Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Золото

— Пользуясь случаем, — продолжил Хой-пен, — хотел бы сообщить вашей чести, что вчера ночью в нашем храме побывали грабители. Их было трое. Монах в сторожке случайно увидел, как они перелезли через стену и бежали. Он поднял тревогу, но, к сожалению, негодяи уже скрылись в лесу.

— Этим я займусь немедленно! — воскликнул судья. — Монах может описать их?

— Было слишком темно, — ответил предстоятель, — но он утверждает, что все трое были высокого роста и что один из них имел редкую, нечесаную бороду.

— Не мешало бы этому монаху быть повнимательней, — проворчал судья Ди. — Украли что-нибудь ценное?

— По незнанию расположения храмовых построек, — ответил Хой-пен, — они забрались только в задний притвор, а там у нас стоит лишь несколько гробов!

— Повезло вам, — заметил судья и обратился к настоятелю: — Завтра ночью в назначенный час я буду иметь честь явиться.

Он поднялся и, поклонившись, вышел. Хой-пен и пожилой монах проводили судью со старшиной до самого паланкина.

На Мосту Небесной Радуги судья сказал Хуну:

— Едва ли Ма Жун с Цзяо Даем вернутся дотемна. У нас есть время осмотреть верфи и причалы за северными воротами.

Старшина отдал приказ носильщикам, и те двинулись по северной части торговой улицы.

За северными воротами кипела работа. На берегу в деревянных распорках стояло великое множество кораблей, весьма внушительных размеров. Толпы работников в одних набедренных повязках кишели возле каждого из них, стоял неимоверный шум — говор, крики и оглушительный грохот.

Судья прежде никогда не бывал на верфях. Продвигаясь вместе с Хуном сквозь скопище людей, он с интересом наблюдал за происходящим. В конце верфи под огромной джонкой, положенной на борт, шестеро работников жгли тростник. Тут же стояли Ку Мен-пин со своим управляющим Ким Соном и о чем-то говорили с десятником.

Завидев гостей, Ку отпустил десятника и, прихрамывая, поспешил им навстречу. Судья Ди полюбопытствовал, чем заняты эти корабелы.

— О, это одна из самых больших моих джонок, предназначенных для морских перевозок, — объяснил Ку. — Ее положили на борт и обжигают днище, чтобы очистить от водорослей и ракушек, из-за которых судно потеряло в скорости. Отдраят начисто, а потом заново проконопатят. — Судья хотел было взглянуть на обшивку поближе, но Ку предостерегающе тронул его за руку: — Не подходите слишком близко, ваша честь. Пару лет назад от огненного жара лопнула распорка между бортами и рухнула мне прямо на ногу. Кость срослась неправильно, вот я и хожу теперь с этой клюкой.

— Красивый посох, — со знанием дела одобрил судья. — Крапчатый бамбук — большая редкость на юге.

— Это правда, — просиял Ку. — Замечательно глянцевит. Но крапчатый бамбук слишком тонок для посоха, и поэтому мне пришлось связать два стебля воедино. — Затем, понизив голос, он продолжил: — Я присутствовал на суде. И то, что вашей чести удалось выяснить, меня очень обеспокоило. Это ужасно! Моя жена опозорила меня и всю мою семью.

— Не надо спешить с выводами, господин Ку, — заметил судья Ди. — Недаром я особо подчеркнул, что личность женщины еще не установлена.

— Я глубоко ценю предусмотрительность вашей чести, — поспешно проговорил Ку, покосившись на Ким Сона и старшину Хуна.

— Известен ли вам этот носовой платок? — спросил судья.

Ку мельком глянул на вышитый кусочек шелка, который судья Ди достал из рукава.

— Разумеется. Это один из платков, подаренных мною моей жене. Где вы нашли его, ваша честь?

— На обочине дороги возле заброшенного храма, — ответил судья Ди. — Я полагаю… — Вдруг он замолчал, спохватившись, что забыл выяснить у настоятеля, когда и по какой причине запустел заброшенный храм. — А вы, — обратился он к Ку, — вы что-нибудь слышали о том храме? Ходят слухи, что в нем водятся привидения. Это, конечно, совершеннейшая чепуха. Но если по ночам там кто-то бывает, я должен обратить на это внимание; не исключено, что некие нечестивые монахи из Храма Белого Облака тайно занимаются чем-то зловредным. Это объяснило бы появление покойного монаха возле усадьбы Фана — весьма вероятно, что он направлялся в храм! Да, лучше всего мне вернуться в Храм Белого Облака и расспросить об этом Хой-пена или самого настоятеля. Между прочим, настоятель поведал мне о благочестивом деле, совершенном вами. Освящение назначено на завтрашнюю ночь. Я с удовольствием посмотрю на это действо.

Ку низко поклонился. Затем молвил:

— Ваша честь, этот никак невозможно, чтобы вы уехали, не откушав со мной хоть чего-нибудь! Здесь, на конце причала, есть вполне приличное заведение, которое славится своими вареными крабами. — И, обратившись к Ким Сону, сказал — Продолжайте. Вам известно, что нужно сделать.

Судье необходимо было вернуться в Храм Белого Облака, но и беседа с господином Ку, подумал он, может оказаться весьма полезной. Отправив Хуна обратно в управу, он последовал за судовладельцем.

Смеркалось. Когда они вошли в изящную беседку, слуги уже зажигали цветные фонарики, свисавшие с карнизов. Устроившись возле крытой красным лаком балюстрады, где их приятно овевал вечерний бриз, долетавший от устья реки, они любовались веселыми огоньками, засветившимися на лодках, которые сновали вверх и вниз по течению.

Слуга поставил на стол большое дымящееся блюдо красных крабов. Ку выбрал несколько штук, вскрыл и подал судье. Тот подцепил кусочек белого мяса серебряными палочками, обмакнул в сосуд с красным соусом и признал, что это очень вкусно. Наконец, осушив малую чарку янтарного вина, он обратился к Ку:

— Судя по вашим словам, вы, кажется, совершенно уверены, что на подворье Фана была именно ваша супруга. Я не хотел обращаться к вам со столь щекотливым вопросом в присутствии Ким Сона, но есть ли у вас причины подозревать ее в неверности?

Ку нахмурился. Помолчав, он ответил:

— Это была ошибка, ваша честь, жениться на женщине совершенно не моего круга. Я человек богатый, но не имею никакого образования. Из честолюбия я решил на сей раз жениться на дочери ученого. И ошибся. Мы прожили вместе всего три дня, но этого оказалось достаточно, чтобы понять — новая жизнь ей не по нраву. Я приложил все силы, чтобы угодить ей, но, как говорится, все всуе. — И вдруг добавил с ожесточением: — Я ей, видите ли, не чета! Она, видите ли, шибко ученая! Вот я и думаю, предыдущая привязанность…

Губы его скривились; он залпом осушил свою чарку.

— Судить со стороны, когда речь идет об отношениях между супругами, — сказал судья Ди, — дело трудное. Верю, что у вас имеются серьезные основания для подозрений. Но я вовсе не уверен, что с Фаном была ваша жена. Я даже не уверен, что она на самом деле погибла. Вам лучше моего должно быть известно, какова она, ваша жена, и в каких делах она может быть замешана. Если это так, я советую вам сообщить об этом теперь же. Ради ее благополучия, да и ради вашего тоже.