Борис фон Шмерцек - Второй Грааль

Приемная была пуста. Секретарши Гольдмана не было на месте, но монитор ее компьютера был включен. Далеко она не могла уйти. Рейхан раздумывала, стоит ли ей дожидаться возвращения секретарши, когда снова услышала какие-то звуки. Тихие, взволнованные голоса. Приглушенные звуки доносились явно из кабинета доктора Гольдмана, дверь в приемную была только притворена.

Беседа шла на английском языке, но Рейхан понимала достаточно.

— Не теперь! Она должна здесь постоянно находиться. Давайте позже поговорим об этом! — Это был голос Гольдмана.

— Мы не можем позволить работать в лаборатории человеку, представляющему для нас опасность. — Голос шейха Ассада. — Через шесть дней мы сами подвергнемся омоложению. Не хочу никаких сбоев, когда цель уже столь близка!

— Женщина не представляет никакой опасности. Просто она была не в курсе настоящего положения вещей и поэтому поражена. До сих пор она занималась опытами только над животными.

Предположение Рейхан подтвердилось: оба говорили о ней. Заинтригованная, она подошла ближе к двери.

Теперь снова голос Ассада:

— Я знаю о вашей слабости к этой женщине. Но позаботьтесь о том, чтобы она сохраняла самообладание и не разболтала о том, что происходит в этой лаборатории.

— Ничего подобного она не станет делать, так как надеется сама получить пользу от нашего проекта.

— Когда-нибудь она заметит, что мы не можем ей помочь!

— Я позабочусь о том, чтобы она и дальше продолжала верить в обратное.

Дальнейшие слова Рейхан уже не воспринимала. Словно парализованная, она стояла у двери кабинета и пыталась взять себя в руки. Доктор Гольдман обманывал ее в течение долгих лет! Сначала нервное потрясение от процедуры добычи свежих клеток, теперь это!

У Рейхан возникло чувство, что кто-то выбил у нее почву из-под ног и теперь она падает в бездонную черную дыру.

«Нет никакого спасения, — в смятении думала она. — Ни для моей семьи, ни для меня, ни для других ВИЧ-инфицированных». На глазах выступили слезы отчаяния и ярости. Гольдман и Ассад, дав ей надежду, обманули и бесстыдно использовали ее!

За притворенной дверью ей послышалось какое-то движение. Теперь она больше не слышала голосов, а только шаги. Беседа была закончена.

«Если Гольдман и Ассад увидят меня здесь, они заподозрят, что я подслушивала! — молнией пронеслось у нее в голове. — Тогда они поймут, что больше не могут мне доверять. Нужно быстро исчезнуть отсюда!»

Чтобы не выдать себя, она мгновенно стащила с ног туфли и на цыпочках выбралась в коридор. Тихо прикрыла за собой дверь. Готово! Она снова обулась. Теперь осталось только зайти за ближайший угол, и она будет вне опасности.

Еще не успев достичь ближайшего угла коридора, она почувствовала, что оба мужчины вышли вслед за нею. И сразу услышала голос Гольдмана:

— Рейхан? Рейхан, это вы?

Она развернулась и постаралась придать лицу спокойное выражение, чтобы ничем не выдать себя. Доктор Гольдман поманил ее к себе и одновременно попрощался с Ассадом. Шейх ушел.

— Я уже просил найти вас, Рейхан, — сказал Гольдман. — Где вы пропали? Я беспокоился о вас.

— Я позволила себе выкурить несколько сигарет, — призналась она.

Гольдман кивнул, не отрывая от нее пронизывающего взгляда.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Я должен был предупредить, что вас сегодня ожидает в операционной. Это была моя ошибка. Вы не возражаете, если мы поговорим об этом в моем кабинете?

Она последовала за ним в уютно обставленную, но без окон комнату. Здесь на полу был постелен не линолеум, а паркет. Письменный стол и обтянутые тканью с восточными мотивами кресла стояли на большом персидском ковре ручной работы. Вся стена за креслом была уставлена внушительного вида книжными полками.

Рейхан и Гольдман сели за стол для совещаний.

— Вам лучше? — спросил ученый.

— Немного, — солгала Рейхан.

Что она могла еще сказать? Что ни в коем случае не будет участвовать в мерзостях, которые творились в лаборатории?

— Я прекрасно понимаю вашу реакцию.

При этих словах Гольдман прикоснулся к ее руке. Мягкий, почти нежный жест.

— Мне самому глубоко неприятен способ, которым нам приходится действовать, — убивать одних людей, чтобы другие смогли жить. Это ужасно, но необходимо.

Пытливым взглядом он заглянул ей в глаза. Она вздрогнула от почти магической силы, исходившей от Гольдмана.

— Я уверен, потом мы найдем другое, более гуманное решение. Но в настоящее время это единственный путь, позволяющий исключать осложнения.

Рейхан почувствовала, как слезы навернулись на глаза.

Доктор Гольдман осторожно пожал ее руку.

— Подумайте о своей болезни, — сказал он. — Вспомните о том, что я вам обещал, когда вы здесь только собирались работать: однажды вы, ваш сын и муж извлекут пользу из наших исследований. И теперь это время не за горами.

Глубоко вздохнув, Рейхан Абдалла кивнула, стараясь создать впечатление, что она снова на стороне Гольдмана. На самом деле он добился противоположного эффекта. Гольдман уже обманул ее и продолжал врать. Но на этот раз ему не удастся ее одурачить.

— Недавно в операционной… для меня это был шок, — начала Рейхан в надежде, что ее игра выглядит правдоподобно. — Мне необходимо время, чтобы привыкнуть к новым условиям работы.

— Само собой разумеется. Попытайтесь в субботу-воскресенье немного отрешиться от полученных впечатлений. И на следующей неделе постепенно, спокойно опять приступайте к работе, как только отойдете от шока.

Они встали и направились к двери.

— Я рад, что наше сотрудничество продолжается, — сказал Гольдман. — Я бы не хотел, чтобы моя группа лишилась такого работника.

Рейхан с трудом изобразила на лице улыбку и покинула комнату.

Противоречивые чувства переполняли Гольдмана, когда он смотрел ей вслед. Рейхан Абдалла ему нравилась. Даже очень. Она была красавицей, юной, нежной и стройной. Когда она находилась поблизости, ему было трудно дышать. Легкое прикосновение ее руки — и по всему его телу пробегали приятные мурашки. Если бы она только не была поражена этой ужасной болезнью.

Гольдман действительно хотел ей помочь, не только ради нее, но и в собственных интересах. Конечно, он знал о ее семье, больном сыне и муже, и был уверен, что между ним и Рейхан Абдаллой никогда не будет ничего, кроме нескольких взглядов и беглых прикосновений. Тем не менее он страстно желал ее, хотел он этого или нет.

Однако Ассад был прав: при определенных обстоятельствах эта женщина могла стать угрозой проекту. И хотя она вела себя благоразумно, Гольдман ей не доверял. Шок от нового способа добычи свежих клеток был по-настоящему глубок. Тем не менее Гольдман был уверен, что она скоро снова успокоится, когда надежда победить СПИД снова одержит верх.