Имоджен Робертсон - Орудья мрака

Вздохнув, анатом заерзал на стуле.

— Это не игра в шарады, мадам. Здесь вы не сможете, отгадав загадку, получить в ответ аплодисменты учтивых зрителей. Вам придется задавать дерзкие вопросы, и, какими бы справедливыми ни оказались причины вашего любопытства, вас вряд ли за него поблагодарят. Множество добропорядочных господ и дам отказались идти по этой дорожке, и, возможно, вам, поразмыслив, стоит последовать их примеру. Как правило, во время работы я сообщаюсь только с мертвецами, потому что они могут рассказать гораздо больше правды, и с ними куда интересней, чем с живыми. Уже много лет я предпочитаю мертвую собаку колоде карт. Вероятно, я помог бы разорить ваше паучье, драконье или воронье гнездо, но поступил бы так с позиций силы, — бесстрастно продолжал Краудер, заставив изумленную Харриет усмехнуться. — Мне нечего терять.

— А что терять мне? Вы имеете в виду мою репутацию? Всем давно известно, что я порой бываю излишне откровенна, но, впрочем, да, я, возможно, еще немного подпорчу свое реноме, занявшись этим делом. Так тому и быть. Я должна делать то, что считаю нужным, чтобы без стыда смотреть в глаза своим домашним. Ваша помощь была бы для меня бесценна. Хотя я не знаю, как попросить вас о ней. Возможно, вам нечего терять, но и выгоду из этого вы едва ли извлечете. Я не обольщаюсь и не считаю, будто вы предлагаете свои услуги лишь потому, что вам приятно мое общество.

— Возможно, именно так и нужно считать. — Брови Харриет поползли вверх. — Нет, мадам, у меня не было ни малейшего намерения флиртовать с вами. Просто несколько раньше вы говорили об опасностях уединенности, которая может привести к искаженным суждениям. — Он с грустью посмотрел вниз, разглядывая узор на ковре под своими туфлями. — Боюсь, я выбрал неверный путь в своей нынешней работе, так что вы не оторвали меня ни от каких важных дел. А из моего труда вы знаете, что порой я не отказываю себе в любопытстве, если дело касается отметин, оставленных убийством. Нынче у меня нет занятия лучше, и я, пожалуй, помогу вам погубить себя.

— Что бы ни побудило вас к этому, я все равно вам признательна.

Дверь открылась, и в комнату вошла служанка.

— Мэм, сквайр прибыл.

— Очень хорошо, Дидона.

Влетев в салон, сквайр с такой явной радостью заулыбался Харриет, что мощь его восторга, казалось, отбросила в сторону изящную фигуру Краудера.

Сквайр Бриджес оказался хорошо сложенным мужчиной, лет на десять старше Краудера, и его невозможно было принять ни за кого иного, только за старорежимного английского джентльмена из провинции. Он был обладателем красноватого лица и талии солидного объема, что говорило о нем, как о человеке, который с удовольствием предается неистовым празднествам и шумным обедам. Его персона и правда казалась слишком солидной и массивной для спокойной атмосферы, царившей в салоне, так что создавалось впечатление, будто она напирает на стены и раздвигает мебель, пытаясь внести в помещение как можно больше доброжелательности. Глядя на Бриджеса, Краудер немедленно ощутил усталость.

Протянув руки, сквайр бросился к ним.

— Дорогая госпожа Уэстерман, как я счастлив вас видеть! Вы настоящее украшение нынешнего утра! И, как всегда, пышете здоровьем! Я должен хорошенько разглядеть вас, моя дорогая. Ибо вы знаете: госпожа Бриджес не даст мне покоя, пока не получит все подробности вашей наружности и не выпытает все новости! А мисс Рейчел в этом месяце стала в три раза красивей, чем в прошлом, мы только что обменялись приветствиями в передней. Мы недостаточно часто видимся, дорогая моя. Это мое ощущение, равно как и ощущение моей супруги, которая также говорит мне об этом!

Рассмеявшись, Харриет шагнула вперед и с невероятной приветливостью пожала руку сквайра.

— Как видите, я прекрасно себя чувствую, сэр. Можете доложить, что у нас все благополучно. Стивен здоров, малышка окрепла, а в последних весточках от коммодора Уэстермана говорится о благоприятных ветрах и исправных помощниках. Иными словами, он хорошо отзывается о тех, кто служит под его началом.

Сквайр слегка напрягся.

— Возможно, он питает некие сомнения относительно Роднея? [5] Джордж Брайджес Родней, 1-й барон Родней (1718–1792) — английский адмирал. В 1775–1783 гг. командовал эскадрой. — Харриет ничего не ответила. — Что ж, поглядим, поглядим.

Затем Бриджес бросил вопросительный взгляд в сторону Краудера, который, словно опасаясь, что сквайр его съест, забрался в самый темный угол достаточно хорошо освещенного салона.

— Сквайр, это господин Краудер, прошлым летом он поселился в доме Лараби. Господин Краудер, это наш местный судья и хороший друг всем нам, сквайр Бриджес.

Мужчины поклонились друг другу, и лицо сквайра еще больше просветлело в предвкушении нового знакомства.

— Большая честь для меня, сэр. Я слышал о вас как об ученом муже и рад познакомиться с вами. Действительно очень рад. — Некоторое время Бриджес внимательно вглядывался в лицо анатома. Затем снова обернулся к хозяйке дома, и его физиономия тут же приобрела серьезное и озабоченное выражение. — А теперь, госпожа Уэстерман, расскажите мне об этом печальном деле. Я знаю лишь, что нынче утром в вашем лесу обнаружили покойника.

Харриет поделилась с Бриджесом всем тем, что им было известно об обстоятельствах смерти погибшего, а также поведала о твердом убеждении Хью, что покойник — не его брат. По мере рассказа госпожи Уэстерман лицо сквайра становилось все мрачнее, и в конце концов он, не сумев удержаться, тихонько вскрикнул:

— О, как это печально! Как ужасно!

Когда Харриет закончила свой рассказ, сквайр некоторое время хранил молчание. А затем произнес:

— Я не найдусь, что сказать, госпожа Уэстерман. Разумеется, мы можем поспрашивать в соседних городках, не видел ли кто в последние два вечера странника и не случалось ли что-нибудь, способное вызвать справедливые подозрения. Боюсь, мне никогда не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Дорогая моя, мы старые друзья, а потому я, ничуть не стесняясь, могу признаться: все это меня страшно смущает. Однако навести справки, конечно же, необходимо. Кольцо — сбивающее с толку обстоятельство, оно только осложняет дело, существенно осложняет. А знает ли семья Александра о том, где он обретался последние десять лет?

— Я ни о чем таком не слышала.

— Ходили какие-то слухи, — припомнил сквайр, — в основном они вертелись вокруг Лондона. Я никогда не слышал, чтобы это обсуждалось в замке. Что же, мы пошлем за коронером и его присяжными. Могу ли я попросить, чтобы один из ваших людей показал мне это место; разумеется, я должен взглянуть на тело и черкануть записку-другую. Действительно, очень печальное дело. — Бриджес обернулся к анатому. — А вы, сэр, не желаете ли должным образом осмотреть труп? Мы будем вам очень благодарны.