Валерио Манфреди - Оракул мертвых

Долгие века это место оставалось магическим и ужасным: именно у берегов Эфиры, возле острова Паксос, капитан корабля, плывшего в Италию во времена императора Тиберия, слышал крик: «Умер великий Пан!»

Он отчетливо несколько раз слышал это восклицание, а также траурный хор, доносившийся из лесов, покрывавших остров. А потом новость распространилась по миру, приведя самого императора в уныние. Тиберий пожелал лично встретиться с капитаном корабля и расспросить его о таинственном событии: ведь получено было предзнаменование того, что богам язычников пришел конец и что рождается новая эра… То был год, а может быть, и месяц, и день смерти и воскресения Христова… Его возвращения из царства мертвых. В Эфире узнали об этом, и голос, полный тревоги об умирающем мире, прокричал меж небом и морем: «Умер великий Пан!»

Норман открыл правую дверцу и сел в машину.

— Ты снова читаешь эту штуку? Теперь ты ее, наверно, наизусть знаешь.

— Да. И все-таки кое-что я понимаю не до конца. Исследование Арватиса кажется наивным, поверхностным, но оно привело его к самой невероятной находке: он обнаружил сосуд Тиресия, доказательство существования второй «Одиссеи». Сдается мне, у нас в руках незавершенное исследование. Думаю, здесь не хватает важного куска… основополагающего.

— Возможно. Но окончание его статьи вовсе не обязательно опубликовано. Вполне вероятно, что профессор Арватис сделал лишь кое-какие заметки, и не было случая и возможности отдать их в печать… Давай заводи! До нужного нам места час пути.

Мишель повернул ключ в замке зажигания и завел мотор. Машина пересекла почти пустую площадь городка и двинулась на юг, по направлению к мысу Тенар. Небо было ясным и звездным, но безлунным, погруженная во мрак улица тянулась узкой полоской между горами и морем.

— Норман.

— Да.

— Что-то есть в том месте… Я имею в виду, в Эфире.

Норман закурил и глубоко затянулся.

— Там находится дверь в Аид. Там в древности находился оракул мертвых, разве нет?

— Мы, конечно, можем над этим шутить, но, несомненно, существует причина, по которой люди на протяжении двух тысячелетий были уверены, что вступают в контакт с потусторонним миром.

— Ну а в Дельфах считалось, что можно услышать голос Аполлона, предсказывающего будущее…

— На то тоже есть своя причина… И именно рядом с Эфирой во времена императора Тиберия произошел тот случай у острова Паксос. Считается, это случилось в день воскресения Христа. Понимаешь? Голос возвестил конец язычества и языческих богов, которых символизировал бог Пан… И голос этот доносился из Эфиры…

— От ворот мертвых. А я что говорю?

Мишель как будто не расслышал иронии в словах Нормана.

— Наш сосуд тоже из Эфиры. Именно там его нашел на раскопках профессор Арватис, и он покрыт кровью многочисленных жертв… А теперь он появился в окрестностях Диру — там тоже находился вход в Аид. Ты помнишь ту ночь, ночь мятежа в Политехническом? Ари Малидис сказал нам, что этот сосуд — находка профессора Арватиса и что профессор умер из-за него… Он обещал потом объяснить нам, от чего умер профессор Арватис? Я больше не видел Ари. На следующее утро меня посадили в самолет и выслали во Францию. Я больше его не видел.

— Я знаю.

— Быть может, Аристотелис Малидис назначил нам эту встречу.

— Или Павлос Караманлис.

— Почему?

— Я сказал Караманлису, где находится сосуд.

Мишель резко повернулся к нему.

— Смотри на дорогу, а не то мы слетим с нее. Ну вот, деревенька в глубине залива — это Итилос. Поезжай прямо до Пиргос Диру, а потом сворачивай налево, в горы.

На выезде из Итилоса они обнаружили полицейский блокпост. Агент нагнулся к окошку и осветил внутренность салона электрическим фонариком. Мишель похолодел. На мгновение он ощутил себя до смерти испуганным мальчиком на малолитражке, безнадежно пытающимся объяснить полиции, почему он как безумный несется по городу в эту проклятую ночь и почему заднее сиденье его машины испачкано кровью.

— Документы, пожалуйста, — сказал полицейский.

Норман заметил волнение друга, крепко сжал ему плечо левой рукой и нагнулся к полицейскому.

— Сейчас, — сказал он по-гречески, протягивая ему разрешение на передвижение, Мишель тем временем показывал свои права. — Какие-то проблемы?

— Позавчера в гротах Диру было совершено преступление, и мы всех проверяем. Куда вы направляетесь?

Норман на мгновение заколебался.

— В Арудью, — ответил Мишель, вновь обретя присутствие духа. — У нас там лодка, мы взяли отпуск на неделю, хотим порыбачить. Еще мы собирались осмотреть пещеры, но они, вероятно, закрыты в связи с произошедшим.

— О нет, — сказал полицейский. — С завтрашнего дня их обязательно снова откроют. Вы сможете без труда попасть туда.

— Можно ехать?

— О да, конечно. Но будьте осторожны: преступник, вероятно, еще находится в этом районе.

— Спасибо за предупреждение, агент, — поблагодарил Норман, — мы будем осторожны.

— Мы решили играть в открытую, — проговорил Мишель через некоторое время. — Почему ты скрыл от меня это?

— Я пытался вынудить Караманлиса на обмен: сосуд против свободы Клаудио и Элени… Я не сказал тебе, чтобы не…

— Не унижать меня еще больше.

— Мне показалось, что не следует. А теперь, поразмыслив, когда мы едем на встречу с незнакомцем, я решил, что лучше тебе… Лучше нам обоим приготовиться к любому повороту событий.

— Значит, эти знаки… статья, присланная в университет, фотография на лобовом стекле твоего автомобиля… все это может оказаться ловушкой, расставленной Караманлисом… Ведь только мы двое являемся свидетелями ареста Клаудио и Элени.

— И того, что версию о террористическом покушении изобрела полиция для прикрытия двойного убийства.

— Но почему сейчас, после стольких лет…

— Не знаю… Быть может, кто-нибудь еще обо всем узнал… Может быть, ему угрожают, шантажируют… Или даже, даже… — на мгновение лицо его выразило ослепительную догадку, — или же мы напрасно беспокоимся и вскоре встретимся с обыкновенным скупщиком, и тот всего лишь попросит у нас мешок денег.

— Все это слишком странно для обыкновенного скупщика… Быть может, слишком странно даже для Павлоса Караманлиса… Норман, послушай, наша судьба складывается в удивительный рисунок. Я думаю, все здесь взаимосвязано: смерть Руссоса и Карагеоргиса… смерть твоего отца, появление сосуда Тиресия, приезд Караманлиса и наш собственный приезд в это место… Это не может быть случайным стечением обстоятельств…

Норман молчал и, казалось, смотрел на полосу узкой, извилистой дороги, поднимавшейся по ущелью к горному перевалу. Мишель снова нарушил тишину:

— Норман?