Фил Рикман - Кости Авалона

Естественно, я чувствовал стыд за свою несостоятельность. Мне следовало подумать о матери, ведь, кроме меня, у нее не было никого. Отец сделал все возможное, чтобы я получил лучшее образование. Я мог бы стать епископом или даже законником вместо того, чтобы… стать тем, кем стал.

Уныло поблескивала вода в реке, полной трупов людей и животных, что прибивало ко дну течением вместе с городскими отбросами. Невеселое солнце казалось осколком бледного мрамора.

Некоторые за моей спиной называли меня колдуном , другие не стеснялись произносить мне это прямо в глаза.

В нынешнее, куда более просвещенное время, как известно, чародея считают скорее торговцем иллюзиями, нежели заклинателем духов. Да, я создавал иллюзии и находил в этом огромное удовольствие. Однажды во время учебы в колледже я смастерил для театральной пьесы громадного жука, который будто летел по воздуху благодаря системе блоков и игре света и тени. Много дней ушло у меня на то, чтобы сделать того жука, но мое творение произвело фурор, и я несколько часов наслаждался благоговейным восторгом зрителей.

В этом не было ничего дурного. Я был молод, и жук не летал. Во всяком случае, не летал так, как птицы и ангелы.

С тех пор я повзрослел и теперь знаю лучше истинную природу ангелов. Вполне осознаю, что люди вроде сэра Вильяма Сесила чувствуют себя спокойнее, если знают, что имеют дело с иллюзией, даже если и не представляют, как это работает.

День, когда я взошел на борт лодки, чтобы отправиться в путь, выдался без морозов, но время от времени брызгал холодный дождь. Мерно плыли зачерненные дымом низкие облака, цепляясь за десятки шпилей, среди которых выше всех вздымалась на западе игла собора Святого Павла.

Мы въехали в город через Саутварк с его смердящими кучами мусора и дешевыми удовольствиями: медвежьими травлями, петушиными боями, дешевыми борделями, азартными играми и театром. Я давно не замечал на Лондонском мосту голов, насаженных на колья и выставленных для всеобщего обозрения. Обезглавливание преступников и предателей по высочайшему указу стало редкостью в наши дни, и уродливое зрелище с отсеченными головами в окружении голодного воронья ныне служило скорее развлечением для заезжих гостей, нежели грозным предостережением горожанам.

Что до нового дома Сесила… я понял только одно: дом этот стоял где-то на Стрэнде, где когда-то проживало влиятельное духовенство. Впрочем, чтобы ориентироваться на реке, лодочнику не требуется карта, и мой знал в точности, когда править к берегу. Он осушил весла, и мы причалили к подножию лестницы новой каменной пристани.

— Самый высокий дом во внутреннем ряду, — сказал лодочник. — Но у него планы.

— Министр ваш близкий друг, раз вам известно о его планах?

Я пожалел, что сказал это. Должно быть, мой вопрос прозвучал вызывающе. Уже в седьмой раз, или даже в восьмой, я ездил с этим лодочником, и все же пошутить с ним мне как-то не удавалось.

Кормчий лишь ухмыльнулся. По крайней мере, я знал, что это ухмылка. У него отсутствовали все верхние зубы — возможно, он потерял их в драке или попросту продал на вставные челюсти. Я бы спросил, но…

— Один из артельщиков, которые работают на его архитектора, женится на моей младшей, — объяснил лодочник. — Так они получают четкие указания, как строить. Лично проверяет каждый кирпич.

Излюбленное занятие Сесила в свободное время — перестраивать старые дома. Я знал об этом. Мы шли с приливом, и к тому времени, когда я нашел, наконец, нужный мне дом — трехэтажный дворец в строительных лесах, — я все равно пришел раньше времени, имея в запасе еще больше часа. Мое преждевременное появление означало бы крайнюю заинтересованность либо тревогу.

Потому я решил побродить немного и спустя пару минут очутился на улочке с новыми торговыми лавками, где продавались изысканная мебель, гобелены и дорогие светильники. Судя по нарядной одежде лавочников и почти полному отсутствию на улице детей и попрошаек, в этом квартале в последнее время поселилось много зажиточных горожан. Даже уличный смрад чувствовался здесь не так сильно, как в других частях города, и дамы носили помандеры [8] Помандер — мешочек с благовониями. скорее для того, чтобы подчеркивать свое положение, а не освежать воздух.

Снова припустил дождь, и я решил укрыться под навесом торговых рядов, откуда доносились глухие крики уличных продавцов. Хотя здесь их было немного. Агенты тайной службы дворца позаботились об этом — как-никак, поблизости проживали именитости вроде сэра Вильяма Сесила. Если бы не дождь, возможно, я свернул бы на другую улицу и никогда не услышал бы…

— …о будущем! Знайте, что грядет час! Померкнет свет, и мир погрузится во тьму и хаос перед… вторым пришествием!

Красноречивые обещания апокалипсиса. Еще один памфлетист. Памфлеты нынче дешевы, как никогда. Вездесущие, еще более исполненные трагизма, изрыгающие в самых крикливых красках рассказы о смертных грехах, наказаниях и поклонении дьяволу. Теперь еще и предвещания конца света — от пуритан.

— …новые страшные пророчества звездочета Ее Величества! Читайте предсказания доктора Ди!

О боже! Я тотчас попятился назад и, неуклюже обогнув оставленную без присмотра повозку, очутился в узком проходе. Вопли памфлетиста будто преследовали меня, загоняя в глубь зловонного полумрака.

— Узнайте будущее прямо сейчас… то, что от него осталось .

Начав покрываться потом, я выглянул из-за телеги, чтобы понаблюдать за многолюдной толпой зевак, что собирались вокруг памфлетиста. С виду — приличные люди: женщины в меховых украшениях, мужчины в новомодных венецианских панталонах. Толпа жаждала откровений о разверзнутых хлябях небесных, жадно внимала слухам об открытии неизвестных земель, населенных удивительными крылатыми существами, да еще о какой-то новой войне в Европе.

Разумеется, все это выдумка, но уж слишком многие готовы верить всему, что печатают на бумаге, и…

…известно ли было им, что я ничего этого не говорил?

Второе пришествие? Мое дело — составлять карты движения звезд и выявлять влияние планет на мирские события и равновесие четырех жидкостей тела. Вероятные направления, благоприятные возможности, добрые предзнаменования. И ни малейшего намека на подлинное пророчество. Ибо это, насколько известно, удел безумцев.

Но почему никто не сказал мне об этой чепухе?

Слухи, доктор Ди, слухи и сплетни.

Слова Джека Симма звенели в моей голове, когда я направлялся к толпе. Знал ли об этом Джек? Сколько еще распространялось подобных публикаций о чародействах, прорицаниях и заклинании духов в доме семейства Ди в Мортлейке? Похоже, об этом было известно всем, кроме меня.