Елена Муравьева - ЖИЗНЬ в стиле С

— В том-то и беда, что верите. И наверняка, понимаете, какой опасности подвергаетесь. Добудете вы дневники или нет, вас все равно уберут. На всякий случай. От греха подальше.

— Куда уберут?

Луборецкий ткнул указательным пальцем в потолок:

— Туда.

— Господи.

— Только я вам могу помочь. И помогу, если увижу, что вы поумнели. Фанатичку, стремящуюся, во что бы то ни стало сдохнуть во имя бредовой идеи, мне не жаль. А красивую здоровую рассудительную женщину потерять было бы обидно. Тем более, что вам определенно есть чем заняться в жизни. Вы бы могли выйти замуж, родить детей, имея деньги, заняться благотворительностью. Посмотрите на своего зятя — вот достойный пример для подражания. Хватит разрушать, пора строить.

Надин уехала от Люборецкого не убежденная в его правоте, но полная сомнений. Из-за них-то она и охладела сначала к боевой, а потом к партийной работе. Последним этапом в революционной карьере Надин зарубежный отдел ЦК и командировки, в которые ее отправляли к заокеанским толстосумам-спонсорам, в качестве последнего и убедительного аргумента.

Что касается опасности, про которую говорил Люборецкий, то старый разведчик оказался прав. На Надин дважды покушались. Попытки прекратились после того как Прохор Львович переслал в ЦК копию своего завещания. В нем спец. по террору объявил Надежду Антоновну Ковальчук наследницей своего архива и дневников и предупредил, что в случае смерти последней его бумаги будут опубликованы в крупнейшей парижской газете.

Свое отношение к слабому полу Андрей Рощин определял словом: «суки». Женщины лживы, корыстны, непостоянны, беспринципны. За малым исключением, таким как Валентина, например, женщины ищут только выгоды и удовольствия. Они не способны согреть душу и годятся лишь для утешения плоти. Вопросы плоти Рощин решал в рабочем порядке. Душевные томления глушил работой. Однако, изредка, в угоду смутному настроению или пасмурной погоде, ощущение ущербности подступало с ножом к горлу:

«Почему меня никто не любит? Чем я плох? Почему один? За что?»

Ничего не мешало ему жениться. Желающих тратить его деньги и пользоваться славой хватало. Потенциальные «невесты» осматривали дом, интересовались гонорарами и тиражами, затем, обдирая от усердия маникюр, лезли в койку. Дальнейшее не стоило внимания. Сколько ни длился роман, Рощин ожидал одного: когда, наконец, «избранница» проявит истинное лицо и, не церемонясь, ей можно будет указать на дверь.

«Зачем люди женятся?» — думал он.

Из-за детей, отвечал себе. И продолжал логическую цепочку: у меня никогда не будет детей.

Из желания быть вместе? У меня нет такого желания.

Из страха остаться одному? Человек всегда один.

Из-за денег? Я хорошо обеспечен.

Любому тезису находился антитезис, обесценивая идею брака как таковую.

К сорока годам Андрей решил не жениться никогда. Сейчас, глядя в спесивое лицо модницы на портрете Спиро, размышлял, не изменить ли принципам. Серьезных оснований к тому не было, зато несерьезных набиралось великое множество.

С удивлением и даже некоторой опаской Андрей наблюдал за изменениями в собственном поведении. В присутствии новой секретарши он все время улыбался, шутил, безобразно много говорил и, что самое ужасное, ощущал дурацкие позывы к откровенности. Это были плохие симптомы. Они однозначно указывали на то, что Таня ему не безразлична. Что она ему нравится. Да, следовало признать: ему нравятся строгие грустные глаза, неулыбчивые губы, густые каштановые волосы, ладная фигурка. Нравится лишенное кокетства поведение; сжатая волей, скомканная женственность, которую, как талант не пропьешь; которая видна в каждом жесте и слове.

— Все из-за тебя, — сообщил Рощин моднице на портрете. — Висишь тут, корчишь рожи, покой смущаешь. Ну, похожи вы и что? Мало ли в жизни всяких совпадений?

Всяких — много, таких — мало, ответствовал гордый взгляд.

Рощин нахмурился. Его крайне раздражало то, что Таня не замечает его интереса. Или замечает, но игнорирует. Впервые за много лет он чувствовал нечто, способное перерасти в истинную симпатию, и не хотел, боялся даже, столкнуться с отказом. Затаенное, ущербное, выползавшее время от времени из темных закоулков, бубнило в мозгу:

«Меня никто не любит. Или любят ради денег, ради возможности покрасоваться рядом с известным писателем. Ей это не надо. Значит, не нужен и я…» — некозырная внешность, животик, плешь на макушке — свои минусы Рощин знал отлично. — Она молода и хороша собой, зачем я ей? — Таня была моложе на одиннадцать лет. — У нее своя жизнь и другие мужчины», — Андрей перевел взгляд с портрета на окно. За стеклом куролесил май, истекал теплыми веселыми дождями. Струйки бежали по стеклу, догоняя одна другую, сливаясь воедино и разбегаясь навеки. — Зачем люди женятся? — утешая себя, завел старую песню Рощин. — Из-за детей? Но у меня никогда не будет детей. Из желания быть вместе? Но у меня нет такого желания…»

Неправда. Желание появилось. И ощущать его было одновременно страшно и приятно. И очень непривычно.

Часы в гостиной на первом этаже ударили полдень. Приглушенные расстоянием гулкие удары отозвались в душе новой волной тоски. Время идет, а господин писатель вместо того, чтобы работать, изводит себя томлениями. Нынешним утром удалось выжать из себя лишь два небольших абзаца. Стыд и позор! И что теперь делать? Насиловать себя или плюнуть на план и пойти пообедать? Обедать! Рощин легко подхватился с кресла, словно полдня ждал этой команды, толкнул дверь, услышал пронзительный крик, грохот и, не успев удивиться и испугаться, увидел, что Таня лежит у основания лестницы в какой-то странной нелепой позе, запрокинув вверх бледное лицо. Перескакивая через ступени, Андрей бросился вниз.

— А— а— а.. — застонала Таня.

— Господи, вы живы? — взмолился Рощин.

С первого этажа на второй, в кабинет, поднималась крутая, под сорок пять градусов лестница. С нее Таня и скатилась, когда резко распахнув, открывавшиеся наружу двери, Андрей шагнул ей навстречу.

— Танечка, что с вами? Что, милая?

— Вызовите скорую.

— Господи… — дрожащими пальцами Рощин набрал номер. — Примите вызов. Несчастный случай. Женщина упала с лестницы. Да? Жива. Разговаривает. Стонет…Скорее, пожалуйста.

Скорая диагностировала множественные ушибы, перелом правой стопы и легкое сотрясение мозга.

— Хорошо отделались, — буркнул врач. — Акт составлять будем?

— Какой акт? Зачем? — удивилась Таня.

— Мало ли… — не утерпела пожилая фельдшерица, — вдруг захотите в суд подать на своего приятеля… — она кивнула на Рощина.

— Вы, что же думаете, будто я столкнул ее с лестницы? — Рощин вспыхнул от возмущения.