Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.

Если некоторые хозяйственные вопросы могли решаться сообща потому, что в большинстве случаев решались женщинами обеих праобщин, то мужчины в своей деятельности и в своих культурных наработках с их разовыми прототабу, были достаточно консервативны и жёстко запрограммированы. Данная их особенность была необходима для того, чтобы отстаивать свои охотничьи обычаи и способы охоты без больших изменений, восприняв только необходимую часть друг у друга, и фактически касающихся только коллективных видов охоты, таких, например, как загонная. Чтобы обеспечить полностью формирующуюся общину мясной пищей результативность каждой отдельной охотничьей группы стало не достаточной. Возникла необходимость в расширении охотничьих угодий и в объединение их усилий (скорее всего по требованию старейших женщин потому, что матриархат пока ещё никто не отменял). Поэтому возникла потребность в выработке новых приёмов охоты, которые задействовали бы весь личный состав формально объединенной группы охотников. Это послужило некоторому сближению мужчин на основе общих интересов, но для этого необходимо было время.

Конечно, мелкие стычки на первых порах взаимоотношений между охотничьими группами формирующейся материнской общины доставляли много неприятностей для отдельных людей, но уже не было истребительных сражений с элементами каннибализма как это случалось в начальный период противостояния. Это произошло потому, что обе стороны формирующегося дуального сосуществования стали видеть в своих противниках людей себе подобных, а не животных, как было ранее. И нападения теперь носили чисто символический характер, и вполне возможно, выражавшийся в воинственных танцах друг против друга, в показной агрессии. Вполне возможно отголоском тех времён является русская матерщина, направленная на оппонента, которая существовала в мужских группах для определения своего нового статуса в дуальной общине по принципу «А ты кто такой !?».

Наступал момент, когда хозяйственная территория, включающая в себя охотничьи угодья и территории собирательства пищевых растений, не стали выдерживать гнёта пищевых потребностей материнской общины из-за возросшей численности, а так же и из-за трудности поддержания санитарного порядка. Вот тогда она впервые разделилась на две локальные группы сформированная первобытная община, которые и построили два отдельных населённых пункта не далеко друг от друга. Расстояние завесило от наличия пищевых ресурсов. Дуальность праобщины при этом не изменилась потому, что культура теперь стала общей, а межгрупповые связи были уже крепкими и не подвергались дискриминации. Теперь традиция ежемесячных половых отношений для снижения напряжения между мужчинами, стала обрастать ритуалами. Потребность в общении между двумя частями дуальной, материнской общины теперь ведь была не только в половых отношениях, но и в подтверждении общности этого коллективного образования. Вряд ли эти первобытные люди понимали суть половых отношений и связывали их с рождением детей. Ведь это был просто инстинкт репродуктивности, который не осознавался, и который теперь стал обрастать культурными формами, превращавшимися в обычаи и традиции.

Такие формы внутриобщинных отношений между пресапиенсами подтверждаются, например, обычаями некоторых коллективных образований аборигенов Австралии в частности Арнемланда, где две локальные группы постоянно устраивали общие праздники продолжительностью в несколько дней. В течение их мужчины одной локальной группы вступали в половые отношения с женщинами другой, что активно поощрялось мужчинами обеих коллективных образований. Мужчины при этом демонстрировали враждебность к своим половым партнёршам*. Этот ритуал есть объективный след реально существовавших когда-то отношений между мужчинами и женщинами.

В результате активизации формирования внутриобщинных связей ужесточились отношения зрелых мужчин с молодыми из соседних фратрий*, которым из-за этого половые отношения с их молодыми женщинами и девушками не то чтоб были не возможны, но затруднены. След таких отношений остался в некоторых племенах первобытных людей доживших до нашего времени, когда молодым мужчинам приходилось тайно прокрадываться к поселению другой фратрии своей общины (в некоторых случаях таинство подготовки и сборов было только формальное) для выкрадывания себе невест. Сопротивление мужчин такому вторжению было во многих племенах чисто показное, говорящее о том, что защита молодых женщин от посторонних мужчин даже своей общины, хотя и соседней фратрии когда-то имела место, но иногда сопровождалось смертью некоторых молодых людей претендентов на расположение молодых женщин из другой фратрии.

Вполне возможно молодые мужчины в последствии, когда институт семьи утвердился в общинах тогда, некоторые из них, захватив молодых девушек в праобщинах соседних популяций палеоантропов, приводили их в место поселения фратрий материнской общины. Тайная кража и насильственный захват женщин явление универсальное. Обычаи данных поступков прослеживаются в той или иной степени практически у всех народов мира имеющих древние корни. Но в то время такая практика была скорее исключение из правил. В основном молодые мужчины старались пойти на половой контакт с женщинами палеоантропов соседних праобщин во время отсутствия их мужчин. А как же табу пресапиенсов и прототабу палеоантропов работали в данной ситуации? Да в принципе ни как! Табу это продукт коллективного образа жизни и мог действовать только внутри коллективных образований при совместном проживании всех членов популяции. К тому же промискуитетные половые отношения из главенствующих перешли в ранг первого праздника, который пока праздновался два раза в год, а другие запреты за короткое время претерпели значительные изменения и в общим-то пока не устоялись.

По-видимому несколько позднее данного периода, когда в локальных группах определились возрастные деления полов появились обычаи любовных экспедиций юношей и девушек в соседские локальные группы. Такие экспедиции изучались в некоторых горных племенах Новой Гвинеи (джате, дане, камана, сиане, узуруфа, форе, чимбу)*. Ещё более яркий пример – это обычаи у Бена-Бена Восточного нагорья Новой Гвинеи, где такие же любовные экспедиции юношей и девушек происходили примерно один раз в месяц. Такие же экспедиции из одной общины в другую обнаружены и у бушменов*.

Всё выше сказанное не мешало активному формированию материнской общины в процессе уточнения её структуры как прообраза родовых общин, возникновение которых было уже не за горами. Но это были уже другие гоминины - пресапиенсы, от которых было уже не далеко и до Homo Sapiens. Теперь уже в общем, культурном поле с общей картиной мира, определились, не как было ранее, мужские группы отдельно, а женские отдельно, а на первых этапах формирования материнских общин* стала происходить организация более сложных коллективных образований, которые определялись относительно гибкими отношениями внутри них. Формирование материнской общины, по сути, это и было усложнение её структуры потому, что большой коллектив для регулирования внутренних отношений требовал и объёмных социальных и культурных наработок.