Елена Муравьева - ЖИЗНЬ в стиле С

— Пятьдесят копеек я не дам. Двадцать пять — последняя цена.

— Себе в убыток работать? Поищите других дураков.

На тридцати копейках ударили по рукам, и уже через час возле дома Матвеевых встал караул. Вечером Надин принимала доклады.

В пять часов Оля покинула квартиру, не спеша направилась на улицу Садовую, где в № 25 пробыла до сумерек. Из парадного вышла в компании полутора десятка юношей и девушек и на извозчике вернулась домой.

— Как ты знаешь, что домой? — удивилась Надин.

— Так барышня адрес назвала, — несообразительность руководства вызвала у расторопного мальчишки насмешливую ухмылку. — Да и по времени можно посчитать. — Иван достал из кармана штанов часы (выданные Надин для оперативных целей). Постучал грязным ногтем по стеклу циферблата. — Как раз восемь отзвонило.

Оля появилась около половины девятого и стало быть по дороге никуда не заезжала.

— Все?

— Не-а… — Иван скорчил многозначительную физиономию.

— Что еще?

— За «еще» — отдельная такса.

— Почему это?

— Мы подрядились только следить за барышней. Остальное — наша личная заслуга. Так что, барыня, хотите узнать кое-что интересное — платите. Нет — мы домой пойдем.

Надин смерила мальчишку уважительным взглядом. Понимает человек, как взять клиента за горло, молодец, ничего не скажешь.

— Я денег не пожалею, был бы толк от твоих делишек.

За два серебряных полтинника Ваня поведал: молодые люди, вместе с Олей покинувшие Садовую, 25 были обычными и подозрений не внушали. А вот одна парочка: плохо одетый, неопрятного вида парень лет девятнадцати и очень стройная, очень красивая дамочка лет двадцати пяти выглядели довольно странно.

— Уж больно она хороша для такого прыщавого обалдуя и уж больно он против нее жалок, — решительно заявил Иван.

— Не факт.

— Если я говорю, что дело не чисто, значит так оно и есть. Уж я то жизнь понимаю, — уверил Ванька. — Стало быть, за барышней я послежу. А там видно будет.

— Что еще?

В кругу молодежи было двое мужчин средних лет. Один подозвал извозчика и, сторговавшись за пятнадцать копеек, укатил в неизвестном направлении. Второй, покружив по городу, отправился пешком в номера купца Радченко.

— Я заметил, какой экипаж увез первого типа, — продолжил рапорт Иван. — Если повезет, завтра поймаю его у трактира Анисимова. Там в полдень извозчики завсегда чаи гоняют. Вдруг наш ямщик вспомнит, куда доставил пассажира.

На площади у фонтана стоял шум и гам: ржанье коней сливалось в криками возниц и грохотом от проезжавших мимо экипажей, ломовых телег и водовозных бочек. Вдоль тротуара стояли пустые запряжки. Пока лошади жевали овес из подвешенных на шею торб, извозчики пили чай. Иван с Витьком заглянули в прокуренный сумрачный зал трактира, потолкались между столами и покинули заведение. В дыму и суете обнаружить «субтильного и коротко стриженного» — как описал извозчика, воодушевленный парой гривенников, сторож — им не удалось.

Прикупив для веселья по куску пирога, ребята заняли пост у фонтана.

— Вот он, касатик, — обрадовался Витек невысокому худощавому типу, подошедшему к «их» пролетке. — Айда, потолкуем.

— Погоди, — одернул приятеля Иван. Что-то, буквально в последнюю минуту, остановило его.

Мужичок, в новом перепоясанном обрывком выцветшей вожжи коротком кафтане, отличался от других, снующих по площади, извозчиков. Чем, задумался Иван и не смог себе ответить.

— Чего годить-то? — прошипел сердито Витек.

— Какой-то он странный.

— Ладно тебе. Обычный мужик.

— Не-а.

Словно в подтверждение тип достал из кармана белый чистый носовой платок и аккуратным движением вытер нос.

Ребята притихли настороженно. Нормальные люди выдували сопли на землю, зажав ноздрю пальцем, или громогласно сморкались в кулак, растирая затем влагу по штанине. Платками пользовались только буржуи или те, кто старался на них походить.

— И точно, смурной тип, — протянул Витек.

Пролетка медленно тронулась, осторожно минуя встречные экипажи. На повороте возчик обернулся и обвел площадь долгим взглядом.

— Побежали! — приказал Иван.

Через сквозные дворы и закоулки, мальчишки поспели к новому повороту раньше экипажа. Он появился спустя минуту и сразу притормозил рядом с высоким крепким стариком.

— На Западынскую, — предложил пассажир. — Двугривенный.

— Меньше чем тридцать копеек с места не тронусь. — На почин после обеда извозчики обычно брали недорого. Подозрительный извозчик запросил лишку.

— Ну, и стой. Я другого найду.

— Воля ваша, барин.

Когда мужик отвадил третьего по счету клиента, стало ясно, что работать он не собирается. И точно. Свернув в тихий переулок, у ворот небольшого каменного особнячка, он притормозил и задремал. Спустя час встрепенулся, дернул вожжами, цокнул языком, направил лошадь в сторону центра, где и затерялся в сутолоке.

— Очень подозрительно, — подвел итоги Иван. — Правда, Надежда Антоновна?

На следующий день Надин отправились к фонтану вместе с мальчишками. Субтильный тип опять поил лошадь, хлебал чай, дрых в переулке по соседству со вчерашним. Здесь, одетая в одолженное у горничной простое платье, с гладко убранными волосами, похожая на обычную фабричную работницу, Надин и потревожила его.

— Эй, приятель, — пьяновато покачиваясь, она направилась к экипажу.

— Чего надо? — спросонья рассердился мужчина.

— Не желаете, сударь, помочь барышне? — Надин игриво усмехнулась.

— Чем? — заинтересовался субъект. Барышня была чертовски симпатичная. полногрудая, пухленькая, пьяненькая

— Я с подружкой сейчас поспорила, что поцелуюсь с первым встречным. Вон она, зараза, в окошко пялится. Так, что хочешь, не хочешь, а подставляй, красный молодец, губы. Лобызать тебя буду. — Надин с хохотом полезла на козлы. Худой густо покраснел и, с перепугу, наверное, дернул вожжи. Лошадь тронулась, затрусила потихоньку, набирая скорость. Колеса загрохотали по булыжнику.

Надин вернулась к мальчишкам.

— Сука он ряженая, — хмуро буркнул Иван, — не извозчик, да?

— Да, руки чистые, белые, без мозолей, физиономия необветренная, — грустно вздохнула Надин. И добавила, — нужно нанять экипаж на завтра. Кто умеет с лошадьми управляться? Никто? Что ж, придется самой.

К извозчичьей конторе она явилась в поддевке, суконных штанах, кирзовых сапогах и рыжей овчинной шапке, похожая на несуразного бесформенного мужика.

— Вы, мадам, лучше сидите, не вставайте, — приказал Иван, критически оглядев маскарад… — И молчите. Неровен час напугаете кого.

Под раскатистый мальчишеский хохот Надин забралась на козлы, устроилась по удобнее, велела поднять кожаный верх пролетки.

— Представь, Витек, вырастем, детям будем рассказывать, как барыни нас в коляске катали.