Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

Площадь вернулась в сонный мир раннего утра. Единственный шум — за исключением приглушенного разговора между сержантом, епископом и его секретарем — был отдаленный стук копыт и пение птиц. Лекарь спешился и присоединился к остальным в их тихой беседе. С одобрительными кивками все четверо разошлись и остались слышны лишь птицы и стук копыт, становившийся все ближе.

Эти тихие звуки были внезапно прерваны хриплым, негромким вскриком, звонким топотом копыт и тошнотворным звуком падающего тела, столкнувшегося с чем-то твердым и неподатливым. На какой-то момент все застыли в шоке.

— Что это было? — прошептала Юдифь.

— Это где-то в той стороне, — сказал Юсуф, указывая в сторону северных ворот.

В арке ворот появился человек. Его капюшон свалился на глаза, левой рукой он прижимал к груди какой-то сверток, а правой опирался о стену, чтобы не упасть. Затем он сделал еще шаг и начал падать.

— Пьяный, — хмыкнул молодой стражник.

— Не думаю, — буркнул сержант, разворачивая своего коня. — За ним на мостовой следы крови.

Вслед за человеком появился мул, волоча свои поводья по мостовой…

Пока остальные в изумлении обсуждали происходящее, Улибе Климен спрыгнул с коня и, бросившись к спотыкающемуся человеку, поймал его за грудь в падении с такой легкостью, словно тот был ребенком. Оглянувшись, он прорычал:

— Приведите врача. Его ударили ножом. И выясните, кто это сделал.

Двое стражников, пришпорив лошадей, выехали за ворота. Еще раз оглядев всю сцену, сержант последовал за ними.

Улибе мягко опустил раненого на бок.

— Кто-нибудь побежал за хирургом? — крикнул он, отстегивая свой балахон и подкладывая его как подушку под голову лежавшего.

— Слепой и его дочь сделают для него не меньше, если не больше, чем хирург, — сказал капитан. — Они рядом со мной. — Он обернулся. — Мастер Исаак, требуется ваша помощь.

— Отец, — позвала Ракель, — здесь тяжело раненый человек…

— Я слышу, Ракель. Где этот несчастный мальчишка?

— Юсуф?! — поразилась Ракель.

— Нет, — досадливо поморщился Исаак. — Маленький Джуда, поваренок. Он когда-нибудь должен научиться подменять Юсуфа. Джуда! Подведи меня к раненому!

— Отец, мне тоже подойти?

— Разумеется, — с сердитой нетерпеливостью бросил Исаак. — Если только ты не сочтешь, что его надо помыть или повернуть над «уткой». Тогда помощь сможет оказать лишь маленький Джуда.

— Хорошо, отец, — пробормотала Ракель, пораженная вспышкой негодования родителя.

Ракель опустилась на колени на мостовую за спиной раненого; ее отец склонился напротив нее, прижав ухо к боку раненого и напряженно прислушиваясь.

— Он дрожит от холода и боли, — наконец промолвил лекарь.

— Я укрою его. — Улибе снял свой плащ с задней луки седла и прикрыл раненому живот и ноги.

— Отец, — предупредила Ракель, — я думаю, нож из спины надо вытащить.

— Согласен, что с таким ранением он не выживет. Так что попробовать стоит, — сказал Исаак, вставая. Хотя и не думаю, что у нас много шансов его спасти, но все мы в руках Божьих и должны помогать ближнему, даже если почти нет надежды.

— Мы отнесем его во дворец, — твердо сказал Беренгер. — Он не должен страдать здесь на холодных камнях, словно какой-то зверь. — Епископ склонился над раненым и приподнял его балахон. — Добрый человек, — мягко сказал он, — мы отнесем тебя… да поможет нам Господь! — внезапно воскликнул он, — это же Паскуаль! Мы должны постараться его спасти!

— Конечно, Ваше преосвященство, — кивнул Исаак. — Но он серьезно ранен. — Лекарь повернулся к капитану и пробормотал: — Это биржевой служащий, верно?

— Он самый, — кивнул капитан. — Паскуаль Робер. — Он огляделся в поисках свободных и сильных рук и спин. — Вы двое, — скомандовал он двум конюхам, стоявшим рядом и наблюдавшим за происходящим, — помогите нам отнести его во дворец.

— Где Юсуф? — спросил Исаак.

— Побежал в дом за вещами, которые могут вам понадобиться, — сказала Юдифь, стоявшая рядом с мужем.

— Умница! — похвалил помощника лекарь.

Юдифь не стала упоминать о том, что это она отправила мальчика в дом — вместо этого она взяла на себя труд собрать пожитки раненого, раскатившиеся по мостовой там, где он упал, аккуратно сворачивая их вместе.

Едва убедившись, что Паскуаля понесли к епископскому дворцу, Улибе свистом подозвал своего коня и, вскочив в седло, помчался догонять своих посланцев.

Вскоре во дворец прибежал запыхавшийся Юсуф с большой корзиной, — наполненной чистыми льняными лоскутами, травами и листьями, останавливающими кровотечение, и настойкой от боли, а также несколькими дополнительными лекарствами от лихорадки и инфекции, захваченными им по собственной инициативе. Поставив корзину рядом с Ракель, он отступил назад.

— Я могу чем-нибудь помочь, хозяин? — спросил он.

— Нет, — проворчал Исаак, — но подожди. Ты нам можешь понадобиться, — добавил он и повернулся к своему пациенту.

— Слушаюсь, хозяин, — кивнул мальчик и, подойдя к окну, увидел, что ночная чернота приобрела светлосерый оттенок. Высунувшись в окно и посмотрев вверх, он увидел луну — уже бледную и тускнеющую на фоне светлеющего неба. По другую сторону дворца, небо должно было уже стать розовым в ожидании рассвета. Не оборачиваясь, он услышал, как из спины извлекли нож, и Ракель, работая со скоростью, на которую, как он знал, сам он не способен, затягивает и перевязывает рану, ее бормотание, когда она постаралась дать пациенту лекарство, чтобы облегчить ему боль. Он знал о таких ранах достаточно и понимал, что сегодня для больного больше ничего нельзя сделать. Конечно, они дольше не задержатся. Становилось поздно, и им овладело огромное нетерпение поскорее уехать.

В этот момент он услышал твердые шаги офицера, проходящего по коридору.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил кто-то, находившийся вне комнаты.

— Ушел, негодяй! — отозвался незнакомый голос.

Дверь открылась, и в комнату вошел бейлиф, Улибе.

Решив, что они уезжают, Юсуф повернулся, чтобы попрощаться с хозяином и Ракель, и замер от неожиданности. Оказалось, что Улибе пришел вовсе не за ним. Вместо этого он придвинул стул и уселся возле Паскуаля с таким видом, будто намеревался провести здесь весь день.

Озадаченный Юсуф вернулся к окну и попытался разгадать смысл происходящей сцены. Казалось, что Улибе и Паскуаль стали непривычно близки за очень короткое время. Странно. В глазах Юсуфа Паскуаль Робер был ничтожным и неинтересным маленьким человечком. Мальчик знал большинство горожан, но никогда не слышал ничего любопытного об этом чиновнике за исключением того, что знали все. Он был тихим, ниже среднего роста и довольно худым. Тихоня, что, словно мышка, крался с работы к своему жилищу больше под прикрытием стен, чем через открытое пространство. Не тот человек, чтобы вдохновить такой уровень привязанности у кого-либо, подумал он. Стало быть, здесь что-то другое.