умер от внезапного сердечного приступа.

Хой-пен кивнул. Затем спросил:

— Ваша честь, а был ли при нем его посох?

Судья Ди на мгновенье задумался.

— Нет! — успел ответить он, и тут же в памяти его мелькнуло нечто весьма любопытное: когда магистр Цао объявился в тутовнике, руки его были свободны, но когда он, судья, продираясь к дороге сквозь кусты, нагнал магистра, у того в руках уже был длинный посох.