Дмитрий Дивеевский - Дровосек

Беседа продолжалась долго. Булай подробно опросил Коллету о его реальных разведвозможностях, присмотрелся к его поведению (в порядке ли психика?), поглубже изучил мотивацию – и в конце концов пришел к решению назначить следующую встречу и посмотреть, действительно ли Рико принесет на нее нужные материалы.

С тех пор они начали встречаться регулярно в разных мелких городах зоны безвизового передвижения советских дипломатов вокруг Бонна, и информация от «Столбова» пошла все более широким потоком. Он стал важным источником по военно-технической тематике.

Булай встречался со «Столбовым» примерно раз в два месяца, иногда чаще. На встречи с ним выходил Корнеев, обеспечивавший поддержку и контроль обстановки вокруг места операции.

Данила пытался наладить с агентом человеческие отношения, заглянуть ему в душу, понять, что движет этим человеком. Зачастую жажда денег бывает лишь внешним выражением не только материальных, но и психологических проблем. В практике Булая случалось такое, что, начав сотрудничать для заработка, впоследствии источник проникался симпатией к нему, и складывались теплые человеческие отношения. Однако с Коллетой дело продвигалось с трудом. Майор был внутренне очень скован и недоверчив. Собирая по крохам информацию о личности Рико, Булай составил его психологический портрет. Это был явно выраженный неудачник, страдающий комплексом неполноценности. Будучи человеком не сильным по натуре, Рико Коллета не умел бороться за себя в жестких условиях армейской жизни и постепенно приобрел облик посмешища среди своих сослуживцев. К этому добавлялся постоянный прессинг его немилосердной супруги, считавшей, видимо, что Рико – это разновидность домашней скотины, с которой можно себе многое позволить.

Постепенно Данила понял, что Рико – добрый и мягкий человек, озлобившийся в результате своей жизни и решивший рывком вырваться из этого унизительного состояния. Выход он видел в стремительном обогащении с помощью КГБ. Но стать миллионером в его положении было совсем непросто. Единственный шанс схватить очень крупный куш – продать «стингер» – он уже упустил. Разведка добыла его где-то в другом месте, видимо, в Афганистане. Все остальное приносило неплохие заработки, но до миллиона надо было работать очень долго. Документы и образцы, которые он ухитрялся передавать из своего терминала, иногда тянули на десятки тысяч, но чаще – меньше.

На этот раз Булай и «Столбов» сидели в уютном деревенском ресторанчике на берегу Мозеля и вполголоса обсуждали, как можно повысить отдачу от сотрудничества. На встречах с Данилой агент начал постепенно преображаться. Если сначала он воспринимал контакты как голую куплю-продажу информации и не снимал с себя маску циничного вояки, выражающегося непечатным сленгом, то теперь он вел себя как нормальный, замученный проблемами человек. Рико, не имевший никого, кроме Данилы, с кем он мог бы поделиться своими печалями, рассказывал ему тихим, полным боли голосом о тяготах своей службы, о долгах, о детях, о жене.

Зная не понаслышке о ситуации в Советской Армии, Булай невольно сравнивал ее с тем, что рассказывал Рико. Он находил много похожего, но и различия были несомненными, и многие из них не в пользу американцев. Для него было открытием то, что американский солдат абсолютно бесправен перед офицером, а офицер – перед генералом. Дисциплина, возведенная в абсолют, превращала людей в тупых идиотов, порождала идиотские отношения между ними. Старшие по званию создавали моральный гнет над младшими, сплошь и рядом прибегали к расправе из-за личной неприязни. Во многом эту атмосферу насаждали чернокожие, как правило, заполнявшие контрактные места младшего командного состава и вымещавшие на подчиненных собственные комплексы неполноценности, заработанные в негритянских гетто свободной Америки. Любой новобранец должен был отвоевать право на человеческое достоинство. Если же он был слаб духом, то его морально уничтожали. Хваленая американская армия по безжалостности и бессердечности своего внутреннего состояния была одним из вариантов «дедовщины», которая в то время уже расцвела в вооруженных силах СССР.

– Понимаешь, Дан, я бы мог смириться с выходом на пенсию и новой небогатой жизнью, – говорил Рико. – В общем-то, военным пенсионерам выплачивают неплохое содержание, и если многого не хотеть, то жить можно. Но у нас испанская семья. Мы же не боши, которые прекращают помогать детям после окончания школы. Хотя, может быть, они и правы. А мне надо тянуть своих пигалиц еще очень долго. По крайней мере, до тех пор, пока они не выйдут замуж. Да и замужем тоже всякое бывает. Если они повыскакивают за таких же голопузых идальго, как их отец, то придется держать кошелек открытым. Только сейчас они еще тинейджеры. Представляешь, сколько лет мне еще их тянуть? Это значит, я должен их кормить, одевать, оплачивать их учебу и их расходы. Хотя они, конечно, будут стараться иногда подработать самостоятельно, но это мелочь. Даже если бы моя Лола не была транжиркой, я все равно залез бы по уши в долги. А она страшная мотовка. Значит, я просто пропаду.

Я просил командование продлить мне контракт. В логистике это возможно, здесь не так строго, как в боевых подразделениях. Но они считают меня недоделанным и в продлении отказали. Хотя, конечно, знают мои проблемы. В гарнизоне ведь все известно. Разве это не обидно, Дан? Я добросовестно оттрубил больше двадцати лет в войсках, не считая училища, делал только то, к чему меня призывал воинский долг. И вот благодарность. Они не захотели сделать для меня самую простую вещь, не представляющую вообще никаких трудностей.

Ты думаешь, отчего я прибежал к вам продавать секреты этой долбаной армии США? Да, прибежал, но больше от того, что надеялся найти здесь нормальных людей. И ты знаешь, нашел. Мне приятно с тобой встречаться. Вы, русские, нормальные ребята. Кстати, как нам ни промывали мозги пропагандой, в армии все равно большая часть офицеров о вас хорошего мнения. Это точно. На курсах мы в деталях разбирали все танковые сражения между вами и немцами, и я слышал, как наши офицеры хорошо о вас говорили. По-моему, вся грязь об СССР льется сверху. Оттуда, где сидят денежные тузы и наши шизоидные генералы. Поэтому, Дан, помоги мне вылезти из ямы. Я хочу стать богатым человеком, чтобы покончить с этим скотством.

– Рико, но при таких темпах за оставшийся год ты сможешь заработать очень неплохую сумму денег.

– Нет, Дан. Я все посчитал. Мы с тобой встречаемся ровно год. За этот год я заработал только сто тысяч долларов. Значит, еще через год у меня будет двести тысяч. Конечно, раньше я и представить себе не мог такой суммы. Это большие деньги, Дан. Их хватит на славный особняк в пригороде Нью-Арка. Но это все. А для того, чтобы содержать девчонок, я должен иметь как минимум еще столько же, потому что пенсия будет уходить на повседневную жизнь. Скажи мне, что продать, и я постараюсь это сделать.