Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

Выяснилось, что третьего нотариуса посетил кто-то другой.

— Нет, милорд, — сказал он. — Ко мне приходил не клерк. Это был благородный человек. Эта донья Серена приходилась ему кузиной. Несколько лет назад она умерла, а документы, относившиеся к ее доле в семейной собственности, были утеряны. Похоже, речь идет о значительном состоянии. И этот человек разыскивал тех свидетелей, чьи имена стояли на документах, и любую другую информацию, относящуюся к этому делу.

— Вы предоставили ему то, о чем он спрашивал?

— Конечно, нет, милорд. Я спросил у него, оставила ли эта дама завещание, а он ответил, что завещание было составлено еще во время первой вспышки чумы — из страха, что она может умереть. И она действительно умерла именно от чумы, так же, как и ее нотариус, а документы пропали. Некий дальний родственник, рассказал этот господин, заявил, что он нашел свидетелей, которые заверяли завещание, и они якобы утверждают, что все состояние отписано ему, но вряд ли это соответствует действительности.

— Это он вам все рассказал? — спросил Улибе.

— Бедняга, — сказал нотариус. — Он занялся трудным делом и, думаю, он просто облегчил душу, когда выложил мне все подробности. Он надеялся, что именно я составлял акт установления семейной собственности, поскольку дама из Барселоны, и поэтому у меня есть условия этого акта. Если бы я его действительно составлял, — добавил он, — у меня были бы соответствующие записи, но их нет. Думаю, милорд, вы были поражены, узнав, у какого количества людей дела в таком же плачевном состоянии в результате эпидемии чумы, которая продолжает осложнять нашу жизнь даже сейчас, когда, как мы все надеемся, она уже позади.

— Никогда не думал о чуме с такой точки зрения, — признался Улибе.

— А у вас, милорд, что за интерес в этом деле?

— Мне пришлось побеспокоить вас в интересах единственного ребенка этой дамы, — сказал Улибе. — Как я понимаю, как только будут точно установлены права доньи Серены на эту собственность, она будет принадлежать ребенку, вне всяких сомнений.

— И оба загребущих кузена останутся ни с чем, — сдавленно хихикнул нотариус. — Возможно, мой посетитель не знал о существовании ребенка. Это сын?

— Да, — ответил Улибе. — Рожденный в законном браке.

Последний в тот вечер нотариус обитал в районе, слишком близком к гавани, вряд ли у него могли быть документы, относящиеся к значительной семейной собственности, но юный агент, которого Улибе посылал сюда ранее, рассказал, что таинственный незнакомец тоже наведался в эту контору, и, по его мнению, небольшое количество серебра могло расположить помощника здешнего нотариуса к дружеской беседе.

Комната, в которой оказался Улибе, была маленькой, темной, жаркой и душной. Сам нотариус отсутствовал, да и его помощник выглядел так, словно тоже предпочитал находиться в любом другом месте.

— Хозяин уже ушел, сказал он. — И я тоже ухожу. Приходите завтра.

— Ну и хорошо, — радостно отозвался Улибе. — Но вечер душный, а горло пересохло. Не покажете ли вы мне место, где мы можем посидеть за кувшином вина? Что-нибудь получше того уксуса, который мне подали сегодня на обед.

— Вы меня приглашаете? — спросил тот.

— Да. На вино и ужин, — ответил Улибе. — Поэтому при выборе места примите во внимание кухню. — Он вытащил туго набитый кошель и легонько подбросил его, чтобы продемонстрировать звон монет.

— Конечно, сеньор, — сказал тот. — Мой хозяин не настолько щедр, чтобы я отказался от хорошего ужина, который мне предлагают.

— Отлично. В такой вечер не стоит сидеть в конторе. Поскольку юноша сообразил, что Улибе не искал заведения, в котором предлагают свои услуги молодые женщины, он отвел его в приятное местечко, над которым витал соблазнительный аромат жарящихся свежих сардин. Улибе заказал кувшин лучшего вина, блюдо сардин и множество других кушаний, а первую чашу поднял за своего гостя.

— Итак, — сказал он, — подтолкнув три серебряные монеты в его сторону, — давайте поговорим.

Помощник нотариуса взглянул на деньги, потом поднял глаза на Улибе.

— О чем? — осторожно спросил он.

— О человеке, который приходил к вашему хозяину две-три недели назад, и который искал документальное свидетельство об установлении семейной собственности, или же брачного контракта, относящегося к замужеству некоей доньи Серены из Барселоны.

— Что именно вас интересует? Его внешность?

— Начнем с этого.

Помощник нотариуса описал обычного с виду человека, довольно хорошо одетого.

— Похож на купца, — сказал молодой человек, — который относится немного небрежно к своей одежде. Возможно, он просто был стеснен в средствах. Трудно сказать что-либо более определенное.

— Его имя?

— Вряд ли его, — ответил помощник. — Он назвался Робером де Фенестресесом, но когда я обратился к нему как к дону Роберу, он не отреагировал. Даже не заметил, по-моему.

— Очень любопытно.

— Мне тоже так кажется, — заметил молодой человек. — Он интересовался всем, что у нас есть в отношении Серены де Фенестрес. Он представился ее близким родственником, да и кем еще он мог представиться? Хозяин сказал ему, что составлял акт установления семейной собственности для дамы по имени Серена. Фамилию ее он точно не помнил. К этому моменту он выпил слишком много вина — не такого хорошего, как это, должен заметить, — и память уже не работала достаточно хорошо. Вроде бы он действительно составлял такой акт два года назад для какой-то Серены. Но речь шла не о том браке, которым интересовался этот Робер.

Улибе подтолкнул очередную серебряную монетку в сторону своего собеседника.

— Вам известно, где находится собственность — поместье? То, которое он искал? — спросил он, проделав такую же операцию со следующей монеткой.

— Ему было известно, что оно находится где-то между Остальриком и Жироной, — ответил юноша. — Вдалеке от главного тракта, как он считал, на какой-то маленькой дороге. Проверить в том районе каждое хозяйство — задача почти непосильная, — добавил он. — И он надеялся, что мы укажем ему точно место. Он утверждал, что это его собственность по праву и по завещанию доньи Серены.

— Он лжет, — произнес Улибе, подтолкнув третью монетку в сторону помощника. — Если он снова появится, вы получите столько же и даже больше. В этом случае вам нужно будет подойти к дворцу — тому входу, что возле часовни, — и сказать стражнику, что вы от лорда Улибе. К вам выйдут, и вы расскажете все, что знаете. В любом случае о произошедшем больше никому ни слова.

Многолюдные улицы были местами освещены ярким лунным светом, а местами — погружены во мрак. Улибе чувствовал головокружение — то ли от недосыпания, то ли от мрачных предчувствий, перед его усталым мысленным взором вставали кровавые сцены; хрупкое тело Клары, утопающее в поношенной коричневой тунике, превращалось в окровавленный труп Паскуаля. Сквозь этот кошмарный сон он вдруг услышал хрипловатый голос с деревенским говорком: