Дмитрий Дивеевский - Дровосек

Теперь он понял, что она просто запуталась по своей женской слабости. И того было жалко, и с этим тянуло встречаться. Данила простил ее слабость, не отдавая себе отчета в том, что за этой слабостью кроется еще и нечестность. Ведь если бы не беременность, эта двойная игра могла бы продолжаться неизвестно сколько.

Летние каникулы оказались для Булая черными, и он ждал начала нового учебного года как освобождения от мук. Какие-то странные сомнения во всей истории принесло письмо от нее, разыскавшее Данилу окольными путями. Никак не объясняя случившееся, она лишь писала, что любит его и готова к нему пешком прийти, если позовет. Отвечать он не стал, а решил дождаться начала учебного года, которое все прояснит. Если он узнает, что Зоя вышла замуж и ушла в академический отпуск по беременности, то эта глава будет закрыта. Если что-то произойдет, придется решать по ситуации.

Первого сентября он увидел ее в окружении подруг еще более привлекательной и цветущей, чем раньше, и без всяких признаков беременности. В тот же вечер он подождал Зою у подъезда и предложил поговорить. Она не стала говорить, а просто повисла на шее и повторяла, целуя: «Ты вернулся, ты вернулся, миленький, какое счастье».

Накопленная боль прорвалась в Даниле. Он едва сдерживал себя, чтобы не зарыдать, и вместе с тем, глядя на нее, забывал обо всем на свете. Нежность Зои стремительно залечивала рану, и он уже не помнил о тех мучениях, которые она ему принесла. Между ними началась жизнь взрослых людей. Снова ослепленный любовью, Данила больше не возвращался к той странной истории. Для него каждый день начинался и кончался ее именем. Тем более что через полгода она забеременела, и вопрос о совместном будущем встал со всей остротой. К этому времени Булай заканчивал третий курс, становился старшекурсником, а в ту пору на старших курсах вовсю гремели комсомольские свадьбы. Вскоре поженились и Данила с Зоей. Они сняли комнату на частной квартире.

Однако молодая семья не складывалась. Зоя неожиданно обнаружила конфликтность характера, и ссоры стали следовать нескончаемой чередой. Булай никак не мог понять причин этой агрессивности. Объективной оценке жены мешала его любовь, не позволявшая понять, что он впустил в свою судьбу женщину, не научившуюся любить, а значит, живущую другими страстями. Он не знал тогда, что в человеческой природе кроется такой страшный порок, как зависть, толкнувший Каина убить своего брата. И человек, не умеющий любить, может сделать месть своим главным мотивом. Зоя на уровне подсознания усвоила, что, простив ей жестокий обман, муж совершил поступок высокой любви. А она, женщина, призванная быть воплощением любви, оказалась ниже его в этом противостоянии. Зоя бессознательно мстила мужу за то, что сама не умеет любить так, как он, не умеет быть столь же великодушной. Умом своим она понимала, что вытянула счастливый женский билет. Мало кто из ее подруг мог похвастать таким удачным браком. Но она знала, что вытянула чужой билет, и Булай сполна получал за эту несправедливость.

Не понимал Данила и другого. Не обреченная судьбой на единственного мужчину и с юных лет научившаяся лгать, Зоя неизбежно придет к новым изменам. Ее представления об интимной женской жизни заключались в изящных любовных историях в стороне от семьи.

Он всеми силами старался создать в семье атмосферу единства, и временами наступали мирные, светлые дня. Зоя умела быть нежной и чувственной, даже заботливой женой и превосходной матерью. Иногда Булаю казалось, что вот-вот все наладится. Но внутри у нее в очередной раз срабатывал невидимый спусковой механизм, готовый привести к скандалу по малейшему поводу. И снова наступал длительный период невыносимой семейной каторги.

Со временем Данила стал замечать, что в Зое живет какая-то необъяснимая тяга к другим мужчинам, хотя она не могла пожаловаться на отсутствие мужской силы или любовного внимания со стороны мужа. Сначала Булай гнал от себя подобные подозрения и сам себя убеждал в том, что все это преувеличение, несмотря на то, что подчас видел неопровержимые указания на это. Потом ему на память пришли мучительные ночи в Берлине, когда, уязвленный склонностью Зои к адюльтеру, он уходил из дома, садился в машину и уезжал куда-нибудь на окраину города. Там он сидел в одиночестве, облокотившись на руль и подавляя в себе спазмы, шедшие из глубины тела. Он не хотел допускать мысли о том, что нелюбим. Но тело не могло обмануться. Оно страдало от отчужденности жены.

Сейчас, лежа в избе Аристарха, Булай вспоминал один из многих эпизодов того времени.

Он вышел в холодную октябрьскую ночь, сел в «Фольксваген» и поехал куда глаза глядят. Вдоль дороги светили желтые немецкие латерны, чистый и холодный воздух освежал и отрезвлял, призывал к спокойному осмыслению происходящего. Но как же можно осмыслить это спокойно?

Вчерашний субботний вечер начался как обычно. Компания работников с женами собралась за столом для того, чтобы слегка повеселиться. Была выпивка, были песни под гитару, а потом решили пойти в ближайший гастштетт выпить пива. Вышли все вместе из дома, остановились на перекрестке, и пока советовались, куда лучше отправиться, Зоя незаметно исчезла. Спохватившись, Данила сообразил, что не хватает еще и Сорина. Потом, постояв под фонарем и так и не решив, куда пойти, компания начала постепенно разбредаться по домам. Пошел домой и Булай. Там крепким сном спал Юрка. Данила сначала смотрел телевизор, потом пытался читать книгу, и, в конце концов, просто уставился на дверь, ожидая возвращения жены. В третьем часу ночи замок начал неуверенно поворачиваться. В квартиру вошла Зоя, сильно пьяная и довольная. Увидев мужа, она присела рядом с ним на диване, обняла его и сказала: «А я у «Дяди Васи» была, там меня мужики на руках носили». Глаза ее были полны хмелем, улыбка искусственная, как у куклы. Зоя явно лгала, гастштетты так поздно не работают, но устраивать разборки было бесполезно.

Потом, лежа без сна, он вспоминал десять лет своей супружеской жизни и пытался понять, почему в ответ на всю его преданность и заботу в Зое не зажглось ответного огонька? Казалось бы, так должно было случиться. В молодой и благополучной семье, с маленьким ребенком, не отягощенной серьезными проблемами, просто должно поселиться счастье. А оно не селилось, будто супруги забыли сделать что-то очень важное. Но что? Какую цену еще заплатить за то, чтобы жена полюбила тебя, чтобы не растрачивала себя на недостойные шашни за твоей спиной? Что сделать для того, чтобы горел теплый семейный очаг? Как утолить эту боль от нелюбви и от подозрений в изменах? Данила путался в мыслях и не знал ответа на эти мучительные вопросы.