Николь Апсон - Эксперт по убийствам

— Упомянула, сэр. Эсме Маккракен — помощник режиссера. В театре есть такая традиция: в конце спектакля трое актеров поднимают бокалы за успех, а мисс Маккракен организует стол. По мне, так они ищут лишний повод выпить. Так вот, мисс Бомонт сказала, что сегодня было по-другому, потому что к ним присоединился Обри, и получилось все довольно мерзко.

— Лидия это сама видела или просто от кого-то слышала?

— Сама видела. Они выпивают перед тем, как все выходят на поклон, так что мисс Бомонт находилась за кулисами.

— И вы говорите, что стол для этих актеров всегда готовит Маккракен?

— Она или Уайт — тот из них, кто дежурит. А почему вы о ней спрашиваете?

Пенроуз указал на пачку писем, найденных им в ящике стола:

— Это все от нее. Из того, что я понял, она себя воображает драматургом. Поначалу она писала очень вежливо: просила прочитать ее пьесы и рассмотреть их к постановке. А Обри, видно, их игнорировал, потому что скоро от ее почтительности не осталось и следа: Маккракен начала критиковать все его постановки и сомневаться, что он вообще разбирается в пьесах. Она очень высокого мнения о своем таланте, а всех остальных в грош не ставит, но особенно ядовито отзывается о «Ричарде из Бордо» и о том, сколько он приносит дохода, — Маккракен обвиняет Обри в том, что у него душа не артиста, а коммерсанта. Удивительно, что он от нее не избавился; я, например, вовсе не уверен, что стал бы держать работника, который меня забрасывает такого рода письмами. У нее просто какая-то мания, а то и хуже. — Он протянул письма Биллу. — Все они написаны в течение трех месяцев, а последнее датировано сегодняшним днем. В конце его Маккракен совсем распоясалась, понаписав кучу всяких гадостей, и предупредила Обри: мол, он пожалеет, что не относится к ней всерьез. Может быть, она таким письмом просто пытается обратить на себя внимание, а может, это была угроза, и, судя потому, что случилось сегодня вечером, я склоняюсь к последнему.

Ну и дела, — протянул Фоллоуфилд, просматривая письма. — Ну что ж, добавлю ее в список подозреваемых, вместе с Уайтом и Симмонсом.

И правильно сделаете, особенно после того, что вы мне рассказали о возлияниях после спектакля. Могу поспорить, что Обри отравился именно тем, что тогда выпил.

— Я тоже так думаю, сэр. Я заглянул мельком за кулисы, и приборы все еще на столе. До прибытия криминалистов я оставил там дежурить молодого Амстронга. Он хороший парень, всегда делает, как ему велено. Жалко, что это не Амстронг дежурил на улице, когда Уайт продавал свои театральные билеты.

— Спасибо, Билл, ты молодчина.

— Я только не понимаю, зачем Маккракен было убивать Элспет.

Пенроуз на минуту задумался.

— Конечно, понять, почему убили Обри намного проще — в его положении легко нажить врагов, но убийство Элспет превращает «Ричарда из Бордо» в посмешище, а в этих письмах более чем достаточно доказательств того, как Маккракен ненавидела эту пьесу и презирала Джозефину. И еще не побоюсь сказать, что тот, кто пишет такого рода письма, — человек злобный и может пойти на любые крайности. До убийства Обри я считал, что Элспет скорее всего стала жертвой ошибки преступника, а ее убийца метил в Джозефину. Теперь же я склоняюсь к тому, что девушку убили вполне сознательно и связь между этими двумя преступлениями, безусловно, есть и хотя бы отчасти касается театральной сферы. Но мы отвлекаемся от запертой двери. Вы уже говорили со швейцаром?

— Да, и он клянется, что никто, кроме Обри, мисс Бомонт и вас, по этой лестнице не поднимался. К тому времени, как нашли тело, все остальные, включая актеров и других работников театра, либо уже вышли через служебный вход на улицу, либо ждали внизу вместе с вами. Похоже, в этом ничего особенного нет. Швейцар говорит, что после спектакля никто надолго не задерживается и Обри обычно остается в здании последним.

— Тогда, выходит, об убийстве, никто не должен был знать. Кроме, разумеется, одного человека. Кто же тогда запер дверь?

— Идемте со мной, сэр, я вам что-то покажу.

Пенроуз вышел из кабинета Обри и несколько растерянно поплелся по коридору вслед за Фоллоуфилдом.

— Вы опять, Билл, читали Джона Диксона Карра? [20] Карр, Джон Диксон (1906–1977) — американский писатель, автор детективных романов.

Фоллоуфилд улыбнулся:

— Думаю, что тут все не так сложно, как у него. Вы никогда не обращали внимания на мостик над Сент-Мартинс-корт?

Пенроуз сразу сообразил, что имеет в виду сержант.

— Да-да, он ведь соединяет «Новый» и «Уиндхем»!

— Откройте эту дверь, сэр, и вы уже на мостике. Обри наверняка построил его как пожарный выход для обоих театров. Мы и сами бы его скоро обнаружили — никакого секрета тут нет, но о нем упомянул швейцар, и это ускорило дело.

Пенроуз открыл дверь и действительно оказался на мостике. Дойдя до середины, инспектор посмотрел вниз, на Сент-Мартинс-корт. Снова зарядил дождь; народу на улице как не бывало, и она теперь выглядела тоскливо и сиротливо.

— Выходит, сюда можно попасть из «Уиндхема», обойдя служебный вход?

— Так точно, но, конечно, не каждому встречному-поперечному — пройти сюда можно только из внутренних помещений обоих театров, обычным зрителям разрешат воспользоваться этим ходом только в случае крайней необходимости.

— Но наши подозреваемые о нем знают?

— Конечно. И Маккракен, и Уайт, и все остальные, кто работает в этих двух театрах, знают, где что расположено, и никто не удивится, встретив их поблизости от пожарного выхода. К тому же, по словам швейцара, актеры обоих театров постоянно между собой общаются. Обри нанимал актеров в обе труппы, и они часто проводят время вместе — выпивают по рюмочке друг у друга в гримерной и всякое такое.

Пенроуз задумался. Пьеса в «Уиндхеме» продолжалась еще пятнадцать минут, после того как закончился «Ричард из Бордо», следовательно, к тому времени, как актеры и сотрудники театра начали покидать «Новый», улица была забита театральной публикой, спешащей домой или околачивающейся возле театра в ожидании автографов. Пробраться сквозь такую толпу нелегко, особенно тем актерам, которых преследуют поклонники, но пока инспектор ждал Обри у служебного входа, то видел, как многие работники театра не задерживаясь уходили прочь. Каждый из них мог дойти до «Уиндхема», подняться на мостик и по нему пройти к кабинету Обри. Правда, тут для преступника был определенный риск: на мостике его могли увидеть; однако большинство прохожих либо искали в толпе знакомые лица, либо, согнувшись от холода, шагали, глядя себе под ноги. Так что в сравнении со всем остальным риск выглядел не слишком большим.

— Господи, дело становится все безнадежней и безнадежней, — помрачнел Пенроуз. — Список подозреваемых не сокращается, а увеличивается, и вычеркивать их из списка возможных убийц Элспет не получается. Ее убили вчера вечером еще до того, как всем сотрудникам «Нового» положено было явиться в театр. Лидия встретила Джозефину, а потом преспокойно успела к спектаклю. Получается, что любой из подозреваемых мог запросто побывать на Кингс-Кроссе, а оттуда вовремя вернуться к представлению.