Кэрол Макклири - Иллюзия убийства

Она вырвалась.

Господи, змея ускользнула из-под моей ноги!

Я не осмеливаюсь сделать и шага, но я так трясусь, что змея может воспринять это как нападение.

Я смотрю вперед, вправо и влево, вокруг и не вижу ее. Она уползла в темноту. Наверное, змея свернулась и теперь готовится броситься в тот момент, когда я пошевельнусь, но я же не могу стоять здесь вечность. Свет угасает, тени сгущаются. Я должна добраться до факела и с его помощью найти выход, или я буду заточена тут со змеей и с тем, кто таится во мраке.

Я точно видела какое-то движение у саркофага несколько мгновений назад. Я не хочу даже думать, что находится там, в каменном гробу, или в этой камере с заупокойными образами из египетской «Книги мертвых» на стенах и колоннах.

Издав стон, я тянусь к факелу, уверенная, что в меня вонзится змеиное жало, прежде чем успею взять его. Я поднимаю факел с земли и машу им, чтобы разгорелось пламя. Факел просто связка прутьев, погруженных в вар. Света от него не больше, чем от спички, но это все, что у меня есть.

Большую часть камеры скрывают тени и мрак, за исключением узкого края, вырванного из кромешной тьмы, в районе лестницы, которую я видела снаружи.

Логично предположить, что в камеру, где я стою, ведет та самая лестница, а то, что я вижу на некотором расстоянии, — небольшая дверь. Я не бросаюсь к ней, потому как не вижу, нет ли большой ямы на пути между мной и дверью, и не скрывается ли во тьме некто, кто столкнул меня сюда и сейчас ждет удобного момента, чтобы разделаться со мной. И закончить свой обыск. Тот человек ощупывал меня не потому, что пылал ко мне страстью, — он искал ключ. Я уверена в этом.

Я не вижу и не слышу ничего такого, что выдавало бы чье-либо присутствие возле отверстия. Я не имею представления, где мои попутчики — да и смотритель тоже, — и не знаю, могли кто-то из них толкнуть меня, но мне необходимо кому-нибудь сообщить, что я попала в беду.

— Помогите! Помогите! — кричу я. — Я здесь, внизу. На помощь!

Никто не идет, но я снова в отчаянии кричу. Мысль, что я никогда не смогу отсюда выбраться, приводит меня в ужас, но я не должна допустить, чтобы она полностью овладела мной. «Сделай шаг, — говорю я себе, — один шаг, потом другой, двигайся, не сдавайся, никогда не отказывайся от борьбы».

Должен же быть выход — может, через дверь, которая, как мне кажется, ведет к лестнице. Я не знаю, кто на той стороне, но если это человек, который вознамерился завершить начатое дело, то я и так в ловушке. Поэтому я должна идти вперед, быть готовой встретить врага лицом к лицу и не дать ему наброситься на меня сзади.

Двинувшись вперед, к двери, я оставляю освещенное через отверстие пространство, наступаю осторожно, моля Бога, чтобы змея вернулась в свою нору.

Нога натыкается на что-то деревянное. Присев, я вижу в песке очертания лестницы или подобия лестницы из жердей, связанных веревкой. Едва ли археологи стали бы пользоваться таким изделием — шаткое и ненадежное, оно скорее всего сделано местными жителями, которые спускаются сюда и выискивают предметы старины.

Я не решаюсь лезть по нему к отверстию, поскольку кто бы ни столкнул меня сюда, он может быть все еще там, наверху, поэтому продолжаю двигаться в темноте к тому, что я считаю дверью и лестницей. Пока я не услышала стук падающих камней.

Отшатнувшись назад, я снова спотыкаюсь о лестницу из жердей и чуть не падаю, но все же решаюсь ею воспользоваться. Взявшись за один конец лестницы, я полностью вытаскиваю ее из песка. Она оказалась тяжелой и нескладной, но адреналин бурлит в крови, и я начинаю толкать ее вверх, стараясь сохранять равновесие при подъеме, одну перекладину задругой, все выше и выше, пока наконец не устанавливаю ее в отверстие.

Когда я ставлю ногу на нижнюю ступеньку, на меня сверху сыплются камни и земля, сбитые лестницей. Она сделана очень непрочно, и я не могу представить, как эта штука выдерживала вес взрослого человека; скорее она годится для детей. Перекладина ломается под моей тяжестью, и я крепко держусь за вертикальные жерди, чтобы ослабить давление под ногами.

Еще один шаг — и кажется, что вся конструкция сейчас развалится и превратится в груду щепок. Осторожно я переставляю ноги к концам перекладины, надеясь, что опора более крепкая там, где они привязаны к вертикальным жердям.

Еще два шага, и, когда уже могу дотянуться до края отверстия, я чувствую, что лестница накреняется подо мной. Застываю на месте, вцепившись еще крепче в обе вертикальные жерди, чтобы они не разъезжались, но лестница начинает кривиться, и одна жердь уходит в сторону. Я не могу справиться с ней. Пытаюсь подняться на следующую ступеньку и слышу, как рвется веревка, удерживающая перекладину, на которой я стою. Я повисаю на руках, когда под моими ногами исчезает опора. Разжимаю пальцы и лечу вниз. Приземляюсь на ноги, но потом падаю.

В паническом страхе вскакиваю, услышав шаги в проходе.

Ищу вокруг себя какое-нибудь оружие. Но чем я могу воспользоваться? Обломком лестницы? Сухой гнилушкой не убьешь и мухи. Нагнувшись, чтобы взять камень, я замечаю что-то вроде черного хлыста. Хлыст приходит в движение, и я вскакиваю как ужаленная.

Змея.

Она начинает уползать от меня, а в это время открывается дверь, в камеру проникает луч света, и входит человек. Я вижу только черную фигуру.

Закричав, я хватаю змею за хвост и бросаю в приближающегося человека. Она попадает ему в грудь и падает на землю. Человек быстро поднимает змею и, удерживая ее за шею позади головы, надвигается на меня. Вот он уже стоит в круге света, проникающего из отверстия над головой.

— Хорошая змея. Поедает крыс. — Смотритель улыбается мне. — Я слышал, как вы звали на помощь.

Когда я выбралась из погребальной камеры и оказалась в кругу своих попутчиков, леди Уортон помогла расчесать мне волосы, но с таким немым укором, что ее подлинное отношение к случившемуся не оставляло никаких сомнений.

Никто из присутствующих не сказал ни слова, но их лица выражали категорический вердикт: я оказалась в яме по собственной неосторожности. Я навалилась на забор, он не выдержал, я упала, стукнулась головой, и мне привиделось, что на меня напал незнакомец. По другой версии, предложенной фон Райхом, чтобы я не очень возмущалась, совершил нападение на меня расхититель могил, позарившийся на мои драгоценности и кошелек. Я так негодовала, что даже забыла сказать, что злоумышленник дал волю рукам, когда обыскивал меня.

В какой-то момент я сделала вид, что приняла объяснение фон Райха, поскольку не могла утверждать, что подверглась нападению из-за ключа — ведь я скрывала, что он у меня, — но почти сразу сказала фон Райху, что нападавший был не из местных, а один из гостей, который следовал за мной, после того как я вышла из шатра.