Дмитрий Дивеевский - Дровосек

Резиденту ЦПУ в Бонне Ч. Бейкеру

Сов. секретно

По подтвержденным данным, ведущим разработчиком американской колонии в Бонне является «Скиф». Источник из числа военнослужащих армии США находится на контакте у него. В связи с тем, что этот источник не выявлен и существует срочная необходимость прекращения их сотрудничества, просим приступить к реализации плана «Зет». После устранения «Скифа» согласуйте с БФФ взятие советской резидентуры под максимально плотный контроль, так как американский гражданин может попытаться восстановить связь путем явки в посольство, и это даст шанс на его выявление.

Заместителю директора ЦРУ Б. Лестеру

Сов. секретно

В соответствии с Вашим указанием, нами была подготовлена и осуществлена акция «Зет» в отношении «Скифа» путем имитации дорожно-транспортного происшествия. Акция не принесла успеха, несмотря на то, что разработанная схема была полностью выполнена. По случайному стечению обстоятельств, «Скиф» остался жив и не получил телесных повреждений. Непосредственно после акции нам стало известно от «Вируса», что советский резидент высказал предположение о нашем следе в данном инциденте. В этой связи, как и предусмотрено планом, от дальнейших попыток покушения предлагаем отказаться. Спецагенты «Стилет» и «Барс», осуществлявшие акцию, выводятся из ФРГ в Турцию на временную консервацию до следующих указаний.

Вместе с тем, используя известные нам сведения о контактах «Скифа», можно осуществить комбинацию по временной изоляции его от резидентуры и допросить под воздействием психотропных средств. Безусловно, это повлечет определенные политические и оперативные издержки, однако они оправдывают, на наш взгляд, конечные цели.

Кроме того, смягчить реакцию КГБ на эту акцию мы могли бы, доведя до них, что в случае ответных шагов с их стороны мы сообщим БФФ данные на двух выявленных нами агентов ПГУ из числа западных немцев.

Просим рассмотреть.

Бонн

Резиденту ЦРУ Ч. Бейкеру

Сов. секретно

(Лично)

С Вашими предложениями согласны. Перечень вопросов, которые следует поставить «Скифу» во время акции, направляем дополнительно.

Можно сказать, что до встречи с Данилой Светлана вела честную жизнь порядочной замужней женщины. Она вышла замуж, еще будучи студенткой. Муж был старше ее на пятнадцать лет и к тому времени уже занимал высокий пост в комсомоле. Муж Светланы теперь уже сотрудник идеологического отдела ЦК КПСС. Это человек во всех отношениях порядочный, неудивительно, что он совершенно закономерно продвинулся по партийной линии. Светлана уважала его за трудолюбие, целеустремленность и доброе отношение к ней. Она была воспитана в простой рабочей семье и хорошо знала цену таким вещам, как взаимное уважение супругов, благосостояние, возможность дать детям хорошее образование. За это все Светлана была благодарна Леониду. Но потом она с тайной усмешкой наблюдала, как из правоверного коммуниста, еще вчера радевшего за чистоту идей, он стремительно стал превращаться в прораба перестройки, будто забыв все то, чем жил прежде. Светлане был свойствен очень трезвый, может быть, даже излишне трезвый для женщины взгляд на вещи. Поэтому ей не нравилось, что Леонид так влюбился в нового генсека и связывает с ним надежды на реальный прорыв страны в светлое будущее. Своей женской интуицией она сразу выработала отношение к Горбачеву как к человеку без внутреннего стержня, лишенному системного взгляда на мир и склонному к самолюбованию. Однако политика ее мало интересовала, гораздо больше забот приносило то, что ее муж довольно рано начал страдать ослаблением потенции. Она сумела приучить себя обходиться без интимной жизни, усилием воли гася позывы плоти и внушая себе, что такова судьба большинства женщин. Обидно было другое – наряду с исчезновением физической тяги к жене, Леонид стал пренебрегать и духовной стороной их отношений. Все реже и реже Светлана получала от него знаки внимания, слышала любовное слово, чувствовала нежное прикосновение. К ее тридцати годам Леонид уже ограничил свои функции в семье набором самых необходимых дел и поступков. Сказать «доброе утро», поинтересоваться самочувствием, спросить, как учится Борька, отдать зарплату или прислать шофера для поездки в спецмагазин, да еще какие-то мелочи – вот и все, что она видела от своего супруга.

Среди ее немногочисленных подруг, в основном жен Леонидовых коллег, было вполне нормальным делом обзаводиться внебрачными связями. Тешили бесов от безделья, от женского гонора, от желания выглядеть в глазах подруг камнем в золотой оправе и просто из окаянства. Был и у Светланы такой период, когда она, натерпевшись невостребованности, пыталась завести адюльтер с довольно известным молодым актером из театра имени Маяковского. Но все прекратилось быстро и нехорошо. Парень решил, что женщина хочет погреться в лучах его славы, и повел себя как павлин, упиваясь собственной неотразимостью. В отношениях с женщинами он был со всей очевидностью глуп, и Светлана резко прервала знакомство после третьей встречи.

Она знала, что красива той особенной красотой, которая сразу не бросается в глаза, но человек, заметивший ее, как правило, глаз уже не отводит. У нее была великолепная, очень легкая для ее возраста стройная фигура, длинные ноги, маленькая грудь, очень красивые русые, чуть курчавившиеся волосы. Но главным, конечно, было лицо – с высоким лбом, зелеными глазами кошачьего разреза и небольшим улыбчивым ртом. Всю эту композицию, наверное, стоило бы назвать не более чем милой, если бы не выражение глаз, выдававших затаенный ум и проницательность.

Светлана действительно была от природы наделена развитым интеллектом, хорошим пониманием людей и организованностью. Все эти качества она проявила во время обучения в медицинском институте, который и закончила с отличием. Попала на работу невропатологом в поликлинику МИД. Одновременно она стала собирать материалы для диссертации, решив поработать лет десять-двенадцать, а потом, когда появится реальное понимание профессии, попытаться обобщить опыт в научном труде.

Год назад Светлана уговорила Леонида пробить ей трехмесячную командировку в Бонн по линии МИД, якобы для оказания помощи посольскому доктору, а на самом деле – для сбора материалов по новейшей немецкой невропатологии. В институте ей пришлось изучать немецкий язык, так что выбор страны был однозначным. Вообще-то, вахтовые командировки врачей практиковались министерством исключительно редко, но влияние мужа сделало свое дело.