Андрей Баранов - Павел и Авель

Но это Морозявкин запомнил плохо, ибо замер пораженный ужасом. Тем временем мошенники уже бросились вон из комнаты, несколько раз толкнув новоявленного месье, и посоветовав ему также убираться поскорее. Тот и готов был бы сделать это, но ноги почему-то не слушались. Однако покойник, который при жизни был лысым и с рыжими кудряшками, да и после смерти не похорошел, внушал ему такой ужас, что он решил все же преодолеть свою слабость и побыстрее убраться прочь.

Выйдя на улицу, Морозявкин, опасаясь стражи и погони, которая после несчастного случая в Гамбурге мерещилась ему повсюду, шел дальними дорогами, и завидя патруль, тут же сворачивал в сторону. Он понимал, что так вряд ли доберется до берега Сены, где он расстался с графом Г, но страх был силен. Пересекая какой-то двор, он неожиданно увидел тело мертвой женщины. Оно лежало, прямое как стрела, как будто указывая дорогу. Вольдемар решил, что ее возможно тоже ограбили, впрочем судя по лицу, румянам и ярко накрашенным волосам, женщина была из тех, что французы называли путанами, то есть шлюхами. Подумав об ограблении, он машинально нащупал свой кошелек, то есть хотел это сделать – и тут же отдернул руку. Кошелек исчез. Видимо кто-то из ночных бродяг, толкнув Морозявкина, позаимствовал остатки монет на память.

Вольдемар слишком хорошо знал, что значит оказаться в большом чужом городе без гроша в кармане. Он был вовсе не уверен, что быстро найдет графа Г. и Лизу, так как в расстройстве чувств забыл назначить им место свидания, а столичный Париж, в отличие от маленьких портовых городов, был не тем поселением, где все заезжие гости сталкиваются на центральной площади. Поразмыслив немного, Морозявкин направил свои стопы к большому дому, на который указывал труп несчастной. Это здание без сомнения принадлежало какому-нибудь вельможе, и он решил смиренно попросить о ночлеге, надеясь что хозяин не выгонит его взашей. Он подошел к двери и постучал.

– Поздно вы стучите, месье! – ответил ему старик, открывший тяжелую дверь, звеня засовами.

Морозявкин на всякий случай низко поклонился, входя в дом по движению руки хозяина. Тот выглядел весьма представительным вельможей, в темном роскошном одеянии, и Вольдемар удивился этому, так как думал что все французские дворяне после Революции кончили свою жизнь на гильотине или бежали в эмиграцию. Его также удивило, что он никак не мог толком рассмотреть лицо хозяина, свет факелов, зажженных в прихожей, все время бросал на него тень.

– Признаюсь, я вас заждался, – произнес таинственный старик по-французски, но с каким-то странным акцентом.

– Прошу прощения, месье, но как это возможно? Я случайно только что решил зайти в этот дом, и воспользоваться вашим гостеприимством… Разрешите представиться – Вольдемар Морозявкин, студент… – Морозявкин снял шляпу, и низко махнул ею, подметая пол перьями, которых правда не было.

– Не трудитесь, я и сам знаю, кто вы. Вы бродяга и вечный студент, не так ли? – старик бросил на Морозявкина презрительный взгляд.

– Не судите по внешнему виду, мессир! – ответил Вольдемар, несколько обиженный таким приемом. – Да, я брожу по свету, иногда с друзьями, иногда один, но всегда сам вершу свою судьбу! Кстати, как мне к вам обращаться?

– Можешь называть меня «господин барон», – ответил старец величественно. – Проходи и садись за стол.

Морозявкин вошел в большую, богато обставленную залу. Серебряные кубки на столе сияли ярким светом. Старик налил ему вина, ломти хлеба и мяса также не показались лишними.

– Да, я не барон, в отличие от вас, но тоже по-своему благороден! – Морозявкина понесло, он сам не знал, почему. Действие старого хмеля давно прошло, а новый еще не успел ударить в голову.

– И в чем же заключено твое благородство? – поинтересовался собеседник насмешливо.

– Да хотя бы в том… Хотя бы в том, что я сижу здесь и даже не думаю, как вас ограбить, а ведь мог бы! Поглядите – слуг нет, вы сами прислуживаете мне, а ведь вы всего лишь немощный старик! Мигом убил бы и унес все ваши кубки! Или я тварь дрожащая?! – произнес Вольдемар горячо, жалея что под рукой нет подходящего топора из княжеской кухмистерской.

Пожалуй тут Морозявкин несколько перебрал – хотя он был вполне способен на мелкую кражу или небольшое мошенничество, до убийства ему еще не приходилось подниматься. Повлиял ли на него воздух кладбища или только что виденная ужасная сцена, неизвестно. Однако неожиданно хозяин дома выпрямился и произнес нечто совсем странное.

– Старик? О, тут вы ошибаетесь, месье Вольдемар! Это не я старик, это вы!

В эту секунду барон выхватил откуда-то зеркало и тут же ткнул его в лицо опешившему Морозявкину. В черненой раме отразилась его физиономия с совершенно седыми кудрями и глубокими морщинами. Морозявкин отшатнулся, и в ужасе ощупал свое лицо. Пока что новой седины не наблюдалось, но между тем старик продолжал свою речь.

– Ты думаешь, несчастный, что попал в этот дом случайно? Отнюдь – в мире никогда не бывает просто случайностей! Та женщина умерла лишь для того, чтобы как стрелка компаса направить тебя сюда!

– А те люди… Те игроки на кладбище? – переспросил Морозявкин дрожащим голосом.

– Да разве ты не знаешь, что в такую погоду на кладбище играют в карты только черти? Этих людей никогда и не было, все они плод воображения одного писаки, который и сам был дружен с чертом. Впрочем он еще не родился, а герои уже умерли. Небольшая инсталляция в лицах, театр, только и всего.

– Но ведь, о почтенный барон, писатели пишут о живых людях? – как не был Вольдемар напуган, он посмел возразить, почитая себя большим знатоком и поклонником изящной литературы.

– В сущности одни призраки пишут о других! – объяснил ему барон, не вдаваясь в дальнейшие подробности. – Но к делу – либо ты исполняешь мою волю, либо превращаешься в старца и умираешь в одно мгновение!

– Вы хотите забрать мою душу, господин Черный барон? – поинтересовался Морозявкин, наконец-то сообразивший кто стоит перед ним и преисполнившийся бунтарской смелости, обнаружив, что самому Черному барону от него что-то потребовалось

– На что мне такая жалкая душонка? – возразил барон презрительно. – Впрочем у тебя она по крайней мере еще есть, а у многих людей и вовсе отсутствует. И не смей называть меня по имени… Никто не имеет на это права, только я сам! Если хочешь уйти отсюда живым, выполнишь одну мою просьбу. Как видишь, я дьявольски щедр.

– Я… я… я готов, – медленно произнес Морозявкин, даже не задумавшись, на что его просят подписаться.

– Передашь своим приятелям, чтобы они пришли завтра в полночь в Лувр, скажи что там их ждет та тетрадка, которую они так ищут. Если спросят, откуда ты это узнал – объясни, что видел вещий сон! – старец захохотал и к величайшему изумлению Вольдемара растворился в воздухе.