Марчелло Симони - Продавец проклятых книг

Теперь его план почти осуществился, и он не может допустить в нем никаких сбоев. Он должен следить за тем, чтобы все шло как надо. Сейчас главная пешка в его игре — Игнасио из Толедо.

Обдумывая в темноте свои хитроумные замыслы, Сципион Лазарус вдруг заметил нечто, чего не мог предвидеть, в церковь вошли два человека. Он едва успел спрятаться за занавесками исповедальни. Если бы они его заметили, случилась бы беда. Сципион уверен, что Додико догадывается, кто он такой. Увидев его снова в таких обстоятельствах, граф вспомнил бы его и сорвал с него маску. А это не должно произойти. Во всяком случае — пока не должно.

Эти двое искали Игнасио и даже громко звали его по имени, но не получили ответа. Тогда они поднялись на башню.

Снова оставшись один, Сципион Лазарус вышел из исповедальни и поспешил уйти подальше от опасного места, но при этом не терял из виду переход, в который только что вошли Уберто и граф Додико.

В событиях наметился неожиданный поворот.

Трое большими шагами спустились по лестнице с башни. Игнасио уже дошел до главных дверей церкви Святого Лаврентия, но тут граф Додико схватил его за руку и остановил.

— Отпустите меня! — потребовал торговец и вырвался от него. — Там перед дверью мой друг. Я должен ему помочь.

— Помогать ему поздно, нам остается только бежать, — сказал аристократ и добавил, переведя взгляд на Уберто: — Вы не подумали о безопасности мальчика?

Лицо Уберто вытянулось от тревоги.

— Если Гийом в опасности, мы не можем его бросить!

— Я не стану сражаться против Святой Фемы! — заявил граф и остановился в нескольких шагах от входа. — Пытаться остановить Зорких — чистое безумие. Ваш друг обречен, смиритесь с этим. Он уже мертв так же, как Энрико Скало!

— Граф Скало умер? — воскликнул Игнасио, с трудом в это веря.

— Ваш покровитель был казнен Святой Фемой сразу после того, как вы уехали из Венеции. — Додико взглянул торговцу прямо в глаза. — Вы должны набраться решимости, мастер Игнасио. Бежим, пока мы еще можем это сделать. Я знаю запасной выход.

В это время лежавший на земле Гийом вскочил. В нем еще не улеглось волнение боя. Падая, он сильно ушиб себе спину, но, кажется, ничего не сломал. Перед собой он увидел двух воинов в масках. Они собирались напасть на него.

Скимитар упал так далеко, что Гийом никак не мог до него добраться. Оставалось одно — сражаться джамбией, арабским кривым кинжалом. Он быстро вынул его из ножен и вонзил в бедро тому из нападающих, кто стоял ближе. Это был крепко сложенный мужчина в маске, похожей на голову совы. Француз с силой нажал на рукоять, повернул лезвие в ране и услышал, как его враг завопил от боли, словно умирающий, и выкрикнул в небо целый залп ругательств. Гийом вынул из раны кинжал и попытался нанести новый удар в горло, но второй воин схватил его и швырнул в пыль. Однако Гийом проворно вскочил и снова был готов к защите.

Враг, раненный в ногу, выбыл из строя — сидел на земле, согнувшись, и зажимал рану обеими руками. Но второй противник был высокий и массивный, настоящий великан в белой безликой маске.

Великан вынул из ножен свой меч и начал наносить удары ужасной силы. Они рассекали воздух все ближе и ближе к Гийому. Руки силача были толщиной со ствол дерева. Казалось, что бы ни стояло у него на пути, он все сможет разнести в клочья.

Гийом попятился перед ним. Против такого меча невозможно устоять с одним кинжалом в руках. И кроме того, он узнал великана. Это был убийца Готуса Рубера.

Похоже, французу пришел конец. Но вдруг ночную тишину разорвал громкий крик. Он звучал все ближе. Оба противника перестали сражаться и оглянулись вокруг, выясняя, откуда шум. Оказалось, что кричат в спальном корпусе при церкви и в соседних зданиях.

Должно быть, шум сражения разбудил спавших там людей и заставил их выйти на улицу. И действительно, очень скоро на улице собралась целая толпа духовных лиц и простолюдинов.

Люди горячо и тревожно, перебивая друг друга, заговорили по-испански:

— Что случилось?! Разбойники! Грабители! Помоги нам, Боже! Зовите стражу!

Славник застыл на месте. Его грудь дрожала от гнева. Убить француза или бежать? Где Доминус, почему не скажет ему, что делать? Он решил, что попытается убить Гийома как можно быстрее, и неуверенно поднял меч, но вдруг боль пронзила его затылок. Кто-то сзади ударил его палкой.

Чех покачнулся, на мгновение удар его оглушил. Но он тут же пришел в себя и попытался довести до конца свой собственный удар. Француз по-прежнему стоял перед ним на открытом месте. Ошибиться было невозможно.

«Почему он перестал защищаться?» — мелькнуло в уме у Славника. Но этому вопросу суждено было остаться без ответа, на чеха обрушился сзади второй удар по голове, потом третий по спине, потом еще один, и он упал на землю, как оглушенный бык. Позади него стоял Игнасио, потрясавший своим посохом, как боевой палицей. Дальше граф Додико удерживал на месте второго воина, раненного в ногу, приставив острие меча к его груди.

Торговец подошел к Гийому и взял его за руку.

— Идем, друг. — Звук его голоса успокаивал и ободрял. — Мы уходим.

Расталкивая плечами толпу, все четверо прошли сквозь нее и поспешили покинуть место сражения.

Ночной воздух был необычно холодным.

Четыре беглеца были далеко от церкви Святого Лаврентия на окраине Сахагуна, на границе голой равнины. Уберто начинал выздоравливать, он еще чувствовал усталость, но жара больше не было.

Они кружили по спящему предместью среди ветхих домов, вокруг которых пучками росла трава. В какой-то момент торговец догнал графа Додико, который шел впереди него, схватил аристократа за плечи, прижал к стене и приставил ему нож к горлу.

— Вы с ума сошли? — возмутился граф. — Это так вы меня благодарите?

Игнасио, видимо, было почти все равно, что его поступок может иметь серьезные последствия.

— Будьте уверены, сударь, что я не уберу это лезвие от вашего горла, пока вы не объясните мне подробно, кто вы и что связывает вас с Вивьеном де Нарбоном.

Уберто был изумлен поведением торговца. Увидев, что с человеком, который помог ему и его друзьям, так плохо обращаются, он хотел заступиться за графа, но Гийом догадался об этом и удержал его.

Граф попытался вырваться, но торговец оказался сильнее и решительнее, чем он предполагал. Игнасио без колебаний подавил его сопротивление и впился в него тяжелым, как камень, взглядом, ожидая ответа.

Додико опустил перед ним глаза и решил заговорить.

— Я вам не лгал, — сказал он. — Я здесь по просьбе отца Вивьена.

Торговец взглянул на него недоверчиво и спросил:

— А как вы познакомились с ним?

— Я был членом Святой Фемы, — признался граф и замолчал. Однако давивший на горло нож заставил его продолжать. — Да, я был одним из них когда-то. Больше пятнадцати лет назад они поручили мне пойти по следам Вивьена де Нарбона и добыть книгу «Утер Венторум».