Эллис Питерс - Смерть на земле горшечника

Видно, Пернель была не только ее госпожой и подругой, но и заменяла ей дочь, которой у нее никогда не было. Гуннильд ловко накрыла на стол и вежливо удалилась. Да, она добралась до гавани и не собиралась дальше плыть по бурному морю жизни, особенно с таким бродягой, как Бритрик. Ведь когда Пернель выйдет замуж, она наверняка возьмет ее с собой, а может, ее услуги потребуются и младшей сестре. А возможно, Гуннильд и сама еще потом выйдет замуж. Тогда это будет спокойный брак двух немолодых слуг, которые достаточно долго прослужили вместе и решили провести вдвоем остаток дней.

— Знаете, — сказала Пернель, обращаясь к брату Кадфаэлю, — какая удача для нас иметь в доме такого человека, как Гуннильд! Да она и сама довольна своим местом. А теперь, — продолжала девушка, не скрывая того, что для нее представляло особый интерес, — расскажите мне о Сулиене Блаунте. Мне кажется, вы должны знать его.

И Кадфаэль поведал все, что, по его мнению, ей было интересно узнать о бывшем бенедиктинском послушнике, о его доме, семье и недавнем решении Сулиена жить в миру. О находке тайно захороненных останков на Земле Горшечника Кадфаэль сказал лишь в двух словах, упомянув, что земля эта перешла от Блаунтов сначала к аббатству в Хомонде, а потом к их обители, она была какое-то время заброшена, а недавно во время пахоты там обнаружили труп женщины, и сейчас власти проводят расследование. Так что вполне естественно, сказал он, что Сулиен Блаунт, семье которого принадлежал раньше этот участок, старается избавить от подозрений невиновного человека. Понятна и заинтересованность настоятеля Шрусберийского аббатства: ведь монахи нашли останки и перезахоронили их. Пернель, широко раскрыв глаза и вся обратившись в слух, внимала пожилому монаху, сидящему возле окна и излагающему эту волнующую историю.

— Значит, его матушка так тяжело больна? — дрогнувшим голосом спросила Девушка, и в глазах ее светилось сочувствие — Но она, по крайней мере, должна быть рада, что ее сын наконец вернулся домой.

— У нее есть старший сын, он летом женился, — сказал Кадфаэль, — и в дом пришла молодая невестка — она позаботится о свекрови; но, конечно, леди Доната очень рада возвращению младшего сына.

— Лонгнер ведь недалеко отсюда, — вслух размышляла Пернель. — Мы — почти соседи. Как вы полагаете, брат, леди Доната в состоянии принимать гостей? Если она не выходит из дому, то ей, верно, порой бывает одиноко?

Когда Кадфаэль наконец простился и выехал из усадьбы, в его ушах еще звучали последние слова девушки, ее приветливый, жизнерадостный голос. Он представил оживленное, доверчивое личико Пернель и рядом — измученное болезнью, одиночеством и болью лицо леди Донаты. Ну что ж, почему бы нет? Само ее присутствие может сотворить чудо! Отправившись в родовое гнездо молодого человека, разбудившего ее пылкое воображение, она сможет своим обаянием облегчить страдания его немощной матери.

Путь Кадфаэля лежал через осенние поля, ехал он неторопливо и, вместо того чтобы повернуть к воротам аббатства, свернул к мосту и въехал в город, надеясь найти Хью Берингара в замке.

Когда брат Кадфаэль подъехал к привратницкой замка, он заметил внутри необычайное оживление. Это было неспроста. Две пустые подводы со скрипом двигались вверх по склону, а под аркой, в башне, в конюшнях, в оружейной мастерской и на складах царила такая суета, что довольно долго никто не замечал сидевшего верхом на муле монаха, наблюдавшего, как взад-вперед бегают по двору замка люди. Кадфаэль уже начал догадываться о причинах такой суматохи и гадал, что за этим последует. Тут явно не стоило приходить в замешательство: несмотря на кажущуюся беспорядочную суету, все было взвешено и точно вымерено, являя собой кульминацию хорошо спланированных приготовлений. Поняв это, Кадфаэль спешился. Уильям Уорден, самый опытный и закаленный в боях сержант Хью Берингара, на минуту оставил свое занятие — он руководил движением подвод — и подошел к монаху.

— Мы выступаем завтра утром, брат, — сказал он. — Приказ пришел всего час назад. Если вам нужен лорд шериф, он в надвратной башне.

Уорден сделал знак погонщику второй подводы въезжать под арку, во внутренний двор, а сам пошел проверять, достаточно ли нагружена подвода. Вскоре сержант скрылся из виду: ему нужно было подготовить колонну с боевым снаряжением, чтобы она могла выступить уже сегодня, а следом за нею, на рассвете, должна была отправиться рота хорошо обученных солдат.

Кадфаэль отдал мула конюху, а сам через дверь караульного помещения прошел в надвратную башню. При виде друга Хью поднялся ему навстречу из-за стола, где в беспорядке валялись бумаги. Хью собрал их и отодвинул в сторону.

— Как я думал, так оно и вышло! — воскликнул он. — Король наконец-то решил выступить против де Мандевиля. Чтобы спасти свою честь, он не мог долее терпеть эти бесчинства. Хотя всем нам отлично известно, — добавил Хью, озабоченный и взволнованный, — что шансов вынудить Джеффри де Мандевиля принять открытый бой у нас почти нет. Наш враг, даже если он не сможет больше забирать у населения хлеб и скот, все равно будет получать все необходимое в Эссексе. А эти заболоченные места знакомы ему как свои пять пальцев. Ну что ж, мы все равно нанесем ему столько ущерба, сколько сможем, и прижмем ему хвост, даже если не сумеем уничтожить. Какова бы ни была расстановка сил, Стефан отдал приказ своим людям идти на Кембридж, а от меня на неопределенный срок потребовал роту. И король получит эту роту — она будет не хуже той, что он получает от своих фламандцев, и, если только нас не задержит по дороге что-нибудь непредвиденное — а такое может случиться, — мы окажемся в Кембридже раньше Стефана.

Словно облегчив душу этим признанием и сообразив, что некуда особенно спешить — ведь все уже было подготовлено заранее, — Хью бросил внимательный взгляд на лицо друга и понял, что гонец от короля Стефана не был сегодня единственным его посетителем, привезшим новости.

— Вижу, ты пришел не с пустыми руками, — сказал он с улыбкой. — Похоже, у тебя новость не менее важная, чем у гонца его величества короля. А я чуть было не заставил тебя нести груз в одиночку. Садись и рассказывай, что это за новость. Я пока еще располагаю временем.

— Да, это не было случайным совпадением, — сказал Кадфаэль, опершись руками о стол. — Ты был прав. История повторилась, потому что одной и той же руке удалось направить эту женщину. Притом дважды! У меня была одна догадка, и я ее проверил: позаботился о том, чтобы нашему молодому другу стало известно, что в этом убийстве подозревается другой человек. Возможно, я изобразил опасность, нависшую над Бритриком, в более мрачных красках. Теперь смотри, что получается: он принимает близко к сердцу то, что я ему рассказал о бродягах, скитающихся по дорогам в поисках пристанища на зиму. Он отправляется на поиски Гуннильд, предполагая, что она нашла приют в чьем-нибудь маноре. На этот раз, заметь, он не знал, жива эта женщина или нет, он руководствовался лишь сведениями, полученными от меня. Ему повезло — он ее нашел. А теперь ответь: почему он, не слыша прежде даже ее имени, с таким жаром взялся за это дело, чтобы спасти неизвестного ему Бритрика?