Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

— Нет, там что-то еще, — твердо возразил Улибе. — Нехитрую похлебку каждый может приготовить.

— Немного разных специй, — призналась она. — Имбирь и кое-что еще.

Она управлялась в огромной кухне в одиночку, в окружении блюд на разной стадии приготовления. Во время разговора она то поворачивала вертел в печи, то оставляла его, чтобы проверить содержимое горшка, то помешивала соус.

Улибе бросил взгляд на вертел.

— Бедро козленка, — сказал он, с видимым удовольствием втягивая ноздрями запах. — Как вы его готовите?

— В первом часу я натираю его маслом, солью, специями и травами. В шестом часу насаживаю на вертел, — ответила она, и поскольку Улибе сам принялся поворачивать вертел, она подошла к столу и начала шинковать зелень. — Но если вы действительно ищете Клару, а не пришли понюхать чей-то ужин, вы опоздали, — сказала она. — Она ушла.

— Ушла? — переспросил он. — Не понимаю. Куда ушла?

— Хозяйка говорит, что сбежала, а сама я не знаю, врать не буду.

— Именно поэтому вы здесь одна и делаете все сами? — спросил он. — В таком большом доме обычно поварихе помогают еще два-три человека.

— Да уж, незадача, — отозвалась она, отложив нож и обернувшись к нему. — Лопатка козленка, которую вы сейчас поворачиваете, готовится на ужин. Хозяин очень любит козлятину, а мне не жалко, раз он дает мне дополнительно денег на нее. — Она продолжила шинковать свежую зелень. — Цены на козлятину сейчас выросли до небес, но раз он платит, значит, он и получит то, что хочет. А она не потратит полностью даже того, что он ей дает, это всякий вам скажет. Не знаю, уж на что она там копит.

— До меня доходили всякие слухи о ней, — осторожно заметил Улибе.

— Да все знают, что она скряга. В горшке варится сегодняшний и завтрашний ужин, потому что завтра постирочный день, и мне некогда будет готовить. — Она вновь взяла в руки нож и начала остервенело им орудовать, как будто на доске лежали не пучки мяты, а ее хозяйка собственной персоной. — Как мы управимся со стиркой, когда в доме нет ни одного лишнего человека, ума не приложу.

— Если такая великолепная повариха выполняет еще и другую работу, удивительно, что ваша хозяйка не боится вас потерять.

На ее лице мелькнуло удовлетворенное выражение.

— Я опытная повариха, и я готова к тяжелой работе. Силы у меня есть, и работы я не боюсь. Но когда я нанималась в этот дом, я то думала, что буду заниматься только готовкой, а не стиркой в придачу. Я не против помочь тут или там, когда у меня есть время, но хозяйка ожидает… — Она покачала головой, словно то, что ожидала хозяйка, было так ужасно, что и вслух не произнесешь.

— Почему сбежала Клара? — спросил Улибе.

— Я не говорила, что она сбежала. А вам зачем это знать?

И снова Улибе представился ее давно утраченным двоюродным братом, вернувшимся из дальнего плавания.

— И монахини направили меня в этот дом, надеясь, что тут я смогу ее отыскать.

— Ну, — начала повариха, — прежде всего, это не то, что вы подумали. Я имею в виду, что когда девочка сбегает, языки всякое болтают, но у нее были настоящие проблемы. — И он снова услышал со смаком рассказанную историю о хозяине, воспылавшем страстью к бедной девочке-прислуге. — Хозяйка обо всем догадалась и не была в восторге, как вы понимаете. И, сказать по правде, хоть она и прелестная девочка, и я очень хорошо к ней отношусь, но она не была лучшей судомойкой в Барселоне. Старательная и умная, но это тяжелая работа, она к такой не привыкла.

— Так она поэтому сбежала? Хозяин давил на нее, а работа была тяжелой?

— Нет, не так. Она отважная девочка. Но кто-то предложил хозяйке за нее пятьсот су. Я сама слышала этого человека. Нужно было что-то делать. Мне совсем не хотелось, чтобы ее увезли за тридевять земель к каким-то безбожникам, чтобы она стала игрушкой в гареме какого-то богача, который неизвестно что мог с ней сделать. Она хорошая девочка, — добавила женщина, — несмотря на то, что когда ее сюда привели, она не умела ни разжечь в печи огонь, ни вскипятить воды. Но хозяйка ненавидела ее, и она ответила тому человеку, что он получит девочку, только ему придется подождать несколько дней, пока хозяин не уедет на Майорку.

Все это Улибе уже слышал раньше, хоть и в интерпретации Клары, и не в столь свободном изложении. Но повариха продолжала свой рассказ, и когда он услышал ее слова, то перестал вращать вертел и обернулся к ней всем телом.

— Она действительно хорошая девочка, понимаете? Хозяин хотел сделать ее своей любовницей, купить на ее имя дом, купить ей одежду, драгоценности, нанять слуг для нее, но она все отвергла. Я слыхала и как он ей предлагал все это и ее ответ тоже. Потом она прибежала ко мне вся в слезах, а я стала говорить ей, что он не такой плохой человек, и что вряд ли он попытается взять ее силой, но что можно знать заранее? Мы решили, что она не должна никогда оставаться с ним наедине. С того дня она перебралась в мою каморку, я спала с краю кровати, между ней и дверью.

Один только взгляд на могучие кухаркины плечи убедит кого угодно, подумал Улибе.

— Уверен, госпожа, что с вами она была в безопасности.

— Возможно, вы не видели свою кузину с детства, но она превратилась в настоящую красавицу.

— Ее мать была очень красива, — сказал Улибе. — Так что я не удивлюсь, если она пойдет в мать.

Козья лопатка задымилась. Повариха гаркнула:

— Мальчик!

Тотчас на кухне появился неотесанного вида парень лет четырнадцати.

— У меня есть имя, — буркнул он.

— Да что ты говоришь? — притворно изумилась она. — А ты его помнишь? Может, ты помнишь и то, зачем тебя наняли?

— Не кричите на меня, — угрюмо бросил он и начал крутить вертел. — Все на меня кричат. И вы, и хозяйка. И я слышал, что вы говорили о Кларе. Интересно мне знать, что там с моей туникой, которую она стащила. Это была не самая лучшая моя туника, но и она чего-то стоит.

— Заткнись, — отрезала повариха. — Эта туника была настолько мала тебе, что ее не хватило бы, чтобы прикрыть даже твой болтливый язык, не говоря уж об остальном.

— Но она была моей…

— Она принадлежала хозяйке, — перебила его повариха. — Иди и скажи ей, что ты хочешь другую…

Поскольку эта перепалка могла продолжаться неизвестно сколько, Улибе вложил в руку поварихе маленький кошель.

— Спасибо, что вы присматривали за моей двоюродной сестрой, — с этими словами он исчез за дверью.

Повариха открыла кошель и заглянула внутрь.

— Видишь, сказала она, показывая ему содержимое кошеля, — если б ты хоть когда-нибудь был добр с нашей девочкой, я поделилась бы с тобой. Но ты не был добр. Никогда. Господь знает, что я говорю правду.

От поварихи Улибе не узнал ничего нового, кроме того, что Клара рассказала правду — тоже полезная информация, но она никак не могла помочь в его поисках неуловимой жены Паскуаля.