Валерио Манфреди - Оракул мертвых

— Кто это был? — спросил Андреас. — Ты видел, кто это был?

Карагеоргис открыл рот, силясь что-то произнести, а его товарищ приложил ухо к его губам, надеясь услышать имя убийцы, но уловил лишь последний хрип и почувствовал, как безжизненное тело тяжело осело на пол. Андреас закрыл ему глаза, а потом снял пиджак и как мог укрыл его. На обратном пути к выходу взгляд его упал на скалу, обрамлявшую тропинку. Кто-то написал там кровью его коллеги:

«Я нага и мерзну».

Он торопливо двинулся дальше, добрался до своей машины. Включил рацию и вызвал полицейское управление Каламаты:

— Это агент Пенделени. Произошло несчастье. Нет, преступление. В пещерах Диру убили сержанта Карагеоргиса. Пришлите следственную группу и дайте знать судебному следователю. Я буду ждать вас здесь.

Солнце уже зашло за горизонт, и бледно-золотое сияние едва окутывало вдалеке серые башни Иеролимина.

Аэрополис, Пелопоннес

22 августа, 19.00

Окружной комиссар полиции Каламаты немедленно велел расставить блокпосты на всех дорогах полуострова. Таким образом, убийца оказался в осаде в глубине мыса, куда приехал на автомобиле. Если он попытается вернуться назад, то попадет в засаду. Береговую охрану привели в состояние готовности, приказав останавливать любые подозрительные суда, выходящие в открытое море из Иеролимина или с мыса Тенар. В небо подняли вертолет — наблюдать с высоты за всеми выходами из пещер.

Сообщили также в главное оперативное управление Афин, где случившееся немедленно связали с другим недавним преступлением — убийством агента на пенсии Петроса Руссоса в Парфенионе, в Аркадии. Убийца оставил такое же точно послание, абсурдное, внешне лишенное смысла. В Афинах пообещали прислать кого-нибудь для сотрудничества с комиссаром Каламаты. Тем временем полиция пыталась не дать уйти преступнику, расправившемуся с Карагеоргисом. Несомненно, им был тот же самый человек, который прикончил Руссоса: тот же искривленный разум, та же жестокая фантазия.

Агент Пенделени, обнаруживший умирающего Карагеоргиса в пещере Катафиги, активно принялся за расследование вместе с коллегами, присоединившимися к нему для оказания всяческой поддержки. Они прочесали всю систему пещер, воспользовавшись помощью местных проводников и даже вызвав спелеологов из университета Патр, обычно проводивших здесь исследования, но не смогли найти никаких следов. Агенты по очереди сменяли друг друга, даже ночью продолжая просматривать каждый закуток, каждую галерею. Ныряльщики прозондировали воду подземных озер — безрезультатно.

В тот же вечер агент Пенделени встретил в таверне Иеролимина водителя фуры, преградившей ему дорогу, когда он ехал на помощь Карагеоргису. Этот человек был вне всяких подозрений, он более тридцати лет работал в городке. Зато подозрительным оказалось выполнявшееся им поручение: на пирсе он взял в кузов древесину, только что выгруженную с лодки, чтобы потом довезти ее на причал в Гитионе, где ее поместили на лодку, очень похожую на первую, возможно, на ту же самую.

— Это не показалось тебе странным? — спросил агент Пенделени.

— Конечно, показалось.

— А тебе не пришло в голову спросить у владельцев лодки, что за странные хороводы они водят?

— Мне заплатили заранее, так почему же я должен вмешиваться в события, которые меня не касаются? Меня просят забрать груз в одном месте и отвезти его в другое — мне это подходит, лишь бы денежки капали.

— А кто поручил тебе этот заказ? Ты помнишь того человека?

Водитель фуры кивнул:

— Еще бы мне его не помнить: такие лица не забываются.

— Он из наших мест?

— Нет. Здесь его никогда не видели, но места он знает хорошо.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вчера утром, когда он приплыл сюда на своей лодке, дул мелтеми, [12] Летний ветер в Греции, обычно дует в сторону Эгейских островов. и, скажу тебе, он так ловко управлялся с судном, словно всегда знал здешние воды, просто на удивление.

— Ты можешь описать его?

— Среднего роста, крепкого телосложения, за пятьдесят, глаза голубые — светло-голубые, как вода у утесов, — и каменное лицо. Несомненно, моряк, и опытный.

— Он находился на борту лодки, когда ты разгружался в Гитионе?

— Нет. На самом деле на лодке никого не было. Я все сложил на пристани и подписал квитанцию в кооперативе грузчиков. Я даже не знаю, забрали ли они ее обратно, эту древесину.

Галерея, узкая, словно труба, и совершенно темная, начала наконец расширяться; свод туннеля теперь освещало слабое, едва заметное сияние.

— Поднапрягись еще немного, всего несколько метров — и мы сможем отдохнуть. Давай крепись, пойдем, ну вот…

Коридор еще больше расширился и превратился в огромную площадку под бесконечным неровным сводом. Очень слабое, но четкое сияние, на контрасте с предшествующим ему мраком, позволяло различить контуры пещеры.

— Боже мой, адмирал, что это за свет?

— Естественная фосфоресценция скал. Здесь они также обладают довольно высокой радиоактивностью. Именно поэтому я попросил тебя надеть полиэтиленовый плащ, и хорошо бы также надвинуть капюшон. Нам придется пробыть тут еще много часов, так что лучше не рисковать понапрасну.

— Я не понимаю. Откуда вы знаете об этом туннеле под водой, откуда вы знали, что тот ужасный коридор превратится в своего рода подземный собор…

— Это еще не все, сынок. Вскоре море, покрывающее дно грота, опустится достаточно низко, чтобы сюда мог пролиться лунный свет, и тогда ты еще не такие чудеса увидишь.

— Вы не ответили на мой вопрос… Вы почти никогда не отвечаете на мои вопросы.

— Ты ошибаешься. Я ответил на все твои вопросы — на настоящие… Ты жаждал справедливости и уготовил судный день для тех, кто разрушил твою жизнь и жизнь Элени… Разве остальное имеет значение?

И тут на дальней стене пещеры затрепетали отблески, а свод засиял ослепительным заревом, жидким и подвижным, оживленным переменчивыми и безмолвными волнами: лунный свет отразился от подернутой рябью поверхности воды. Цвет скал сделался более ярким, оттенки его постоянно менялись. Стал слышен шепот моря, протяжный и могучий, словно дыхание спящего великана, а потом в воздухе, испещренном трепещущими отблесками, появился сильный запах соли.

— Пойдем, — сказал адмирал Богданос. — Чтобы добраться до выхода из пещеры и до моря, нужен почти час. Мы должны поторопиться, пока вода не поднялась слишком высоко.

Он двинулся дальше по мелкому гравию, покрывавшему дно пещеры, и шум его шагов смешался с далеким плеском волн Эгейского моря и с дуновением ветра. Клаудио последовал за ним, но вскоре остановился и застыл, пораженный: теперь свет заливал и пол грота, ясно очерчивая все малейшие неровности.