Николай Свечин - Хроники сыска (сборник)

– Не хочешь – не говори, – торопливо посоветовал тот. – Надобно еще проверить полномочия этого господина. Для допроса нужна форменным образом выписанная повестка, а беседа – дело добровольное.

Лыков начал сердиться. Он хотел просто поговорить с бывшим студентом о его однокласснике, собрать сведения в интересах сыска и убежать дальше. Глупое упрямство Марца-старшего усложняло простую задачку.

– Эй, любезный, – окликнул сыщик распорядителя гостиницы. – Подымись быстренько наверх, в управление полиции. Пусть подготовят ордер на задержание свидетеля и пришлют его сюда с городовым. Александра Марца препроводить в сыскное отделение и задержать там до моего возвращения. Я приду и допрошу его. Часам к восьми…

Лыков встал и направился к выходу.

– Я буду жаловаться губернатору Безаку! – закричал правитель канцелярии. – Это превышение власти!

– Ничуть. Я расследую убийство, и у меня нет времени на формальности. Но ежели вам хочется, чтобы вместо пятиминутной беседы все было официально, извольте. Ваш сын, как важный свидетель, проведет в сыскном отделении целый день. Присутствовать вам на допросе я не разрешаю. Вы не присяжный поверенный, а он уже совершеннолетний. Поэтому его сейчас доставят в отделение, а вы ждите в гостинице, пока у меня дойдут руки до форменного допроса.

Распорядитель застыл у двери, готовый выбежать по первому знаку Лыкова. Марц-старший смутился.

– Что вы хотите?

– Чтобы вы погуляли десять минут.

– Это исключено!

– Любезный! Ты еще здесь?

– Хорошо, хорошо! Я буду сидеть молча.

Алексей задумался. Бесцеремонность калужского чиновника раздражала, и притом он мог помешать отпрыску быть откровенным. В то же время отцовская обеспокоенность за сына тоже понятна…

– Я расследую убийство провизора Бомбеля, – терпеливо разъяснил титулярный советник. – В деле фигурируют наркотические вещества, убитый тайно поставлял их пансионерам Дворянского института. В частности, умершему Валевачеву. Ваш сын никак не замешан в этом, но он может мне очень помочь, рассказав о порядках в своем бывшем заведении.

– И все? То есть сам Саша ни в чем не обвиняется?

– Ни в чем. Если бы вы не полезли сразу в бутылку, наша с ним беседа уже подходила бы к концу.

– Прошу прощения. Когда у вас появятся свои дети, вы меня поймете… Александр, ответь честно на вопросы господина Лыкова.

Все трое уселись в кружок, Алексей вынул блокнот и карандаш.

– Итак, Юрий Валевачев. Вы с ним близко были знакомы?

– Да, конечно. Пять лет в одном дортуаре, в одном классе.

– Он сильно увлекался наркотикой?

– Юрий увлекался всем, что щекотало нервы.

Марц-старший заерзал в кресле. Сын сказал, чуть наклонившись к нему:

– Не бойся, папа, я не такой. А он от этого умер.

– Где покойный доставал эту дрянь?

– От упомянутого вами Бомбеля. Как его убили, если не тайна?

– Задушили в собственной аптеке и сбросили в овраг.

– И поделом! Все провизоры торгуют наркотикой, но этот был особенный. Он, мне кажется, сознательно развращал именно молодежь.

– Зачем?

– Из-за денег. У подростка легче их выманить. Его легче пристрастить, поставить в зависимость. Сначала он давал кокаин бесплатно, на пробу. Затем начинал продавать, но за умеренную цену. А когда замечал, что подросток уже втянулся, резко ее взвинчивал.

– Не понимаю. Вы сами только что сказали, что наркотическими веществами торгуют все аптекари. И, кстати, на законном основании…

– К сожалению, – вставил Марц-старший.

– К сожалению, – согласился с ним Лыков. – Таких, как Бомбель, много. Задерешь таксу – и клиент уйдет к другому.

– Да, но он еще и женщин поставлял из Соболевских бань. Снимал там номера для «триумвирата» и их прихвостней.

Правитель канцелярии вскочил, весь красный:

– Куда я отдал своего единственного сына?! Ну, Шокальский, держись!

– Папа, – мягко остановил его Марц-младший, – я же тебе уже сказал. Меня эта грязь не коснулась, а урок я получил. Когда увидал Валевачева в гробу…

– Как он умер? От превышения нормы?

– Да. Юрий будто бы искал смерти после того, как скончалась Наташа.

– Что за Наташа?

– Его подружка, Наташа Латникова.

– Как и когда умерла она?

– Дайте подумать… Валевачев погиб в марте. Значит, она – в феврале. Всего на месяц раньше его, и тоже от избытка кокаина.

– Заядлая наркоманка?

– Нет, что вы! Наташа была хорошая девушка. Из простой семьи, но добрая, чуткая. Совсем не рядовая, мы все ее немного любили. А она потеряла голову от Валевачева. Тот был красавец и обладал сильным обаянием. Только очень испорченный мальчик. И Наташа все хотела его изменить.

– У них была связь?

– Да, конечно! Но к ней ничего плохого не прилипало. Удивительный человек… Она хотела отучить Юрия от дурных его привычек и с этой-то целью и понюхала кокаин. Решила узнать на себе, что это такое, что так влечет ее возлюбленного. Совсем по-детски… И умерла.

– С первого раза?

– Да. У нее была какая-то болезнь, вроде астмы. Она задохнулась.

– А Валевачев?

– Тот совсем после этого свихнулся. Принялся методически себя убивать, и в конце концов ему удалось.

– Понятно. Вернемся к Бомбелю. Вы уверены, что именно он был поставщиком отравы?

– Да, разумеется. Я много раз видел его в нашем институтском дворе. Он имел привычку приходить туда через калитку сторожа с большой корзиной. В ней было все: кокаин, морфий, хлоралгидрат, атропин. А еще водка, коньяк… Бомбель понимал, что он делает.

– А начальство, учителя? Так-таки ничего не знали, не догадывались? С трудом верится в такое.

– Как вы полагаете, господин Лыков, офицеры знают, что творится в казарме?

– Нет, конечно. В казарме правят унтер-офицеры.

– А в Дворянском институте таковых нет. Подростки сами решают, как им жить. И очень ловко умеют скрывать истинное положение от старших. Заправилами при этом выступают как раз такие, как Валевачев и Жомини. В них есть… обаяние наглости. Большинство мальчиков попадает под их влияние, пытается подражать; меньшинство не решается противиться. Поэтому в нашем институте творилось всякое. В том числе и жуткие вещи.

– А сообщить начальству означало бы доносить?

– Разумеется. С этим очень строго.

– Поэтому приходилось терпеть и ждать выпуска?

– Вы все поняли правильно.

– Что ж, благодарю за откровенность. Полагаю лишь, что теперь уже следует переговорить с вашим бывшим директором. А то он продолжает считать, что в его институте полный порядок.

На прощанье Лыков пожал обоим Марцам руки и сказал отцу:

– Вы узнали о сыне много нового, но ничего плохого. Поздравляю: у вас хороший наследник растет.

Марц-старший благодарно улыбнулся, но заговорил о другом.