Елена Ярошенко - Карающий ангел

Судя по всему, Ада уже полностью оправилась от горя, вызванного утратой близкого родственника.

Вернувшись домой, я решила прежде всего спрятать в сейф показания старика дворецкого.

«Вакханка» висела на стене несколько кривовато, вероятно, когда в последний раз Шура вытирала пыль в спальне, она нечаянно сдвинула угол рамки.

Впрочем, сегодня ведь Шура ездила с нами в больницу, а не занималась уборкой квартиры… Утром же с «Вакханкой» было все в порядке, я бы заметила такой наклон рамки!

Дверца спрятанного под картиной сейфа была не заперта, а лишь прикрыта.

С тяжелым сердцем распахнула я свой несгораемый шкафчик и обнаружила, что он пуст. Ни драгоценностей, ни ценных бумаг, ни васильковой папки с документами, изобличающими лже-Мишеля, ни крупной суммы наличных денег в нем не оказалось.

В моем мозгу промелькнул ряд довольно циничных выражений, которые порядочная дама не должна позволять себе оглашать ни при каких обстоятельствах. Но ведь внутренний голос не заткнешь! Не могу сказать, что я теперь разорена, но удар по моему состоянию был нанесен чувствительный.

Слава Богу, я хорошо усвоила один из главных уроков своего второго мужа, промышленника Лиховеева — никогда нельзя класть все яйца в одну корзину. Разорить меня не так просто — недвижимость, счета в банках, соучредительство в нескольких коммерческих предприятиях останутся при мне.

И все же… Видимо, придется обратиться в полицию. А синяя папка, к несчастью, утрачена. Как бы эти Документы славно дополнили мое заявление… Эх, как же я не догадалась снять с них заверенные копии и передать на сохранение какому-нибудь нотариусу! Ну нельзя, нельзя класть все яйца в одну корзину, сколько раз можно убеждаться на собственной шкуре в прописных истинах!

За моей спиной стояли Маруся и Шура, ошарашенно глядя на вскрытую дверцу пустого сейфа.

— Шура, позови сюда всех, — попросила я.

— А из всех одна кухарка дома, только-только с рынка вернулась, — ответила горничная.

— А Женя?

— Ее нет.

Беглый осмотр комнаты, в которой жила Евгения Дроздова, показал, что исчезли также и ее документы, и лучшие вещи.

Скромная белоснежная блузка и черный галстучек, в которых ходила обычно Марусина секретарша, скомканные, валялись в углу.

Дешевый полупустой чемодан Жени стоял на кровати раскрытый и распотрошенный.

Более детальное изучение шкафов во всем доме позволило сделать еще один вывод — пропали кое-какие новые наряды Маруси от мадам Бертье, мой английский чемодан и кожаный саквояж, пара дорогих шляп, моя любимая французская помада и духи Kechi , недавно приобретенные нами у Мюра и Мерилиза.

Итак, ответственная, трудолюбивая и надежная Женя оказалась воровкой. Как ни печально, но приходится иногда разочаровываться в людях… Но как же ей удалось так легко открыть мой сейф?

— Леля, Леля, — зарыдала вдруг Маруся, — Лелечка, это я во всем виновата.

— Глупости, дорогая моя! Как ты можешь быть во всем виновата?

— Нет, нет, во всем виновата я!

— Маруся, дружок, извини, но ты в своем уме?

— О, к сожалению, в своем! И он оставляет желать много лучшего… Когда ты объясняла про ключи и про шифр сейфа, мне это показалось очень сложным, я решила, что непременно забуду и перепутаю, где какой ключ и что делать с датой войны 1812 года, и записала в свой блокнотик шифр и еще где спрятаны ключи. Вчера я заметила, что блокнотик куда-то делся, но ты знаешь, я так часто теряю всякие мелочи. Сегодня хотела его как следует поискать, но боюсь, что уже не найду.

— Почему? Сегодня ты его, возможно, как раз и найдешь. Теперь он больше никому, кроме тебя, не нужен.

— Леля, Лелечка, ты меня никогда не простишь? Я сделала такую страшную глупость! Но я совершенно не могла подумать… Я… Я никогда и ни в чем не заподозрила бы Женю… Она так не похожа на воровку!

— Дорогая моя, у злодеев очень часто бывает отличная маскировка — милые, добрые, простые лица.

— Но мне… Мне всегда было так жаль ее… Она ведь из благородной семьи, училась в гимназии, правда, не кончила курса. Отец спился, семья разорилась, она осталась без средств… Такая обычная и такая грустная история — женщина, наша сестра, выброшена в мир без гроша, если не гувернанткой, то камеристкой… Она задыхалась в тисках бедности…

Маруся зарыдала хватающим за душу тонким, отчаянным голосом.

— Дорогая моя, перестань наконец оплакивать заблудшую душу Жени. Бог ей судья, что случилось, то случилось.

— Но ведь для тебя это такая неприятность! Ты столько потеряла.

— Знаешь, потерями я обычно называю нечто более серьезное. А неприятности… Я знаю, как обращаться с любыми неприятностями — нужно повернуться к ним спиной, и они останутся позади! Меня сейчас тревожит другое — вместе с деньгами, золотыми побрякушками и дорогими тряпками пропала одна вещь, имеющая ценность только для нас. Я говорю о синей папке. Если Женя ее взяла, значит, она собирается ее как-то использовать. Из этого следует, что она знает того, кому хотелось бы получить бумаги из папки. Может быть, знает давно и шпионила в его пользу в моем доме. От нее ведь не было секретов! У меня не зря возникало чувство, что противник предугадывает наши ходы и опережает нас на один шаг. А зачем ему было предугадывать? Он от Жени знал все достоверно…

Вдруг слова встали у меня в горле комом и сердце сжалось от страха.

— Леля, что с тобой? — кинулась ко мне Маруся.

— Она знает про настоящего Михаила. Мы сами всем, в том числе и Жене, его представили и сказали, что он переедет в «Дон» следить за Десницыным. Нам с тобой не мешало бы помнить, что мы занимаемся восстановлением справедливости и спасением жизней, а не наоборот…

— Боже мой! — Маруся отчаянно схватилась за голову. — Эта компания убивает всех кого ни попадя, неужели они оставят в живых претендента на наследство? Ты помнишь ее обморок? Она не рассчитывала, что объявится настоящий Хорватов, и не смогла совладать со своими чувствами. А теперь жизнь Миши в смертельной опасности! Леля, скорее!

Правила приличия выдуманы не для таких случаев. — По Арбату наперегонки. — Ласково шуршащий аргумент. — Клятва Гиппократа — великая вещь! — Карета с красным крестом. — О чем следует умолчать, чтобы не сбить следствие с толку. — Господа из сыскного отделения в моем доме. — История про мстительного абрека, укрывшегося в диких горах.

Мы с Марусей одновременно сорвались с места и, задевая друг друга локтями и юбками, бросились к двери. Я даже забыла о главном завете моей покойной бабушки: «Настоящая дама никогда не выходит на улицу без шляпки и перчаток!» По-моему, правила приличия выдуманы не для таких случаев.

— Шура, беги к Неопалимой Купине и проси господина Щербинина бросить все дела и немедленно прибыть в «Дон». Скажи, что это вопрос жизни и смерти! — прокричала я на бегу.