Стивен Галлахер - Царствие костей

— Доброе утро, мистер Патенотр, — произнес тот.

— Доброе утро, Чарлз, — ответил Жюль. — Мне нужно заглянуть в свой ящик.

— Разумеется, сэр.

Портье нагнулся, запустил руку под столешницу, вытянул оттуда журнал и положил перед Патенотром. Как только тот расписался в нем, портье передал ему ключ с большим кольцом.

Жюль взял его и вошел в расположенную рядом со стойкой портье бронированную дверь хранилища. Комнатка была не очень большой, зато давала постояльцам возможность остаться наедине со своими деньгами и драгоценностями. За рядом металлических дверей, под двумя замками каждая, располагался общий сейф с ячейками. Открыть их имел право только владелец содержимого, своим ключом. Без росписи в журнале и без ключей проникнуть сюда было невозможно. Жюль открыл замки, распахнул дверь в сейф, подошел к своей ячейке, отпер ее и вытянул длинный широкий поддон с высокими краями, на котором стоял металлический ящик. Стены сейфа, выполненные из огнеупорного материала, гарантировали полную сохранность сбережений даже в случае пожара. Именно поэтому, а также по ряду других причин, Жюль предпочитал хранить свои ценности здесь, а не в банке. Те работали только днем, и не каждый день. Отсюда же Жюль брал наличность в любое время, хоть ночью.

Отсчитывая купюры, Жюль вдруг почувствовал головокружение и дрожь в руках. Перед глазами поплыл туман, он практически ничего не видел. Он замер, но все прошло так же внезапно, как и началось. Голова прояснилась, пелена перед глазами исчезла. Жюль положил купюры в бумажник. Свое внезапное состояние он счел результатом сильного волнения, вызванного предвкушением, но тем не менее странная неожиданность его слегка насторожила. Патенотр почувствовал легкое недовольство собой. В последнее время его тело частенько бунтовало против его страстей, что неприятно раздражало Жюля.

Он положил ключ от двери на стойку и вышел на улицу. Посланец Мари Д’Алруа находился в некотором отдалении, у окна магазина, под полосатым брезентовым навесом. Заметив, как Жюль едва заметно кивнул, он повернулся и зашагал по улице.

Идти им пришлось почти милю. Тротуары были заполнены пешеходами, но только до тех пор, пока они не свернули с Брод-стрит и не углубились в район, где находилось большинство городских пивных. Улицы здесь были почти пустынны. Стояло раннее утро, в это время большинство ричмондских пьяниц еще отсыпалось. Порядочные женщины тут не появлялись. Они предпочитали другие городские места, где прогуливались в модных юбках и кофточках с рукавами, широкими в плечах и зауженными на запястьях, держа в руках зонтики от солнца, дабы сохранить загадочную, привлекательную бледность лиц и точно соответствовать принятому в южных штатах классическому эталону женской красоты. Жизнь они вели тоже классическую, размеренную и благопристойную.

По крайней мере так могло показаться на первый взгляд.

Патенотр и его провожатый снова повернули и оказались на улице, где на фасаде каждого дома висело объявление о сносе. Территорию всего района купила некая железнодорожная компания и, по слухам, намеревалась построить здесь несколько терминалов. На Мэйн-стрит один терминал она уже возвела, и останавливаться на достигнутом, видимо, не собиралась. По обеим сторонам улицы стояли в основном невысокие здания складов и контор, в конце ее виднелись недостроенные помещения зала ожидания и почты. Позади них располагался давно опустевший и полуразрушенный театр-варьете.

По засыпанной мусором и частично вырубленной аллее они приблизились к зданию. Молчун открыл незапертую дверь, пропустив вперед Жюля, вошел следом и сразу закрыл ее за собой. Оглядывая голые стены, Патенотр догадался, что все ценное из театра вывезли, но, несмотря на безжизненный вид, в здании было тепло и сухо. Стены, пол и потолок оставались целыми. В самом конце давно опустевшего зрительного зала находилась лестница. По ней они поднялись этажом выше, где увидели ряд дверей, ведущих в служебные помещения, расположенные над фойе. Среди прочих была тут и большая комната, напоминавшая гостиную. Они остановились возле нее. Навстречу им поднялась служанка Мари Д’Алруа, а через секунду перед ними появилась и сама хозяйка: в простом льняном платье без рукавов, с блестящими волосами, уложенными в высокую замысловатую прическу.

Будь она босой, Патенотру показалось бы, что она ступает не по дощатому полу здания, расположенного в самом центре большого южного города, а по берегу реки.

— Проходите, — попросила она.

Войдя, он оглядел комнату. В ней пахло пылью и конским волосом. Дневной свет проникал через небольшое чердачное окно под самой крышей, сочился сквозь щели в досках, которыми были заколочены окна. В углу на деревянных подставках, отделявших его от пола на несколько дюймов, лежал матрас. Рядом с ним находилось богатое кресло и совершенно не гармонировавший с ним убогий стол, на нем стоял кувшин с водой и таз.

— Теперь я понимаю, почему выдержите свой адрес в тайне, — произнес Жюль, сразу догадавшись, что Луиза живет тут незаконно.

Молодая женщина, называвшая себя Мари Д’Алруа, оставила его замечание без ответа.

— Прежде чем мы начнем, — заговорила она, — вы должны выполнить одну мою просьбу.

Тон ее голоса неожиданно взволновал его.

— Приказывайте.

— Прежде чем мы начнем, — повторила она, сделав ударение на первом слове, — возьмите ручку и бумагу там, на столе.

Он приблизился к столу, увидел на нем несколько листков писчей бумаги и авторучку.

— Вы снимаете апартаменты в гостинице мистера Мерфи. Полагаю, вас она вполне устраивает, если живете там уже два года.

— Понимаю. Вам требуется рекомендательное письмо, — сообразил Жюль.

— Совершенно верно. Хочу перебраться отсюда в более приличное место, однако управляющие отелями в последнее время стали такими подозрительными.

— Мисс Д’Алруа, вы способны очаровать даже кобеля на бойне. Не могу представить себе управляющего, который бы отказал вам.

— Напишите письмо, — сказала она. — Только потом мы поговорим о том, зачем вы сюда пришли.

Он пододвинул кресло к столу, уселся и, немного подумав, принялся составлять письмо. Фразы он выводил быстро и уверенно. Закончив, он взял письмо в руки и стал читать: «Получателю. Настоящим прошу оказывать полное содействие и гостеприимство мисс Мари Д’Алруа в продолжение всего ее визита. Она является личным другом семьи Патенотр из Ибервиля, штат Луизиана».

— Подпись поставили?

— Похоже, текст вас устраивает. Тогда подписываем, — сказал он, поставив подпись и дату.

Она приняла из его рук письмо, молча перечитала и усмехнулась:

— Впечатляюще, про полное содействие — особо трогательно. Значит, я друг всей вашей семьи?