Нэнси Бильо - Крест и корона

— Вызвать коронера? — неуверенно переспросила настоятельница Джоан. — Но где мы найдем такого человека? Я не хочу посылать за ним в столицу. Мы не должны допустить, чтобы этим занимался Лондон.

— Вы сказали, что Дартфорд находится под юрисдикцией епископа Рочестерского. До Рочестера не так уж далеко — меньше дня пути. Этот город достаточно велик — там должен быть коронер. Это профессионал, который прекрасно разбирается в убийствах, умеет их расследовать, правильно осматривать труп. Если мы сообщим о преступлении сегодня, коронер прибудет сюда уже завтра.

Настоятельница с опаской повернулась в сторону спальни, словно боясь, что лорд Честер с проломленной головой сейчас выскочит оттуда.

— Что ж, тогда так и поступим, — отрешенно сказала она. — Грегори, отправь в Рочестер с посланием надежного человека, на самой быстрой лошади. А наши люди пусть обыщут всю территорию — не обнаружатся ли следы кого-нибудь постороннего. — Она повернулась к нам, испуганно сгрудившимся в углу. — Пока не начнется расследование, я хочу, чтобы все вы занимались своими обычными делами. И смотрите, чтобы никто не оставался один, это опасно.

Мы разбрелись по монастырю. Я помогла навести порядок в трапезной, потом отправилась в лазарет проведать сестру Винифред. Она пребывала в плачевном состоянии: лежала на боку, свернувшись калачиком, подтянув колени к подбородку. Я сперва решила, что моя подруга спит, но когда подошла к ней, то увидела, что глаза ее открыты.

— Сестра Винифред, — спросила я, — как вы себя чувствуете?

Дрожь прошла по ее телу, но мой вопрос остался без ответа.

Я в тревоге повернулась к брату Эдмунду:

— Вы в силах ей помочь?

— Время и молитва — вот что ей поможет, — ответил он, стоя спиной ко мне. Брат манипулировал перегонным аппаратом на столе: заправлял в него порцию травы.

— Я могу быть вам чем-нибудь полезна? Может, принести еды? Или еще как-то помочь?

Он отрицательно покачал головой. Я обошла стол и впервые сегодня увидела лицо брата Эдмунда. Морщины усталости бороздили уголки его глаз и рта. Я подумала, что он, вероятно, не спал ни минуты.

И понизила голос до шепота:

— Она знает об убийстве лорда Честера?

— Нет, пока я не хочу ей говорить. — Он поморщился. — Ах, какая ужасная трагедия.

— Вы скорбите по лорду Честеру? — изумилась я.

Брат Эдмунд кивнул:

— Да, он был грубым человеком, распущенным и жестоким, но при этом оставался творением Божьим. И теперь я должен жить со своим грехом, лишившись возможности получить от него прощение.

— С каким грехом? — не поняла я.

— Грехом гнева, — холодно ответил он. — Это преследует меня с мальчишеских лет. Я молился, боролся… — Голос его замер. — Вчера вечером я должен был найти мирный способ решения конфликта. Теперь буду всю жизнь сожалеть о том, что не сдержался.

— Брат Эдмунд, прошу вас, не упрекайте себя.

Морщины вокруг его глаз разгладились.

— Вы очень добрая, сестра Джоанна.

— Добрая? — поразилась я. — Никто еще не говорил так обо мне.

— Значит, люди просто не замечали вашей доброты.

Тут его перегонный аппарат зашипел и принялся плеваться. Брат Эдмунд повернулся к аппарату, чтобы наладить его, а я выскользнула из лазарета. Я не привыкла к комплиментам. Мать, воспитывая меня, всегда указывала на ошибки и никогда не хвалила. Единственные два человека, увидевшие во мне добродетели, были настоятельница Элизабет и — много лет назад — моя кузина Маргарет. Обе они теперь мертвы и покоятся в земле.

На следующее утро в Дартфорде наблюдалась вспышка активности. Говорили, что коронер уже прибыл. В середине дня, подчиняясь заведенному распорядку, я отправилась в гобеленную. Там было непривычно тихо. Сестра Кристина успокаивала свою безутешную мать в локуториуме, а сестра Винифред по-прежнему оставалась в лазарете. Куда подевалась сестра Агата, я понятия не имела. Я сидела перед станком и ткала белыми и голубыми нитями, время от времени нажимая педали. Мы с сестрой Еленой работали молча. В этом мире слишком много уродства и насилия, а теперь они вползли и в наш монастырь. Мы должны были исполнять свои обязанности и делать все, что в наших силах, чтобы творить красоту.

В тишине хорошо думается, однако мысли мои были тревожными. Корона, явно таившая в себе страшную опасность, была спрятана здесь, в монастыре. Лорд Честер хвастался, что знает наши тайны: «Никто лучше меня не осведомлен о тайнах Дартфордского монастыря». А несколько часов спустя он был жестоко убит. Мне впервые пришло в голову, что лорда Честера убили, чтобы спасти корону. Но кто здесь, кроме меня, знал о ее существовании и мистической силе? И главное, кто мог так быстро встать на защиту реликвии?

— Се… Сеет… Сеет… — Низкий, хриплый, заикающийся голос потряс меня.

Я посмотрела на сестру Елену. Трудно было поверить, но она, которая не произнесла ни слова после того, как тело ее брата было выставлено на позор в Тайберне, теперь пыталась обратиться ко мне. Казалось, ей отчаянно нужно поговорить со мной. Хотя день стоял холодный, на ее лице выступили капельки пота.

— Сестра… Джоанна! — наконец сумела выговорить она.

— Да, слушаю.

— Д-д-д-олжна вам сказать…

Дверь открылась, и к нам быстрым шагом вошла сестра Агата. Она поманила меня. Лицо ее раскраснелось от переживаний последних часов.

— Вас срочно требуют, — сказала она.

— Куда? — спросила я.

— В покои настоятельницы, — пояснила она. — Из Рочестера два часа назад приехали люди, и они хотят вас допросить.

— Почему именно меня?

— Потому что вы одна из немногих, кто видел лорда Честера мертвым.

Я повернулась к сестре Елене, но ее губы снова были плотно сжаты. Она едва заметно покачала головой и потерла руку, словно ей было больно.

Я последовала за начальницей послушниц через клуатр к парадным дверям монастыря.

— Вы сказали, что приехали люди, то есть не один коронер, а несколько человек? — уточнила я.

— Коронер ввиду серьезности преступления привез с собой еще двух помощников, пожилого и молодого.

Предстоящий допрос напомнил мне о Тауэре. Эти люди ни в коем случае не должны узнать о том, что я провела там несколько месяцев, ибо последствия для меня могли быть самыми неприятными. Это бросило бы на меня тень и неизбежно вызвало бы вопрос: почему столь серьезно провинившейся послушнице позволили вернуться в монастырь? Меньше всего епископ Гардинер был заинтересован в том, чтобы я оказалась среди подозреваемых в убийстве. Я молилась, чтобы настоятельница ничего не сообщила коронеру.

Сестра Агата пропустила меня внутрь, но сама не вошла. Она заняла место на скамье рядом с мрачной сестрой Элеонорой и еще более мрачным братом Ричардом. Дверь закрылась, разъединив нас.